Авторы
13.02.2012 | Япония без вранья
Дела постельные….. или река без моста
В конце восьмидесятых, когда Цой был еще жив, а овраг рядом с моим московским домом был завален пустыми бутылками из-под одеколона, мой отец – до сих пор не знаю зачем – повел меня смотреть «Империю чувств». Было мне лет пятнадцать, я был еще юн и неопытен, поэтому из первой части фильма извлек немалую пользу. Вторая же меня напугала настолько, что, выйдя, наконец, из кинотеатра, я громогласно заявил: «Что бы со мной в жизни ни случилось, на японке я ни за что не женюсь». Через двенадцать лет я таки женился – по чистой случайности как раз на японке. И, хотя пока у меня нет ощущения, что мне отрежут самое главное, сексуальность японцев не перестает меня удивлять.
Ощущение такое, словно секса в Японии просто не существует.
Представьте, что вы зашли в вашей России, Англии или Китае в табачную лавку купить сигарет. Представьте, что за прилавком стоит особь противоположного пола. Пожалуй, в любой стране мира вы немедленно оцените эту особь. Вы посмотрите на нее и представите себе, как бы это было. В большинстве случаев особь одновременно посмотрит и на вас – так же, оценивающе. Вы оба немо, не говоря ни слова, решите про себя, оно или не оно. И выйдете из лавки, поимев не только необходимую пачку сигарет, но и не менее необходимую оценку самого себя. Иногда оценка хороша, иногда нет. Но главное: вы чувствуете себе встроенным в систему, благодаря которой и появились на свет.
Или обычная супружеская пара. Даже если обоим под семьдесят, они все равно будут выказывать друг другу нежности, притрагиваться друг к другу, иногда поцелуются, возьмутся за руку, или же будут постоянно ругаться, что, в общем, функционально примерно то же самое.
В Японии нет ни таких оценок в магазинах, ни нежностей между партнерами – особенно это отсутствие чувствуется среди молодежи. За восемнадцать лет в Японии я ни разу не видел, чтобы японцы целовались на улице. Эротика начисто отсутствует в обыденной жизни – настолько, что в незнакомой компании просто не разберешь, кто с кем. Нет ни кокетства, ни приставаний. При этом в стране все же имеется постоянный ежегодный прирост населения, из которого следует, что кто-то как-то все же. Но как?
Я попробовал поспрашивать у знакомых, как это им удается. Совсем молодые выдавали реакцию почти болезненную, хихикая, страшно конфузясь или вообще негодуя. Люди постарше старались поменять тему разговора. И лишь одна приятельница за пятьдесят, умная и веселая, с сединой в волосах и задором в глазах, усмехнулась и приглушенным голосом ответила, что, стоит ей нырнуть в футон, и она мгновенно настраивается на этот лад, будто нажимает на специальную кнопочку.
Одновременно Япония скандально знаменита феноменом под названием тикан – лапаньем мужчинами девушек в транспорте. Это не попытка домогательства – вся идея в том, чтобы сделать это незаметно для жертвы, а в случае высшего пилотажа заставить ее «бессознательно возбудиться». По данным проведенного в Токио лет десять назад исследования, целых 70 процентов учениц средних школ испытали тикан на себе, то есть речь идет вовсе не о кучке извращенцев, а о вполне распространенной практике. При этом, даже почувствовав, что с ними делают, девушки редко оказывают сопротивление: сексуальность настолько табуирована, что даже в качестве жертвы привлекать к себе внимание не хочется. В последнее время во многих городах даже появились специальные вагоны только для женщин, но проблема не уходит.
Точно так же именно Япония стала одним из главных экспортеров порнографии – пожалуй, одной из самых откровенных в мире. В отличие от американской, в которой главный напор делается на физиологию, японская порнография изобилует ролевыми играми. Действие почти всегда происходит в наше время, героиня всегда или медсестра, или учительница, или замужняя, чуть не половина фильма состоит из неуклюжих диалогов, и лишь после минут двадцати просмотра зритель, наконец, может насладиться самим действом.
Я однажды спросил у приятеля, большого знатока японского порно, в чем тут соль. Тот ответил, что смотрится все для того, чтобы поймать тот момент, когда актриса перестает играть роль и начинает чувствовать. И тут я понял.
На строго выполняемых ролях выстроена вся японская современная жизнь. В любой момент своей жизни ты или отец, или служащий, или мать, или соседка, причем каждая роль укладывает человека в довольно узкие поведенческие рамки. Что же касается эротической сферы, то за время модернизации прошлого века, стремясь к западной благообразности, Япония успела разрушить весьма откровенные устои прошлых времен, а создать новые не удосужилась. И неуклюжие разговоры ролевой порнографии, как и лапанье в вагонах – не что иное, как попытки выстроить отсутствующий в обыденной жизни мост между днем и ночью.
Хорошо проведенная ночь, как и хорошая драка, – это ночь без саморефлексии, лжи и ролей, без игры и наигранности, когда мы сбрасываем с себя все социальное, когда диалог происходит без языка, на каком-то ином уровне. Мне кажется, это верно для любой культуры. Наверное, именно поэтому в обществе, где излишне строго регламентированы все социальные роли, мосты к сферам бесцеремонным – сферам без ролевого поведения – просто теряются. А когда нет моста, остается прыгать в воду – авось доплывешь.
Когда я рассказываю садовнику что-то наболевшее, он никогда не дает ни советов, ни оценок. Он выслушивает мою историю и, на секунду задумавшись, начинает свою. И только дослушав его историю до конца, я понимаю, что эта история — его ответ.
Прошло три дня с его смерти, кончились поминки, похороны, бесконечный черед важных родственников, сослуживцев, начальников отделов и даже отделов кадров, чинных поклонов и пустых слов. И только теперь, глядя на двух братьев, я вдруг снова увидел моего отчима таким, каким он был мне дорог.
