Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

24.01.2006 | Архив "Итогов" / Общество

Кто что кому должен?

Споры о судьбе "трофейного искусства" продолжаются 50 лет

ПОСЛЕСЛОВИЕ ДЛЯ СТЕНГАЗЕТЫ Комментирует Григорий Козлов: С тех пор как была написана статья, Закон о реституции был принят Государственной Думой, несмотря на вето президента Ельцина, который в конце концов был вынужден его подписать. Но даже этот закон, который Германия, не считает справедливым и соответствующим международному праву, в России не выполняется.

В апреле 1995 года Государственная Дума приняла постановление "О моратории на возвращение культурных ценностей, перемещенных в годы Великой Отечественной войны", которое будет действовать до принятия соответствующего федерального закона. С этого момента переговоры между Россией и Германией по реституции приняли "вялотекущую" форму. Пресса потеряла интерес к проблеме.

Но весной 1996 года произошли события, вернувшие реституцию в число самых "горячих" тем. Это, в первую очередь, закрытие выставки "Неведомые шедевры" в Государственном Эрмитаже и начало годового шоу "Сокровища Трои из раскопок Генриха Шлимана" в ГМИИ имени А. С. Пушкина. Страсти разгорелись с новой силой - отдавать или не отдавать немецкие ценности, где и как искать свои, как отделить политические спекуляции по поводу культурных потерь  от обоснованных претензий.

Заметим, что нынешние скандалы чужды российской традиции. Сложилось так, что именно русские музеи всегда имели "чистые" коллекции - все произведения приобретались совершенно законно. В Императорском Эрмитаже, в отличие от Британского музея или Лувра, до недавнего времени, не было вещей со спорной принадлежностью. Русские имели стойкую репутацию народа, который рыцарски ведет себя с побежденными. Александр I привез из заграничного похода лишь коллекцию живописи первой жены Наполеона Жозефины Богарне, купленную за  огромную сумму. Этим он просто потряс современников. Русским офицерам и генералам, многие из которых лишились почти всего имущества во время вторжения Наполеона в Россию, и  в голову не приходило взять что-нибудь во Франции для украшения своих поместий.

Именно росийская делегация на международной конференции в Брюсселе в 1874 году предложила знаменитую формулу "искусство вне войны", которая затем легла в основу Гаагских конвенций 1899 и 1907 годов. Так русские стали инициаторами создания международного законодательства по защите культурных ценностей от превратностей войны...

 

 РЕСТИТУЦИЯ: МЕЖДУ МИФАМИ И КАТАЛОГАМИ

Константин Акинша  - кандидат искусствоведения, закончил исторический факультет МГУ и аспирантуру Государственного института искусствознания. Работал в Киевском музее западного и восточного искусства. Специальный корреспондент журнала ARTnews (США), в настоящее время работает  в Вашингтоне (США).

Григорий Козлов  закончил исторический факультет МГУ, работал в Министерстве культуры СССР, был первым заведующим Отделом личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина. Специальный корреспондент журнала ARTnews (США), работает в Кельне.

Авторы: Константин Акинша, Григорий Козлов

 

По горячим следам

Вот уже несколько лет камнем преткновения в спорах о реституции является судьба российских художественных ценностей, пропавших во время войны.

На все попытки ускорить решение вопроса о трофеях, очутившихся в России, ФРГ получает один и тот же ответ: "Сначала верните то, что пропало из российских музеев".

Но вот что странно: все, как заклинание, повторяют слова о колоссальном ущербе, нанесенном российским музеям в годы войны, но никто не знает, что же реально они потеряли. Член Госкомиссии и автор известного лозунга "Мы никому ничего не должны", директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова, упорно цитирует официальные данные Чрезвычайной Государственной комиссии (ЧГК) 1945 года, освященные тем, что были приняты для рассмотрения международным трибуналом в Нюрнберге: разграблено 427 музеев, пропало 564 700 художественных произведений.

Однако давно уже ясно, что эти сведения не соответствуют действительности. Прежде всего, ЧГК составляла списки потерь "по горячим следам" и включала туда не только вещи, находившиеся на территории Белоруссии и Прибалтики, но также то, что в 1945 - 1948 годах вернулось из Германии и Польши. Согласно статье 21 Устава Нюрнбергского трибунала, претензии принимались без доказательств и данные не проверялись. А жаль. Скажем, на заседании, состоявшемся 21 февраля 1946 года, помощник Главного обвинителя от СССР М. Ю. Рагинский заявил, что немцы вывезли из Пятигорска картины Рубенса, Йорданса и Рибейры, принадлежавшие Ростовскому музею изобразительных искусств. В Российском архиве литературы и искусства мы нашли документ, свидетельствующий о том, что в сентябре 1940 года не подлинные картины этих великих художников, а лишь их копии, сделанные неизвестными авторами в XVII - XVIII веках, прибыли в Ростовский музей из Эрмитажа. Намеренно или по невежеству ложная информация была использована во время суда над нацистскими преступниками. В 1949 году копия картины Рубенса была найдена в Германии и возвращена в Ростов. Однако высокие официальные лица по-прежнему цитируют материалы Нюрнбергского процесса, где упоминаются ростовские потери. Кроме того, они легко пренебрегают тем фактом, что из упомянутых 427 музеев лишь 173 находились на территории Российской Федерации, а несколько десятков из них - в Крыму, который теперь принадлежит Украине. Потери крымских музеев составляют около 10 процентов всех потерь. Таким образом, на долю собственно России приходится едва ли четверть потерь, заявленных Чрезвычайной Государственной комиссией.

К счастью, лишь незначительную часть утраченных произведений можно считать уникальными. Не случайно никто не может назвать ни одного шедевра западноевропейского искусства мирового класса, который потеряла Россия в ходе войны, - кроме знаменитой Янтарной комнаты.

Хотя и с огромным трудом, но в 1941 - 1942 годах из российских музеев, в отличие от белорусских и украинских, удалось провести эвакуацию экспонатов. Утрачены были в основном произведения так называемого второго ряда, которых много на антикварном рынке.  Практически все сколько-нибудь значительные потери понесли музеи Новгорода, Пскова и особенно дворцы-музеи под Петербургом. Во время войны дворцы лишились 116 346 экспонатов. Примечательно однако, что список довоенных, куда более существенных потерь этих музеев, значительно больше. Широко известно, например, что из Государственного Эрмитажа американцу Эндрю Меллону продали 21 шедевр, в том числе "Мадонну Альба" Рафаэля. Но мало кто знает, что за один только 1927 год из дворцов-музеев забрали на продажу 139 615 предметов.

 

С точки зрения права С просьбой разъяснить правовые аспекты реституции "Итоги" обратились к Марку Моисеевичу Богуславскому - одному из крупнейших специалистов по международному праву, непременному участнику российско-германских переговоров о "трофейном искусстве".

Что увезли американцы?

Один из главных аргументов в пользу прекращения переговоров о реституции звучит так: "В 50-е годы мы отдали немцам миллионы экспонатов, а получили от них в 70-е всего несколько десятков вещей из Пскова".

Факты же свидетельствуют: всю полноту власти на территории Германии осуществляли союзники; с 1945 по 1948 год одни только американцы возвратили советским властям из своей оккупационной зоны 534 120 предметов искусства. Об этом ни разу не упоминали ни представители Министерства культуры, ни российские журналисты.

Более того, все обвиняют американцев, что они-то и вывезли основную часть ценностей, украденных нацистами в России. Заместитель министра культуры Михаил Швыдкой в марте 1994 года заявил: "По данным исследователей, в частности самих немцев, 20 процентов ценностей вывезли из Германии Великобритания, Франция и СССР, а 80 процентов - США". Сейчас доподлинно известно, что СССР вывез около 2,5 миллиона произведений. Сколько же должны были вывезти американцы, если верить словам Швыдкого?

В действительности все обстояло иначе. Еще в начале 1943 года американцы создали организацию "Monuments, Fine Arts and Archives" (MFAA) - "Охрана памятников, произведений искусства и архивов", - призванную защищать произведения искусства от уничтожения и разрушения, и сразу же предложили СССР вступить в нее. Однако планы Сталина были совершенно иными, и СССР ответил отказом. Теперь известно, что в 1943 году в Москве уже были подготовлены списки произведений, которые советское правительство собиралось конфисковать из европейских музеев.

Представители MFAA работали во Франции и Италии, а затем и в Германии. Под контроль американцев попали многие хранилища не только собственно немецких художественных ценностей, но и тех, что были награблены нацистами в Европе, в частности, главное хранилище знаменитого супермузея Гитлера, находившееся в Австрии, в Бад Аусзе.

С самого начала организация работала открыто, с привлечением немецких реставраторов и музейных работников. Украденные ценности возвращались прежним владельцам. С MFAA сотрудничали специальные представители всех стран, пострадавших от нацистов, - одним из представителей СССР был академик Виктор Лазарев. Работа по возвращению награбленного имущества продолжалась десять лет.

Так что, хотя американцы и взяли под контроль 80 процентов художественных сокровищ на территории Германии, они ничего из них в США не вывезли. Мы не говорим здесь о случаях мародерства, которые имеют место во все времена во всех армиях мира. Такие случаи до сих пор рассматриваются в американских судах.


Как и где искать

Некоторые немецкие специалисты действительно долгие годы считали, что пропавшие ценности, включая золото Шлимана, были вывезены в Америку. Теперь все знают, что они находятся в Москве и Петербурге. И не стоит забывать, что правда открылась только весной 1991 года. До этого Ирина Антонова и другие официальные лица заявляли, что в СССР ничего нет. Молчат они и о том, что, увлекшись вывозом чужого, советские оккупационные власти напрочь забыли про свое и не позаботились о своевременном поиске и возврате национального достояния России из оккупированной Европы.

Специальная группа искусствоведов, которая должна была заниматься не вывозом немецких ценностей, а нашими утратами, прибыла в Берлин лишь в октябре 1947 года. На берегу Шпрее в зерновых складах "Дерутра" они нашли то, что перечислялось в актах ущерба ЧГК. Сотрудник Исторического музея Георгий Антипин вспоминал: "Пришли мы на склады - и глазам не поверили: прямо на грязном цементном полу навалены были огромной беспорядочной грудой картины в рамах и просто свернутые живописные холсты, рисунки, гравюры, деревянные и мраморные скульптуры, старинные рукописи и книги, различная церковная утварь, иконы, потиры, кубки, тарелки, оклады, ковры и гобелены, терракота, изделия из фарфора, стекла и хрусталя, части от дворцовых и соборных люстр, древнее оружие и многое-многое другое. Сотни и сотни тысяч вещей, похищенных фашистами в музеях Киева, Минска, Вильнюса, Пскова, Новгорода, Павловска, Гатчины, Пушкина, Ломоносова, Риги, Феодосии, Керчи... Богатства, не исчислимые никакими денежными или иными мерками. В "Дерутре" гитлеровцами было установлено что-то вроде перевалочного пункта, где захваченные художественные ценности распределялись по разным немецким музеям и коллекциям. Вот привезли сюда, а направить куда-либо не успели - помешало победоносное наступление Советской Армии".

Почему советские оккупационные власти два с половиной года гноили собственное национальное достояние на зерновом складе в Берлине, понять невозможно. Ведь сумели же они к сентябрю 1946 года отправить в адрес Всесоюзного комитета по делам искусств 12 поездов и 3 самолета с ценностями из немецких музеев.

Узнать ответы на этот и другие вопросы, по всей вероятности, можно из документов Управления репараций, поставок и реституции Советской военной администрации в Германии (СВАГ), которое отвечало за возвращение в СССР украденного нацистами. Но деятельность этой организации до сих пор засекречена. Вот и получается, что министр культуры Евгений Сидоров вынужден признать: "В 1946 году из Германии советской военной администрацией был отправлен целый корабль с обнаруженными российскими художественными ценностями, и, как концы в воду, до сих пор ищем список, чтобы второй раз не выставлять одни и те же претензии".

Еще удивительнее история, которая произошла со знаменитой пеленой из музея в Истре, сотканной в 1510 году в мастерской княжны Анны Волоцкой. Она десятилетиями числилась среди наиболее важных потерь. В 1950 году по черно-белым фотографиям было написано даже специальное исследование об этом шедевре древнерусского искусства. Можно представить себе шок специалистов, когда в 70-е годы они случайно обнаружили пелену в запаснике Московского областного краеведческого музея.

Теперь о том, чего искать уже нет необходимости. В 1950 году главный хранитель Центрального хранилища пригородных дворцов Ленинграда Анатолий Кучумов предложил списать часть безвозвратно утраченных произведений. Однако сделать этого ему не позволили. До сих пор вещи, пропавшие из дворцов-музеев в годы войны, формально считаются существующими, даже если есть доказательства их гибели. В ноябре 1995 года английская журналистка Джеральдин Норман в газете "Independent on Sunday" описала так называемый "морг" в Петергофском дворце-музее - это название сотрудники дали хранилищу остатков погибших в войну и не поддающихся восстановлению произведений. Подобные "морги" есть и в других музеях. Как ни печально, но эти вещи нужно переводить из разряда "вывезенных" в разряд "утраченных" и продумывать иной вариант их компенсации, нежели чем "вы нам наше, а мы вам ваше".

 

"Трофейные шоу"

Многие директора музеев в России и других бывших республиках СССР, пострадавших во время войны, возмущаются тем, как идет обсуждение вопроса о реституции. Государственный Эрмитаж и ГМИИ им. Пушкина, согласно списку ЧГК, потеряли в войну соответственно 158 и 6 произведений. Тем не менее они с шумом проводят выставки трофейных произведений из Германии, Голландии и Венгрии, заключают выгодные контракты на издание их каталогов и требуют от западных телекомпаний большие суммы за право съемки. Если будет принят закон о том, что Россия ничего отдавать не станет, то все трофеи останутся в этих двух музеях, а все прочие потеряют всякую надежду получить компенсацию за преступления нацистов. И реально пострадавшие в войну музеи не получат ничего. По словам директора одного из таких музеев: "министерство завалило нас требованиями выдать списки утрат музея в войну. На переговорах они прикрываются нами как щитом, рассказывая ужасы о варварствах немцев. Но никто не дает нам денег на эту огромную работу, а тем временем ГМИИ и Эрмитаж снимают сливки с "трофейных шоу". Зачем России еще несколько десятков импрессионистов, если так нужны деньги на реставрацию Новгорода, Пскова и музеев-дворцов под Петербургом?"


Ищем ножницы и клей

Что же делать? Если верить словам Ирины Антоновой, то документы, по которым можно восстановить списки потерянных произведений, утрачены. Но она ошибается.

Информация о потерях есть, только собрать ее непросто, и порой создается впечатление, что если она России и нужна, то не для реальных переговоров и поиска произведений, а для того, чтобы запугать мир цифрами и все переговоры прекратить. Иначе трудно объяснить тот, например, факт, что в списках, переданных в 1994 году немцам Российской государственной комиссией по реституции, имеются такие нелепые позиции, как: "ножницы", "клей", "конверты белые".

В прошлом году один из авторов этой статьи во время посещения Национальной галереи в Праге обратил внимание на картину, очень похожую на работу голландского художника XVII века Виллема ван дер Дельфта "Портрет Марии Схурмане", находившуюся до войны в Киевском музее. По возвращении из Праги были предприняты архивные изыскания, которые подтвердили его догадку. Эта работа входила ранее в собрание известного киевского коллекционера Богдана Ханенко. К счастью, в киевских архивах сохранился дореволюционный снимок картины. Сравнение фотографии с оригиналом развеяло последние сомнения: на ней был ясно виден даже дефект доски. Сотрудники пражского музея проверили инвентарные книги и выяснили, что портрет был приобретен в 1943 году у частного лица. А какой-то отступавший из Киева немецкий офицер или солдат, очевидно, "прихватил" его с собой в качестве военной добычи. Интересно, что в Праге картину никто никогда не прятал. С 1943 года она постоянно находилась в экспозиции и неоднократно воспроизводилась в различных изданиях. Сотрудникам Национальной галереи не приходило в голову, что она похищена из Киева - ведь никто не пытался ее искать.


Аукционные дома умеют хранить свои тайны

В списке основных культурных потерь России за годы второй мировой войны значится легендарная Янтарная комната, вывезенная немцами из Екатерининского дворца Царского Села.

О Янтарной комнате, породившей великое множество домыслов и фантазий, говорят политики и пишут журналисты. Тем более странно, что появление фрагмента ее декора на международном антикварном рынке осталось практически незамеченным. Фрагмент этот предлагался не теневыми дельцами антикварной мафии из какой-нибудь далекой латиноамериканской страны, а был выставлен на продажу в центре Лондона, где каждый желающий мог осмотреть его и ...купить.

13 декабря 1994 года в аукционном зале "Кристиз", расположенном на старой лондонской улице Кинг Стрит, проходил аукцион европейской скульптуры. Лот номер 73 был обозначен в каталоге как "резной янтарный рельефный портрет римского воина". Примечательно, что принадлежность этой небольшой янтарной головки высотой 15 сантиметров к декору Янтарной комнаты можно устанавить благодаря немецкой публикации 1942 года. Альфред Роде, куратор Кенигсбергского музея янтаря, воспроизвел в журнале "Пантеон"  одну из восьми резных голов, украшавших панели Янтарной комнаты, желая доказать, что ее автор - Андреас Шлютер, выдающийся немецкий скульптор и архитектор XVII века. Голова римского воина, оцененная лондонскими аукционистами в 10 - 15 фунтов стерлингов была продана на "Кристиз".

Как попал на аукцион фрагмент декора Янтарной комнаты, остается загадкой. Лондонские аукционные дома умеют хранить свои тайны. Неизвестно, кто выставил вещь на продажу, неизвестно, кто ее купил. По словам экспертов "Кристиз", рельефная головка была упакована в старый футляр, изготовленный задолго до второй мировой войны, и укреплена на старинной мраморной основе. Конечно, эти сведения трудно принять как стопроцентное доказательство того, что она попала на Запад еще до войны. Есть вероятность, что ее прихватил в качестве сувенира какой-нибудь немецкий солдат, одним их первых ворвавшийся в Царское Село. Но возможны и другие версии. К истории Янтарной комнаты добавилась еще одна тайна. И очень обидно, что портрет римского воина не вернулся в Россию. Уже многие годы ведется работа над воссозданием Янтарной комнаты, и даже небольшой фрагмент ее оригинального декора представил бы огромную ценность для реставраторов.

Вот уже пятьдесят лет российские культурные потери обрастают разнообразными мифами. Но всем ясно, что Россия может получить законную компенсацию только на основе точной информации об этих потерях. Настало время выбирать между мифами и научными каталогами.



Источник: "Итоги", №1, 14.5.1996,








Рекомендованные материалы



Шаги командора

«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.


Полицейская идиллия

Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»