31.05.2011 | Дизайн / Общество

Не только для белых

В России до сих пор многие воспринимают дизайн как эксклюзив, а не как необходимость.

С уст левых деятелей культуры, ориентированных на социально-критическое искусство, слово «дизайн» слетает обычно в качестве ругательства. Это, с одной стороны, удивительно – ведь художники авангарда серьезно работали над преобразованием быта. Но в то же время эти пренебрежительные интонации можно понять, учитывая то, что многие воспринимают дизайн как «прикольные цацы для тех, кто врубается и может себе позволить», а не как неотъемлемую часть комфортабельной жизни каждого человека.

Чтобы проникнуться недоверием к дизайну, достаточно посетить выставку Карима Рашида в MOD, новом центре дизайна в Москве. Впечатления начинаются на подходе: само здание центра, образ которого создал Карим Рашид – традиционный стеклобетонный уродец, приютившийся под боком у величественной высотки, с непропорционально большой неоновой вывеской, более подобающей казино. Выставка Рашида внутри размещена под лестницей, не в чулане, но все же как-то неуважительно к гуру дизайна. Просто внутренняя планировка так устроена, без торжественности. Большое помещение – там, где другие обычно швабры хранят, а в центре здания – гигантский лестничный колодец, вокруг которого на этажах - маленькие отсеки с магазинами мебели и отделочными материалами, напоминающие все вместе вещевой рынок с китайской продукцией. Конечно, там представлены предметы роскоши - но планировка все губит. Да впрочем, и сами предметы хороши:

чего стоит отдел стенных часов из папье-маше, с кукушками, маятниками, в виде домика немецкого бюргера, со слугами и скотным двором. А позолоченные улитки размером c  трехлитровую банку или двухметровая чайная ложка, покрытая зеркальными квадратиками как дискотечный шар?

Зато в зале Карима Рашида все чисто: там пленяют оригинальностью форм и безупречностью исполнения кресла, журнальные столики, комоды, ведерки для шампанского. Все это поп-артистское, яркое, местами покрытое гипнотизирующими оп-артистскими орнаментами. Особенно меня поразил комод с передней поверхностью, волнистой и покрытой тонкими горизонтальными ребрами. Ого, думаю, а красиво такой архивный шкаф иметь, чтобы хранить там рисунки, тонкие ящики для этого очень практичны, можно разложить все по темам, и не перекладывать каждый раз в поиске одного листа огромную пачку. Стоп – тогда волнистая поверхность не подходит, листы-то прямоугольные. И все же тяну один из ящиков на себя – оказывается, что это просто ребра, а ящик один, нечто подходящее для нижнего белья, а не для архивов. Вроде как расписывают дверцы бара как книжные полки с торцами фолиантов, а внутри – бутылки с алкоголем. Но в случае с расписным баром хозяин, наверное, хочет намекнуть, что и интеллектуальное ему не чуждо, а Рашид ничего такого не хочет, те, кто могут позволить себе его иметь, не нуждаются в оправданиях.

На выставке вообще нет ничего, что соотносилось бы с производительной частью жизни. Только обстановка для отдыха. Идея удобного рабочего стола, или проблемы с наличием в квартире среднестатистического человека свободного места для установки придуманного Рашидом монументального кресла  гуру не волнуют.

Видимо, в этом и кроется причина его популярности в России – его клиенты так же равнодушны к тем, кто «не может себе позволить» и думает, где лучше разместить детскую – на кухне или все-таки в комнате бабушки и дедушки. В защиту Рашида говорят обычно, что он делает и дизайн общественных пространств, и наслаждаться ими может каждый. Сомнительно – это ведь не городские библиотеки, больницы или музеи. Среди представленных на выставке примеров – бутик Bosco di Chiliegi в Москве, ресторан в Дубае, ювелирный магазин в Сингапуре, из общедоступного – симпатичная, но не практичная космическая скульптурная раскоряка в качестве оформления станции неаполитанского метро.

И если это – дизайн, нельзя не согласиться с бизнесменом и депутатом Законодательного собрания Пермского края Андреем Агишевым. Он говорит, что в целом не против организации Центра дизайна в Перми, идею создания которого поддерживает Марат Гельман, директор Музея современного искусства PERMM, но не понимает, почему дизайнеры должны финансироваться из краевого бюджета. Правильно, пусть кресла и барные стойки все кто может, сами себе домой купят. Проблема в том, что, скорее всего, Агишев понимает дизайн как дорогие часы с кукушкой или весы с радио для использования в ванной.

Тут хотелось бы сказать, что национальная трагедия, крупнейший в постсоветской России пожар, произошедший 5 декабря 2009 года в клубе «Хромая лошадь», унесший жизни 156 человек – это проблемы дизайна.

Да простят меня за эти слова родственники погибших, но я хочу сказать и им – если бы был у нас в стране настоящий дизайн, были бы в этом клубе запасные выходы, и никогда бы отделка интерьера не была дешевой, зато смертельно токсичной при горении.

Дизайн – это не эксклюзивная возможность отличиться от других, а способ всем людям жить максимально комфортно. Иногда дизайна не видно, и это значит, что он удался. Я стала его адептом в роддоме. Там у разных отделений разные начальники, настолько непохожие, как законы в разных штатах США. И в предродовом было все для нас, теток с огромным пузом, которые не могут согнуться. И чтобы будущие мамаши не наклонялись лишний раз, кровати поставили очень высокие, шкафчики для мелких вещей повесили на стену, и столы тоже высокие. Казалось бы – так просто, но это и был дизайн. Цену явлениям узнаешь, когда их теряешь.

В послеродовом согнуться нельзя было по-прежнему - из-за чудовищной боли в животе. Но, тем не менее, постоянно приходилось это делать – кровати были ниже обычных стандартных в наших домах, унитазы – чуть выше горшка для ребенка.

Шкафчик для вещей в палате стоял на полу - и ему тоже нужно поклониться. Каждый раз - больно. Идеальный дизайн – это не когда поклоняешься вещам, а когда они настолько хороши и сделаны для твоего удобства, что перестаешь их замечать.

Выступающих за создание Центра дизайна Агишев уличил в том, что они не могут объяснить, зачем нужен дизайн. Как он сказал, неубедительно: пока успели сделать только дизайн остановок и мусорных баков. А что, начало блистательное – не проект интерьера комнаты отдыха для Законодательного собрания, а то, что нужно всем мерзнущим на улицах в ожидании прихода своего автобуса и принятия законодательных решений.

Самое ценное в этих остановках – разработка системы навигации: четко и ясно отмечено - куда идут маршруты с данной остановки. Чего и в московском метро до сих пор нет. Когда метро строили, на иностранных туристов, следующих без провожатых, не рассчитывали. Моя подруга из Швеции, которую я сопровождала в ее первый приезд в нашу столицу, спросила: «А как вы узнаёте, какая сейчас станция, вот это вот - название?» Я ответила – «Нет, это написано «Слава героям-пехотинцам», и могла только посоветовать ей выучить наизусть дизайн советских станций: тут мозаики, а там - витражи. И тут, кстати, становится понятно, что идея разместить на стеклах остановок в Перми работы художников, на каждой разные – не излишество, а тоже помощь в ориентации на местности.

Указатели на улицах и в интерьерах очень важны - кто владеет в наш век информацией, за тем и будущее. В Центре дизайна MOD в Москве этого не учли, и выдали о себе нежелательные сведения. На двери женского туалета висела мятая принтерная распечатка: «Уважаемые господа! Туалет для рабочих находится на 3 этаже. Штраф за пользование ЭТИМ туалетом 5000 рублей. Администрация». Почему бы не заказать нормальную «дизайнерскую» табличку – чтобы было красиво, черными гравированными буквами на золотом фоне написано «Только для белых»? Нашим черным было бы проще прочитать три слова, а не пятнадцать, и исторические ассоциации были бы яснее.

А дизайн ведь, по сути своей и есть нечто для «черных». Он должен быть экологичным – ведь не все смогут переехать с семьей в места более благополучные, после того как сделают Родину ядовитой.

Кстати, пластик, любимый материал Карима Рашида, разлагается около 1000 лет. Чем мы встретим второе пришествие – грудами пластиковых стаканчиков?

Область применения дизайнерских усилий не должна заключаться только в работе с интерьерами, связанными с отдыхом и развлечениями, или предметами роскоши – но выходить и в промышленный дизайн, причем не только на уровне идеи для продукта, но и на уровне разработки эргономичного интерьера и новых станков. Иначе не удастся поддержать отечественного производителя. А если дизайн придет на фабрики – глядишь, и работа на заводе станет более престижной, чем гниение в офисе.

Дизайн должен стремиться к дешевизне конечного продукта, естественно, без потери качества. А не к элитности, то бишь недоступности в связи с высокой ценой и непрактичностью, хотя именно эти качества сейчас и считают дизайном.

А иногда хорошим дизайном может быть и не новая вещь, а простое решение. Я всегда задавалась вопросом: «Почему у нас все такое запыленное летом и грязное зимой - машины, фасады домов, ботинки прохожих?» Тёма Лебедев, руководитель будущего Центра дизайна, в одной из записей в своем интернет-дневнике вскользь замечает, что одна из явных причин грязи на дорогах то, что уровень газонов или участков открытой земли на обочинах выше, чем проезжая часть и тротуары, и в дождь ливень смывает землю под ноги и колеса. Могу представить себе вывод городских властей: «Все забетонировать!». А стоило бы попробовать сделать хорошую систему стока воды и высокие бордюры. Еще бы начать мусор не сжигать, а перерабатывать, чтобы копоть в воздухе не летала, и сделать так, чтобы машины в пробках бы поменьше стояли…

Проблема дизайна в России в том, что настоящий дизайн должен быть честным.

Начнут дизайнеры изучать, в чем причина той или иной недоработки, и выяснится, что новый, красивый и дешевый отечественный товар так или иначе противоречит системе коррупции. Увы, а могли бы жить как белые.

Источник: "Культура", № 13 (7773) 21 - 27 апреля 2011г.,