13.05.2009 | Общество

Россия на закуску

О том, как меняются общественные настроения в КНР и что собой представляет современный китайский национализм

«Женщины тоже могут быть героями» — слоган на майке из модного магазина Plastered в центре Пекина сопровождается триптихом из относительно недавнего китайского прошлого. Женщина с винтовкой. Женщина с отбойным молотком. Женщина с шестом. «В Китае началась мода на коммунистическое ретро. Если раньше это приобретали только иностранцы, то теперь большинство наших покупателей — китайцы», — утверждает владелец магазина Доминик Джонсон-Хилл. Впрочем, популярность коммунистических символов — лишь часть новой набирающей силу общекитайской моды на «национальное».

«Китаю сегодня нужны герои, и желательно новые, а не старые, — говорит в интервью “Эксперту” издатель главного китайского книжного бестселлера марта-апреля этого года Чжан Сяобо. — А также необходимы свои Гоголи и Достоевские, чтобы их воспевать. Сейчас писатели слишком озабочены материальными вещами, не до великих идей и произведений».

Пятерка авторов книги «Китай не рад» («Чжунго бу гаосин») вряд ли займет места в ряду классиков китайской литературы, но свою долю успеха у современников они уже получили. Появившись на прилавках в начале марта этого года, «Китай не рад» почти сразу же вышел на первое место по продажам в книжных магазинах.

За месяц в КНР реализовали более 500 тыс. экземпляров, и это лишь легальный тираж — уже через две недели на рынках можно было найти и контрафактные версии. До сих пор «Китай не рад» занимает первые места по продажам в крупнейших мегаполисах КНР — Пекине, Шанхае и Гуанчжоу.

Издатель Чжан Сяобо уверен, что легко сможет продать миллион экземпляров, и даже это не предел. Предыдущая книга одного из авторов нового сборника Сун Цяна «Китай может сказать “нет”», вышедшая в 1996 году, разошлась тиражом 7 млн экземпляров, породив целую волну подражаний и опровержений. Оппоненты называют Чжана бесстыдным, но талантливым пиарщиком, а авторов обвиняют в стремлении «срубить бабла с раздраженных юнцов и стариков». Книгу уже разослали по иностранным СМИ, которые написали о «подъеме национализма» в Китае, после чего тему подхватили местные газеты и журналы. Возможно, популярность сборника связана и с негласным запретом на национализм, существующим в китайском книгоиздании: китайские власти не очень любят тех, кто раскачивает лодку. По словам информированных собеседников «Эксперта», многие издательства предпочитают вообще не связываться с подобными темами. В результате такого рода книги выходят очень редко и провоцируют жаркие дискуссии вне зависимости от качества самого текста.

Как бы то ни было, выход книги «Китай не рад» в КНР стал общественным событием. В интернете сборнику посвящено более двух миллионов страниц, на крупнейших порталах созданы специальные разделы для обсуждения.

Одни называют авторов ретроградами и идиотами, другие предлагают им места в Госсовете Китая. По данным опросов на крупнейших интернет-порталах страны, «Китай не рад» вполне соответствуют мейнстримному направлению в китайском интернете: с критикой внутренних проблем, поднятой в книге, согласились 70% принявших участие в опросе, внешних — более 60%.

Корреспондент «Эксперта» встретился с двумя из пяти авторов* сборника и выяснил, что в правительство никто из них не пойдет, даже если их будут очень об этом просить.

Кому в Китае жить нехорошо

Лю Ян приходит на встречу в кепке с логотипом Nike и кладет на стол пачку сигарет Kent. Картину дополняет куртка от Armani (потом он будет пытаться незаметно прикрыть логотип локтем).

Сун Цян намного более в образе. Бритая голова, клетчатая рубаха, чуть сбивчивая речь. Оба моих собеседника медийные люди: сотрудничают с телеканалами, пишут статьи в газеты и журналы. Я начинаю разговор с бытовой истории — накануне я взял их книгу «Китай не рад» с собой в ресторан, что произвело фурор среди официантов и посетителей. Самого сборника никто не читал, но многие о нем слышали.

Одна из официанток долго косится на обложку, потом не выдерживает и выдыхает: «Это неправда. Что они пишут? Если Китай не рад, то я должна быть не рада, но я очень рада, значит, и Китай очень рад».

Лю Ян: Это, вообще-то, образное выражение. Когда мы говорим «не рад», то имеем в виду государство, а не каждого конкретного человека. Некоторые китайцы рады, некоторые не рады, но в целом Китай, как некая общность, безусловно, «не рад».

— Я где-то читал, что название книги вам предложили в издательстве. Вы хотели озаглавить ее «Великие цели», но издатель решил, что «цели» будут плохо продаваться. Это так?

Сун Цян: В общем — так. Но мы согласились с таким названием и за него отвечаем.

— Хорошо, и кто же все-таки не рад в Китае?

Л. Я.: В Китае много кто не рад. Один из главных тезисов книги — многие причины для «нерадости» простых китайцев связаны с факторами, из-за которых Китай страдает как государство. Просто обычные люди не осознают всей сложности проблем, им трудно понять, почему им плохо.

— Например?

Л. Я.: Простой пример — ситуация с курсом юаня по отношению к доллару. Америка продавила Китай, который согласился ревальвировать юань. Но взять, например, рабочих в Гуандуне, которые теряют работу на фабриках из-за падения конкурентоспособности китайских товаров:

они недовольны своими боссами, но на самом деле проблема в США. Понятно, что сами «люди из народа» так сформулировать свои проблемы не могут, им нужна помощь, которую мы и предлагаем.

— То есть они недовольны, но не понимают, кого надо винить?

 

Л. Я.: Да, на самом деле не их босс неправ, а США виноваты. А хозяин фабрики тоже им толком объяснить не может.

— И все же у меня от жизни в Китае нет ощущения «нерадостности», скорее наоборот.

Л. Я.: Обычные люди и интеллектуалы чувствуют ситуацию по-разному. Барак Обама вот недавно заявил, что надо покупать только американские товары. Может, обычный человек и не расстроится от этого, но думающие люди в Китае, безусловно, недовольны. Что будет, если и в Китае выступят с таким же заявлением?

— Ваши критики говорят, что в Китае и так много своих проблем, зачем искать врагов на Западе?

С. Ц.: Здесь страдает логика. Не бывает чисто внутренних проблем. Опросы показывают, что большинство китайцев поддерживают нашу критику. Да, есть люди, которые нас не любят, но давайте посмотрим, кто они.

Скажем, одна из китайских газет, в которой меня критиковали, недавно прославляла Чубайса и Гайдара — это как можно понять? Мы в Китае все видим, к чему привели их реформы в России.

Я не то чтобы большой ученый, но я смотрю на Россию, на Индию и вижу, что в Китае намного лучше.

Л. Я.: Я выскажусь еще резче. Во времена больших перемен внешние силы часто пытаются вмешиваться во внутренние дела для изменения ситуации, используя посредников и агентов. Я уверен, что часть внутренних проблем Китая вызвана происками этих агентов внешних сил.

Великие цели

Чжан Сяобо говорит мне, что еще несколько лет назад такую книгу в Китае издать было бы нельзя. Наряду с руганью в адрес Запада авторы критикуют политику китайских властей, называя ее мягкотелой и нерешительной.

Один из авторов Ван Сяодун даже утверждает, что китайские лидеры выступают с «пустыми словами, в которых нет содержания». Интересно, что уже после выхода книги «Китай не рад» официальное агентство «Синьхуа» опубликовало заметку о том, что «книга прошла почти незамеченной», что явно не соответствовало действительности.

Впрочем, в беседе с корреспондентом «Эксперта» авторы стараются избегать слишком резких оценок и отказываются считать себя диссидентами.

С. Ц.: В Китае действительно очень многие недовольны внутренними делами, например ситуацией вокруг некачественного молока. Много претензий и по другим проблемам. Эти претензии необходимо учитывать, иначе это недовольство будет нарастать.

— Как вы оцениваете политику нынешних китайских властей и то, что было при предыдущем лидере Цзян Цзэмине?

С. Ц.: Цзян Цзэминь меня вполне устраивал. Он был даже лучше Брежнева.

— Это хорошо или плохо?

С. Ц.: Это очень хорошо, мне нравится Брежнев. Единственная проблема — народ должен понимать великие цели, которые стоят перед страной. Мне кажется, что в правительстве эти цели осознают, но не могут правильно донести до народа. В результате внизу начинается брожение.

Л. Я.: После выхода книги многие нас критиковали, что мы выступаем за национализм и против демократии, но на самом деле эти вещи не противоречат друг другу.

Национализм говорит об интересах государства, а это ведь сочетание всех частных интересов. Многие думают, что интересы личности не имеют отношения к интересам государства. Это огромная ошибка, которую нам необходимо всем разъяснить.

— А у Ху Цзиньтао есть «великие цели»?

Л. Я.: Я думаю, что есть. Все нынешние слоганы — про гармоничное общество и научное развитие — правильны, но непонятно, что нужно делать каждому человеку для их осуществления. Власти не считают нужным объяснять, как эти цели можно реализовать на уровне простого человека.

— То есть вы критикуете не политику Ху Цзиньтао, а ее пиар-сопровождение?

Л. Я.: Мы и критикуем, и поддерживаем одновременно.

— Ну хорошо, а если китайская власть позовет вас на службу? Пойдете?

С. Ц.: Нет, это не мое совершенно, я хочу остаться частью гражданского общества. Мое дело — указывать на недостатки, исправлять их должны другие люди.

Торопиться не стоит

Мои собеседники не очень хотят говорить о России, но обойти эту тему нельзя. В китайском интернете легко можно найти исторические карты, на которых части Дальнего Востока и Сибири являются территорией Китая, с соответствующими комментариями. Я пытаюсь выяснить у Суна и Лю, стоит ли России бояться роста национализма в Китае.

Л. Я.: Сейчас у Китая и России очень хорошие отношения, которые лучше не портить. Некоторые проблемы решит только будущее, так говорил Дэн Сяопин. Китай может действовать так, как часто поступают США: не завоевывать территории, а оказывать на них экономическое влияние.

От России можно получить много экономической выгоды. Мы все знаем из курса школьной истории про договоры, заключенные между Цинским Китаем и Россией, и, наверное, для их должной оценки еще придет время, но торопиться тут совершенно не стоит.

— Но все же какова ваша позиция? Справедливы ли нынешние границы между Китаем и РФ?

С. Ц.: Конечно, все эти договоры, заключенные между Россией и Цинской империей, несправедливы, и об этом знает каждый образованный китаец. Столько земли у нас отобрали! Но сейчас нет смысла это обсуждать, это даже может быть вредным. Сейчас нужно сфокусировать всю нашу энергию на США, нет смысла поднимать руку на Россию.

— Но в России многие боятся Китая.

С. Ц.: С тем же успехом можно сказать, что и у Китая должны быть основания для страхов, особенно учитывая историю наших отношений. Хотя сейчас Россия вряд ли сможет угрожать Китаю, слишком много изменений произошло в вашей стране за последнее время. Сегодня очень важно сохранить отношения партнерства, а в будущем можно поднимать и территориальные вопросы.

Л. Я.: Китай не может учитывать страхи других стран при разработке стратегии своего развития. Если кто-то боится сильного Китая, значит ли это, что Китай не должен становиться сильным? Конечно нет! Пускай боятся, если хотят.

— Но российские блогеры не размещают карты, на которых части Китая были бы территорией России.

С. Ц.: Я сомневаюсь, что эти китайские блогеры — настоящие патриоты. Сейчас территориальные претензии к России не самый важный вопрос. Эти блогеры не любят Китай больше нас. Они просто считают, что раз мы ругаем США, то они в противовес этому будут ругать Россию.

Но сегодня Китаю угрожают США и Запад, а не Россия. Проблемы нужно решать по мере их возникновения.

Еще раз: мы все в курсе несправедливых договоров между Китаем и Россией, и этот вопрос обязательно будет поднят и решен справедливо. Но не сейчас. Сейчас у Китая другие проблемы и цели. Наш главный враг — Америка, нельзя распылять силы.

Дети Тяньаньмэнь

Студенческие волнения 1989 года застали Сун Цяна в Чунцине, тогда он только начинал преподавательскую деятельность. Он не боится говорить, что в то время принимал активное участие в протестных акциях. «Мы поддерживали демонстрантов в Пекине, писали прокламации, проводили митинги», — вспоминает Сун Цян. Он отделался довольно легко — его заставили написать покаянное письмо и на время отстранили от преподавания.

Сегодня он возлагает вину на обе стороны, которые «не смогли проявить ответственность». «Сейчас понятно, что у этого движения не было шансов на успех», — поясняет Сун Цян. По его словам, и в конце 80−х, и в середине 90−х он думал в первую очередь о государстве. Несмотря на явное расхождение постулатов его книги с лозунгами студенческих демонстраций, он не считает, что изменил себе: просто поменялись государственные интересы.

С. Ц.: Тринадцать лет назад книгой «Китай может сказать “нет”» мы фактически нарушили негласные правила. Книга действительно стала прорывом. Тогда у китайских интеллектуалов существовало табу на критику США и вообще глобального миропорядка. Например, мои знакомые хотели опубликовать книгу против вступления Китая в ВТО, но ни одно издательство не согласилось.

Несмотря на то что эти люди ошибались, вступление ВТО не стало трагедией для Китая, я не могу их осуждать. Они думали так, потому что любили Китай, — это самое главное.

В своей книге в 1996 году мы заявили, что демократизация может идти параллельно со становлением сильного государства.

— Какие изменения произошли в Китае за время, прошедшее с выхода той книги?

С. Ц.: Я разочаровался в китайских интеллектуалах и многих из тех, кто занимается политикой и управлением в КНР. Их идеология не претерпела никаких изменений, они все так же смотрят на Запад и пытаются его копировать. В то же время понимание у простых людей улучшилось. В той книге было сказано, что через десять-двенадцать лет в США и на Западе в целом возникнут большие проблемы — так и случилось.

Многие поняли, что в США нет ничего необыкновенного, что американцы тоже люди, что нельзя долго существовать так, чтобы все остальные страны платили по твоим счетам.

Л. Я.: Изменения небольшие, но важные. В середине девяностых многим казалось, что китайцы должны измениться, но никто не знал, в какую сторону. И тогда многие интеллектуалы решили, что нам надо стать похожими на американцев. В то время это было привлекательным, СМИ описывали Америку как рай на земле. На самом деле в США оказалось далеко не все идеально, у этой страны куча проблем. Сейчас люди поняли, что в Америке не так уж все и прекрасно, но не всегда они могут это правильно выразить, им нужна наша помощь.

— И какие отношения должны быть между Китаем и странами Запада?

С. Ц.: Китаю надо учиться у СССР образца 1929 года, когда Сталин использовал многие американские технологии для ускоренной индустриализации. Без этого промышленный рост в СССР был бы невозможен, нам нужно применять такой же подход.

— В своей книге вы используете термин «новый патриотизм». Что это такое?

С. Ц.: Это естественная и осознанная любовь народа к своей стране и культуре. Китай уже не тот, что во время культурной революции, люди знают и свою культуру, и западную и могут делать выбор на основе такого сравнения.

— Как сделать Китай счастливым? Что должно случиться, чтобы вы написали еще одну книгу и назвали бы ее «Китай рад»?

Л. Я.: Очень просто — нужно, чтобы Китай играл большую роль в мире и при этом чтобы сами китайцы жили с каждым днем все лучше и лучше. И еще очень важно, чтобы у общества и государства появилась новая, более великая цель, которая наполняла бы их жизнь смыслом.

На прощание я спрашиваю о «бытовом патриотизме» и о том, должны ли китайцы покупать китайские вещи. Лю долго рассуждает, что только так и должно быть, пока я не указываю на логотип Nike на его шапке и Kent на пачке сигарет.

После этого выясняется, что покупать товары китайских брендов нужно лишь в том случае, если они лучше или хотя бы не хуже иноземных. «Кондиционер у меня китайский, он и дешевле, и лучше иностранного», — говорит Лю Ян. Если подходящих отечественных товаров на рынке нет, китайские националисты готовы подождать.

Пекин

Источник: «Эксперт» №16, 27 апреля 2009,