02.09.2010 | Общество
Война насекомыхПолитические катаклизмы всегда ассоциируются с какими-нибудь нашествиями паразитов
Какую лондонскую газету ни развернешь, там, параллельно с историями о судьбе разоблаченных агентов Кремля, сообщается о новом нашествии клопов в Нью-Йорке.
Масштабы этого проникновения катастрофические: от шикарных апартаментов до фешенебельных супермаркетов. Причем все нью-йоркцы этот позорный факт друг от друга скрывают.
Никто не знает, откуда клопы взялись. Не завезли ли их друзья-родственники? На вопросы по этому поводу не отвечают, но подобных вопросов и не задают.
Обвиняют в этом нашествии зловредных кровососов еще, естественно, и пришельцев - иммигрантов из Восточной Европы и Ближнего Востока.
Я не хочу сказать, что истории про иностранных шпионов и про американских клопов каким-то образом связаны ("шпионов удалили, а клопы остались"), и клопы в параноидальном сознании обывателя - это какие-то электронные передатчики враждебной державы.
Но политические катаклизмы всегда ассоциируются с какими-нибудь нашествиями паразитов. (Вспомним "Войну миров" Герберта Уэллса, где треножники марсиан похожи на насекомых-пауков).
Даже история о русском Левше, подковавшем английскую механической блоху (после чего она перестала танцевать), пародировала конфликт между славянофилами и западниками.
В эпоху "железного занавеса" и "холодной войны" такой эмблемой конфронтации советской России с Западом стал колорадский жук. Этот отсвечивающий золотом жук сжирал урожай не хуже саранчи.
Советское правительство заявило, что это – зловещие козни ЦРУ. Лишь пару лет назад, попав в штат Колорадо, я прочел в музее Денвера, столицы штата, историю вопроса и выяснил, что колорадский жук сжирал поля картофеля и в Соединенных Штатах, и в Западной Европе.
В конце концов советские ученые объединились в борьбе со своими зарубежными коллегами и попытались вывести колорадского жука, натравив на него какую-то двоюродную насекомью особь, сжиравшую не картофель, а этого самого жука.
Более того, колорадский жук - Leptinotarsa Decemlineata - родом, как выяснилось, вовсе не из Колорадо, а иммигрант из Мексики.
Конфликт между западниками и славянофилами (или, как в Англии, между еврофилами и англоцентриками, или между глобалистами и сепаратистами в американской политике) никуда не девается, как и самые древние насекомые на Земле – тараканы.
Сыграли тараканы свою роль и в нынешнем конфликте между православными активистами и концептуальными кураторами в Москве. Андрей Ерофеев и Юрий Самодуров своей выставкой "Запретное искусство" блестяще продемонстрировали, что вульгарная, ура-патриотическая церковность визуально ничем не отличается от кулинарного конвейера Макдональдса или диктатуры КПСС.
Это идея была воспринята православными кругами как надругательство над их религиозными чувствами. Кураторы были привлечены к суду и признаны виновными.
Как мы знаем из российской прессы, арт-группа "экстремалов и нео-панков" назвала этот процесс "тараканьим" и, превращая слова в дело, запустила в зал Таганского суда три тысячи тараканов.
Свои акции группа "Война" называет, между прочим, словом "монстрации", взятым как будто из лексикона Левши. Да и тараканы, по слухам, "не наши", а мадагаскарские. Или, все-таки, из Нью-Йорка? Не были ли эти тараканы засланы ЦРУ?
Не знаю, как московский суд будет разбираться с нашествием инакомыслящих. ДДТ в наше время запрещено.
Тараканы в действительности, как всякая древняя особь, существа крайне привередливые и чувствительные. У меня в Москве была подруга, которую тараканы на дух не выносили. Стоило ей провести ночь в квартире, тараканы из этого дома исчезали напрочь.
К сожалению, в наш век корпоративной политики и глобальной войны насекомых подобной личной инициативе места, вроде бы, больше нет.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»