Киже / Режиссер Кирилл Серебренников
МХТ
МХТ
Авторы
16.04.2009 | Театр
Отредактированная РоссияКирилл Серебренников усыпал сцену Художественного театра мукой и самоповторами
«Не выполнять, а исполнять» — учит правильному русскому языку всю Россию новый весь в белом император Павел, усердно намахавшись мечом джедая, прорезавшим лучом света изначальную тьму. Именно его режиссер Кирилл Серебренников сделал главным героем своего «Киже», а вовсе не родившегося из ошибки переписчика фантома поручика Киже. Павел I в этом спектакле взялся редактировать замурованную в грязный серый лед сиволапую Русь-матушку. Пока подданные маршируют босиком по покрывшей сцену коросте из сероватых колдобин, этот Главный редактор, выступая по полированному черному подиуму, наставляет неразумных как писать, как ходить, как одеваться, как жить. Он же главный, он знает, как надо.
Серебреников ставит спектакль о человеке, возомнившем себя спасителем, мнящем себя обладателем истины, единственным, кто не боится знать правду, а на самом деле не видящем ничего дальше своего короткого носа, не способного даже орфографическую ошибку заметить. Его герой — Павел — пытается белой мукой присыпать изъяны нечистого отечества, но только множит грязь более густого замеса.
Странно то, что сама эта постановка больше напоминает урок. Режиссер с непробиваемой серьезностью тычет зрителям в нос упреки: во все времена народ у нас был и есть — быдло темное и бессловесное, провоцирующее появление самозванных спасителей. Текста Тынянова ему для этого не хватает. Он призывает еще свидетелей от Шекспира и Канта до Баркова. Серебренников уверен, что его с первого раза не поймут. И вдалбливает, вдалбливает… два с четвертью часа без антракта. Под мрачную партитуру композитора Сюмака одна сцена нашего ничтожества наплывает на другую. «Трусы вы, рабы вы» — играют, поют и танцуют нам, даже зачем-то рентгеновские снимки показывают. Ни одного живого лица на сцене — сплошные доказательства и примеры. И Павел (Сергей Медведев) — ходячая схема. Так нагляднее. Зачем разбираться с мотивами и душевными движениями каждого. Режиссер про них и про нас уже давно все понял. Осталось только нас научить. Он же на сцене главный, он знает, как надо.
Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.
Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.