25.10.2005 | От копеечной свечи...

Истопников грех

Или повесть о коммунальных истоках великой Смуты

Истопники переусердствовали. 9 ноября 1581 года жара в покоях царского дворца в Александровой слободе стояла нестерпимая. Елена Шереметева, третья жена наследника московского престола Ивана Ивановича сидела у себя в горнице в одной рубашке. Это была, разумеется, неприличная вольность. Знатной женщине на Руси в те времена подобало, по меньшей мере, трехслойное одеяние, состоявшее из двух сорочек и телогреи. Но беременной Елене было не до приличий.

Тут на беду забрел в покои молодых сам государь Иван Васильевич. Увидав сноху в непристойном виде, царь принялся поучать ее посохом с кованным набалдашником. На шум прибежал Иван Иванович и попытался унять расходившегося родителя, за что и сам получил жезлом по голове.

Последствия семейной свары были ужасны. У Елены случился выкидыш, а царевич Иван от раны на виске и нервного потрясения «разнемогся» и, похворав одиннадцать дней, 19 ноября умер. Грозный разом погубил и сына-наследника и долгожданного внука.

В стране был объявлен траур. Царь рассылал по монастырям богатые вклады на поминовение души царевича, а также озаботился насчет спасения собственной. В качестве покаяния он решился простить всех «изменников», которым даровалась посмертная реабилитация. Кремлевские дьяки составили знаменитый «синодик» - список всех родовитых людей, «избитых» в опричнину. Копии разослали по крупнейшим монастырям с наказом молиться за их грешные души.

Земные дела, однако, пришли в полное замешательство. Наследником престола сделался младший сын Грозного Федор. Да только он, как на грех, был по отзыву циничного иностранца «прост и слабоумен». Соотечественники любили описывать благочестивое молитвенное усердие царевича, но не любили писать о пристрастии Федора к жестокой «медвежьей потехе», когда охотника с одной рогатиной заставляли биться с разъяренным зверем в круге, обнесенном частоколом. Федор был не способен к государственным делам. Мало того, его брак с Ириной Годуновой многие годы был бездетным. «Бесплодие» Ирины, по тогдашним понятиям было вполне основательной причиной отправить ее «во иноческий чин», и царь предпринял несколько попыток уговорить сына на развод, но Федор уперся и удрученный горем Грозный не решился настаивать.

При непригодном к правлению Федоре назначен был опекунский совет из больших бояр: Ивана Шуйского, Ивана Мстиславского, Никиты Юрьева и Богдана Бельского. Однако немедленно после кончины Грозного опекуны разодрались между собой.

Большие бояре настаивали на окончательной ликвидации опричнины, скрывавшейся с 1572 года под псевдонимом «двора». Богдан Бельский – «худородный» выдвиженец опричной эпохи, обещая «дворовым» «великое жалованье», подбивал их слушаться только его приказов. Но тут уж московское простонародье, озверевшее от опричного самоуправства, выступило на сцену. «Народ всколебался весь без числа со всяким оружьем», захватил стоявшие на Красной площади пушки и принудил «дворовых» оставить Кремль. Бельский был отправлен в ссылку. Собравшийся вскоре земский собор утвердил на престоле Федора под опекой лидеров «земщины».

31 мая 1584 года во время торжественной коронации притомившийся Федор, не дожидаясь окончания нудной церемонии, неспешно совершавшейся по пышному византийскому чину, передал шапку Мономаха князю Мстиславскому, а «золотое яблоко» - державу – Борису Годунову.

Народ ахнул, увидав в этом дурной знак. И не ошибся. Попытка Годунова, прибравшего к рукам власть при Федоре, возвратиться к опричным методам правления вызвала реакцию, начались боярские заговоры против временщика, а там и великая Смута.

Но совершенно неизвестно как бы повернулось дело, если бы 9 ноября 1581 года дворцовые истопники соблюли меру.