18.05.2010 | Арт

Представительный триптих

Масштабное представление кризиса когнитивности

Четвертый год столица будет жить интенсивной артжизнью в самое внештатное для этого время, с восьми вечера до двух утра. В канун 16 мая начнется «Ночь музеев». Более 60 музеев и галерей подтвердило свое желание участвовать в ней. Среди них конечно же центр «Винзавод» -- признанный лидер организации ночного культурного досуга тысяч москвичей.

Вот рассказ о трех интересных выставках, что открыты на «Винзаводе» сегодня и будут работать в «Ночь музеев». Все они, по-моему, неплохо иллюстрируют идею «имманентного времени», которая в традиции феноменологии Эдмунда Гуссерля определяется условием сознания и рефлексии как таковых. «Имманентное время», как известно, формализует себя в триптихе: ретенция -- теперь -- протенция. Ретенция (от лат. Retentio -- удерживание) в биологии -- это следы древних организмов, сохраняющиеся в структуре современных. Это такое архетипическое припоминание, без которого никакое представление невозможно.

Ретенция обеспечивает возможность подтверждения с помощью прошедшего истинности настоящего.

Понимание настоящего как актуального обеспечивает протенция (от лат. Protentio -- предвосхищение), предвосхищение будущего в настоящем. И именно представление организует работу триптиха «имманентного времени». Большой оммаж самосознанию художника! (Не случайно гуссерлевский метод и его исследование темпоральности легли в основу книги всемирно известного куратора Даниэля Бирнбаума о видеоарте «Хронология».)

Так вот три выставки «Винзавода» словно разные аспекты феноменологического представления.

Выставка Дмитрия Гутова «Художник и смерть» в галерее «М&Ю Гельман» визуализирует само движение самосознания художника.

Рисунки Рембрандта («Художник в своей мастерской», «Скелет всадника», «Святое семейство в мастерской Плотника») Гутов переводит в огромные металлические рельефы, сваренные из старого металлолома и имеющие глубину порядка 50 см. Виртуозно, надо сказать, переводит, сохраняя всю каллиграфическую маэстрию оригинала, все особенности силы нажима пера в каждой точке листа великого голландца. Воспринимая металлические рисунки в движении, мы увлечены эффектом параллакса -- постоянной трансформацией образа во времени. Смещены контуры -- изображение будто размыто (оттого не менее впечатляет). В единственной точке (строго фронтальной) картинка совпадает с рембрандтовской. Отходим резко в сторону. Рельеф спрессовывается в подобие радикальной абстракции (и все равно восхитителен). Возможно, это и есть отфильтрованные картезианской логикой графемы движения представления сознания, в данном случае сознания художника, от ретенции к теперь и протенции?

В галерее Art+Art открыта выставка «Видение абстракции сегодня».

Четыре англоязычных художника, зарекомендовавшие себя в нью-йоркско-лондонском галерейном контексте, -- Иан Давенпорт, Марк Франсис, Питер Хелли и Дэн Уолш рефлексируют на темы абстрактного искусства, от начала XX века до абстрактного экспрессионизма и далее к неомодернистским, технократическим вариациям на его сюжет.

По сути, они тоже репрезентируют воспоминания в понимании «представительной» гуссерлевской триады: ретенция -- теперь -- протенция. Удивительно то, что вектор восприятия в хронотопе сегодняшних абстракционистов меняется радикально. Там, где у стариков-абстракционистов наличествовало экзальтированное, подчас трагическое переживание глубины пространства, теперь властная сила самодостаточной агрессивной поверхности (Питер Хелли). Бывшие органические модули связываются в электронные цепи (Дэн Уолш). Педантичное ученое цветоведение (например, известное по наследию классика русского авангарда Михаила Матюшина) сменяется цветными спектрами, выложенными благодаря работе бессознательного (пританцовывающие, атакующие зрение цветные полосочки Иана Давенпорта удачно рифмуются с неучаствующими в выставке, но уже увиденными артсообществом опытами молодого россиянина Александра Лысова, который для своих электронных спектров использует принцип ошибок компьютерных программ). Свойственный былому утопическому сознанию путь от микрокосма к макрокосму уступил место утверждению самодостаточности «микроскопического зрения» (монументальные панно Марка Франсиса живописуют дрожащие в микроскопе клетки). В итоге погружаемся в хронотоп, во многом для сознания травматичный.

О травмирующем смысле феноменологического представления рассказывает выставка «Записки сумасшедшего» в галерее «Риджина».

Разные художники из разных стран представили нечто подобное отделению гуссерлевской триады представления от самого сознающего субъекта. В образчиках разных форм писем (среди которых и любовное, и донос) Алексея Каллимы узнается (припоминается) типичная стилистика начертания строк (от строк танцующих до крысиных хвостов с мелкими зачеркиваниями). Однако букв нет. Они именно что сымитированы строчками-волнами. То есть во всех случаях персональная коммуникация отсутствует. Константином Звездочетовым из тетрадных листочков собран коллаж: фрагменты писем, рисунков, трактатов, математические формулы, конспекты сплелись в хоровод, в котором личное выстраданное время разорвано в клочья. Чистая шизофрения, иллюстрация к Гоголю самая близкая.

Стивен Паррино на сорванном с подрамника, закрашенном в синий холсте написал Blue idiot, Трейси Эмин отметилась неоновой надписью People like you to fuck people like me, а Валерий Чтак в забористо-заборной манере белой краской, с потеками вывел «Я не знаю -- я из Москвы». В общем, масштабное представление кризиса когнитивности. И он во многом тоже следствие особенностей «имманентного времени», которое всегда ускользает от полного совпадения с искомым для каждого моментом «теперь». Что-то в прошлом, что-то будет, ну а «щас» нам не видать.

Источник: "Время новостей" № 80, 13.05.2010,