03.11.2009 | Общество / Путешествия

КНДР на заднем плане

Большая политика

Вон там северная кореянка стирает штаны, вон северный кореец спит. А вот житель КНДР сидит на берегу, только его снимать не надо, а то он кинет в нас камень», — Ван Вэй показывает вмятину на боковом стекле моторки, на которой мы рассекаем по реке Ялу. «Я же сказал, не снимай, у него вообще на поясе кобура с пистолетом», — волнуется Ван Вэй. Но мужчина в накинутом на плечи военном кителе никак не реагирует на движения сотового телефона и лишь провожает моторку взглядом.

Поселок Ибукуа в 40 километрах от города Даньдун в провинции Ляонин — самое близкое к Северной Корее место, куда иностранец может добраться без посещения консульства КНДР. На самом деле мы плывем в корейских территориальных водах, справа северокорейский остров с полицейской станцией, слева северокорейская военная часть с пограничниками на вышках. «Вот тут женский барак, там — мужской. А там домики высшего офицерского состава. Вот в этом бараке когда-то провел несколько ночей сын Мао Цзэдуна Мао Аньин, убитый на корейской войне», — Ван Вэй отлично знает эти места, он бывает здесь несколько раз в день. Водители моторок платят северокорейским военным, которые сквозь пальцы смотрят на то, что те хозяйничают внутри корейской территории. Еще на пристани меня накормили маленькими худосочными корейскими крабами — китайцы ловят их по ту сторону водной границы.

Даньдун — главное китайское окно в КНДР, этот город во многом живет за счет приграничной торговли и туризма. Почти все мои собеседники из числа местных жителей либо были в Северной Корее как туристы, либо вели или ведут там свой бизнес.

Пожалуй, только в Даньдуне понимаешь, насколько сильно присутствие Китая в КНДР — по единственному мосту через реку вереницей идут грузовые машины с товарами. Пока этот бизнес не приносит серьезных доходов, но многие здесь говорят, что инвестируют в будущее. Когда и если экономика КНДР по-настоящему откроется миру, даньдунцы окажутся первыми в очереди на получение дивидендов.

Торговый партнер

В 2008 году общий объем торговли между Китаем и КНДР оценивался в 2,8 млрд долларов. Через Даньдун прошло чуть меньше половины этого потока. Если учесть, что на Китай приходится около 60% всей внешней торговли КНДР, получается, что небольшой городок на севере Китая с населением 700 тыс. человек обеспечивает чуть ли не четверть всего торгового баланса Северной Кореи.

Очевидно, что у Даньдуна в торговле с КНДР серьезный профицит, из Китая в Северную Корею гонят промышленные, бытовые товары и оборудование, обратно и в намного меньших объемах везут простейшие сельскохозяйственные товары и полезные ископаемые. В целом профицит Китая в экономических отношениях с КНДР достигает 1,3 млрд долларов, а объемы торговли в 2008 году выросли на 49% по сравнению с 2007−м.

Бизнесмен Ань Лихунь — один из тех, кто занимается поставками товаров из КНДР. «Я выращиваю орехи недалеко от границы, потом везу в Китай и продаю. Получается выгодно», — рассказывает он. Из северокорейских товаров в самом Даньдуне можно найти только женьшеневую водку, сигареты, марки и значки с Ким Чен Иром (да и те, кажется, уже подделывают в Китае). Зато тут в изобилии встречается продукция южнокорейского производства — ее покупают торговцы из Северной Кореи для поставок на родину.

Невидимые корейцы

Официантка Ким приехала из Пхеньяна три года назад. Она работает в ресторане Gaoli, одном из нескольких северокорейских заведений в Даньдуне, которые можно отличить по двум флагам над входом — китайскому и северокорейскому. «Мне нравится в Китае. Хотя и в КНДР тоже было очень хорошо», — быстро поправляется она.

Если верить путеводителям, еще несколько лет назад обслуживающему персоналу здесь было запрещено общаться с иностранцами, но теперь порядки явно стали мягче. Ким с удовольствием болтает со мной, правда, номер своего телефона оставить отказывается. «Пока, товарищ, спасибо, что пришли», — говорит она на прощание с ужасным акцентом — как и многие северные корейцы, Ким учила в школе русский язык.

В Gaoli, принадлежащий северокорейской государственной компании Pyongyang Koryo Hotel, приходят не только из-за еды, но и ради шоу-программы — северокорейские танцоры радуют посетителей танцами и песнями, китайцы снимают «экзотику» на сотовые телефоны.

За пределами ресторанов северных корейцев в Даньдуне почти не увидишь, хотя они здесь есть. Большую часть времени гости из КНДР проводят дома, выходя на улицу лишь по необходимости. Центр северокорейской общины — две улицы, Ималу и Эрмалу, здесь находятся магазины, в которых корейцы закупают продукты для отправки на родину. Торгуют ими в основном китайцы, хотя встречаются и исключения. «Мы северокитайские корейцы», — говорят «Эксперту» продавщицы в магазине бытовых товаров. Таких в Даньдуне, по неофициальным данным, около 20 тысяч. По словам продавщиц, наибольшим спросом у покупателей «оттуда» пользуются кастрюли и сковородки.

В остальном Даньдун похож на любой другой провинциальный северный город: танцы и игры в «зоску» по вечерам на центральной площади, открытые допоздна массажные салоны, бильярдные и заведения караоке. «Особое положение» города выдают лишь надписи на корейском, которые часто можно увидеть на вывесках и наружной рекламе. Помимо организаций из Северной Кореи в Даньдуне активно работают южнокорейские и японские компании, инвестирующие в одноименной промышленной зоне. Торговля с КНДР в Даньдуне в основном удел малого и среднего бизнеса, действительно крупные предприниматели предпочитают более надежных и платежеспособных японцев и южных корейцев, сегодня только на них можно по-настоящему заработать.

Пять этажей

На встречу со мной Чжан Линь приходит с бутылкой северокорейской водки со змеей внутри, но я предлагаю начать с зеленого чая. Магазин Чжана в КНДР называется «Супермаркет перед пхеньянским вокзалом» — в Северной Корее не принято давать торговым точкам пышные названия. Чжан открыл его в 2003 году в партнерстве с одной из северокорейских государственных контор. Благодаря этому за пятиэтажное здание площадью 1800 квадратных метров в центре Пхеньяна он не платит ни копейки, равно как и за воду и электричество. Взамен Чжан отдает своим северокорейским партнерам 11% выручки.

Супермаркет торгует за северокорейские воны, которые Чжан раз в месяц меняет во внешнеторговом банке КНДР. «Приносишь им целый чемодан корейских денег, они тебе дают наличные доллары, а могут и перевести на счет в китайском банке, все очень быстро, проблем не бывает», — рассказывает он. Чжан предпочитает безналичные операции, уже на следующий день после посещения банка в Пхеньяне деньги оказываются на его счету в городском банке Даньдуна. По словам Чжана, его супермаркет — второй по величине китайский магазин в Пхеньяне, но доходы относительно невелики, в месяц он зарабатывает несколько десятков тысяч юаней (1 доллар = 6,83 юаня). В небольших доходах Чжан винит конкуренцию. «Когда мы начинали, ряд вешей можно было купить только у нас. Теперь эти китайские магазины на каждом углу», — утверждает он.

Товары для своего супермаркета Чжан покупает в китайском городе Иу. Там находится крупнейший в КНР рынок мелкооптовой торговли, оттуда купленное машиной доставляют в Даньдун.

А далее поездом вещи отправляют в Пхеньян, где приемкой занимаются уже представители северокорейского партнера. Всего на Чжана в КНДР работают 20 китайцев и более сотни северных корейцев — помимо магазина он еще занимается в КНДР добычей золота, которое потом экспортирует в Китай. Сам Чжан Линь бывает в Пхеньяне не чаще раза в месяц — забирает выручку, выясняет, что пользуется наибольшим спросом.

За последние несколько лет в Северной Корее произошли сильные изменения, отмечает Чжан. «Вдоль улиц появилось много маленьких магазинов. Когда я приехал в КНДР в первый раз, ничего этого не было», — говорит он. По его словам, все попытки северокорейских властей справиться с частной торговлей ни к чему не приводят. «Я знаю, СМИ много писали о том, что в КНДР закрывали центральный рынок в Пхеньяне, но на самом деле из него просто убрали ряд товаров, например одежду и предметы для дома, оставив материалы для строительства и отделки. А одежду и домашнюю утварь можно купить и в других местах, допустим, у меня в супермаркете», — рассказывает Чжан.

Впрочем, далеко не у всех в Даньдуне от работы с северными корейцами остались только приятные впечатления. В беседе с Цзян Лисяном я представляюсь бизнесменом из России, который хочет торговать с КНДР и ищет надежных партнеров. Цзян немедленно начинает отговаривать меня от этой идеи: «С северными корейцами очень сложно иметь дело, нужны очень хорошие связи с чиновниками, чтобы бизнес шел нормально». Сам Цзян занимался торговлей с КНДР три года назад. Поставлял туда разные бытовые товары, но бросил это дело и другим не советует. «Всегда проси полную предоплату, но сам никогда не плати вперед. Северный кореец может взять деньги или товар и больше никогда не приехать, у моих знакомых были такие случаи», — рассказывает Цзян Лисян.

Взгляд в прошлое

«Посмотрите на тот берег. Видите, как там все бедно. Когда-то очень давно в Китае было так и даже хуже. КНДР тогда была даже богаче, чем КНР», — экскурсовод предлагает туристам сравнить береговую линию Даньдуна и соседнего северокорейского города Синичжу.

Мы медленно движемся на туристической лодке на безопасном расстоянии от северокорейского берега, для китайцев на борту это первый вид КНДР перед поездкой на восток — в Пхеньян. Экскурсия на четыре дня стоит от 2 тыс. юаней за перемещение в группе из 30 человек и до 8–10 тыс. юаней за индивидуальные туры. Пекинка Мяо Цзин работает в городском комитете образования и уже бывала в Австралии и США. Теперь захотелось коммунистической экзотики. «Интересно, как там живут люди, ведь и у нас так было когда-то», — говорит она, указывая на скудный пейзаж за бортом.

На самом деле, на том берегу смотреть почти не на что. Пара обшарпанных зданий (отели для иностранных туристов), никогда не работающее колесо обозрения, выброшенные на берег лодки, строительные краны…

«Раньше на той стороне тоже возили туристов, но лодки пришли в негодность, а чинить не на что, да и с бензином плохо», — рассказывает гид. Тут же на палубе торгуют сувенирами — северокорейскими марками и сигаретами, китайскими зажигалками и южнокорейской порнухой. Белых туристов в Даньдуне совсем немного, основные клиенты местные, для них северокорейский опыт — как поездка в недавнее прошлое. По данным городского управления туризма, ежегодно Даньдун посещают более миллиона китайцев со всей страны.

Другой туристический объект — наполовину разрушенный мост, по которому можно дойти до середины реки, где оборудована смотровая площадка. Мост был взорван в 1950 году, восстанавливать его не стали: в ста метрах построили новый «мост дружбы» между КНДР и КНР. Отсюда на КНДР можно посмотреть в телескоп, но и это мало помогает — на северокорейской территории просто ничего не происходит.

Любителям экстрима предлагают поездку на моторной лодке в глубь территории КНДР. Лодки отходят от небольшого причала примерно в 40 километрах от Даньдуна, в некоторых местах ширина реки не превышает нескольких метров. На той стороне можно увидеть новые коттеджи. По словам моих собеседников, это летние резиденции представителей северокорейской политической элиты.

С китайской стороны река огорожена сеткой с колючей проволокой, в которой на расстоянии нескольких десятков метров врезаны калитки — местным жителям нужен доступ к воде. Изюминка экскурсии — мрачный форт и вышки пограничников, с которых за передвижениями моторок в бинокли следят часовые. Я спрашиваю своих проводников про двух американских журналисток, попавших в КНДР несколько месяцев назад и вызволенных с помощью Билла Клинтона в конце августа. «Это было не здесь, а в районе реки Тумэн рядом с Россией. Насколько я знаю, их затащили на территорию КНДР, потому что они слишком открыто снимали погранзаставы. И ты не снимай, мы тут, в общем-то, нелегально», — заключает Ван Вэй.

На причале огромными иероглифами выведено предупреждение: «Сниматься с КНДР на заднем фоне категорически запрещено». Но, кажется, эта надпись мало на кого производит впечатление. Иногда с лодок пытаются вступить с местными корейцами в диалог, можно кинуть на берег пачку сигарет, но обычно северные корейцы никак не реагируют на моторки. Они уже привыкли к навязчивому вниманию.

«Эй, бабушка, добрый день», — кричит на корейском водитель моторки, когда мы медленно проплываем один из северокорейских островов. «Бабушка не хочет разговаривать», — подождав немного ответа, грустно сообщает мне он.

Понятно, что этот вид туризма может существовать только в условиях закрытости КНДР от остального мира. Когда даже вид ловящего рыбу северного корейца способен ввергнуть туриста в состояние ажитации. Если режим Чучхе хоть немного смягчится, туркомпаниям придется придумывать что-то более интересное.

Большая политика

По словам собеседников «Эксперта», в последние месяцы торговля с КНДР ощутимо замедлилась, сказываются политические осложнения. «Из-за ситуации вокруг северокорейской ядерной программы отношения между Пекином и Пхеньяном немного охладели. Это отражается на торговле. Прямо торговать никто не запрещает, но коммерсанты тоже не дураки, понимают», — утверждает Чжан Линь.

Снизился и поток туристов. Продавцы сувениров жалуются, что их доходы сократились на треть. По официальным данным, которые не учитывают серые схемы торговли, в первом полугодии 2009 года объемы торговли между Китаем и КНДР сократились на 2,5%. В Даньдуне надеются, что эти сложности временные. Здесь все еще рассчитывают на второе открытие Северной Кореи.

В начале 2000−х годов местные предприниматели были одними из первых, кто начинал вести бизнес в КНДР. Они смогли на этом неплохо заработать. Сейчас конкуренция усилилась, а платежеспособный спрос и возможности для бизнеса расширились не столь значительно. Если северокорейская экономика станет более открытой, даньдунцы рассчитывают использовать свое положение первопроходцев.

«Если режим ослабнет, я по-настоящему развернусь. Буду возить из КНДР морепродукты и полезные ископаемые, а обратно — экспортировать бытовые товары, но в намного больших объемах», — мечтает вслух Чжан Линь.

Из-за финансового кризиса в сторону КНДР начали поглядывать и те бизнесмены, которые раньше имели дело только с японцами или южными корейцами — в последние месяцы те резко сократили объемы торговли и размеры инвестиций.

«Бизнес с КНДР может быть способом диверсификации рисков, так как финансовый кризис этой стране точно не страшен, — делится своими соображениями с корреспондентом “Эксперта” китайский партнер одной из южнокорейских компаний в Даньдуне. — Главное, чтобы ядерные и финансовые катаклизмы не совпадали по времени. Как в этом году».

Источник: «Эксперт» №38, 5 октября 2009,