22.10.2005 | Диски

Великие притворщики

Новоджазовый ансамбль "Три О" выпустил диск с загадочной датой записи

Постмодернистское «Три О» (Московский ответ ленинградцу Сергею Курехину), которое в эти дни воссоединилось, чтобы отпраздновать 20-летие, привлекало внимание относительно широкой публики благодаря сотрудничеству с актером Филиппенко и перестроечной вольнице. Напомню, что во второй половине 80-х, несмотря на все перемены, вызывающим было само название, вычитанное сооснователем ансамбля Сергеем Летовым у Джойса — «Три отверстия женщины». Чиновники так испугались, что наложили запрет даже на сокращение «Три отверстия». Любопытно, что Джойс тоже пользуется «визуальным» словом на «О» — Female’s Three Openings.

Тувинка Саинхо в свою очередь заявила о себе совместными гастролями с «Три О» конца 80-х — начала 90-х годов. Это был недолгий, но беспроигрышный альянс: «Три О» уже успело засветиться на Первом (и последнем) фестивале «советского джазового авангарда» в Цюрихе в июне 1989 года, Саинхо — хотя к тому времени и объехала полмира, но только как солистка худосочно-официозного ансамбля песни и пляски «Саяны».

Потом они время от времени встречались в сборной команде постсоветской диаспоры под названием «Оркестр московских композиторов», которую с подачи одного настоящего москвича (трубача и теоретика джаза Андрея Соловьева) собирал другой настоящий москвич — будущий арт-директор центра «Дом» Николай Дмитриев.

На диске Forgotten Streets of St. Petersburg («Забытые улицы Петербурга») стоит дата записи: 20 сентября 1998 года. Допустим, хотя в буклете «Три О» и Саинхо почему-то сфотографированы по отдельности (хотя и в Питере), при этом фотография певицы была сделана определенно не позднее 1991 года.

Но самое главное (вопреки тому, что могут написать и наверняка уже написали восторженные поклонники, особенно западные) — на диске, в сущности, только в одном номере есть то, чем Саинхо прославилась к 1998 году, — пресловутое горловое пение (№13, Legend), не считая двух ансамблевых номеров. Как известно, горловое пение Саинхо пришлось осваивать (учиться у отца), что называется, по ходу дела: из-за этнической моды на Западе. И вообще в тибетском буддизме это исключительно мужское занятие. Так и в этих записях ее голос больше похож на вокальную мистику перуанской дивы Имы Сумак, чем на шаманские заклинания или тибетские ритуалы.

И еще одно. «Три О» принято считать новым джазом. Но альянс «Три О» и Саинхо к джазу, даже авангардному, по большому счету, отношения не имеет. Да они и сами это прекрасно понимают: №3 на диске чуть ли единственный, где есть импровизационный диалог певицы и музыкантов «Три О» в новоджазовой стилистике, да и то заканчивается он откровенной пародией на блатное танго (про себя сделайте ударение на «о» — тангО). И называется она, между прочим, Pretenders («Притворщики»). Кстати, и Сергей Летов, единственный неизменный участник коллектива, всегда подчеркивает, что его отношение к джазу — постмодернистское. Еще в одной якобы джазовой композиции (с блестящей «модальной» импровизацией единственного par excellence джазмена в ансамбле — трубача Юрия Парфенова) Саинхо вообще не участвует.

Нет, это нисколько не умаляет творческих открытий трио. И Летов, и Александр «Фагот» Александров, и Юрий Парфенов показывают себя с лучшей, то есть с чисто музыкальной стороны.

Вообще самоназвание «Забытые улицы Петербурга» — точная метафора блеска и нищеты всего нашего новоджазового авангарда. За двадцать лет, которые «Три О» существует (с Саинхо или без), всерьез говорить о себе заставили всего два или три молодых музыканта-москвича. И в «Оркестре московских композиторов» сколько было, столько и осталось.

По случайному ли совпадению трое — все то же «Три О». Которое так и остается чуть ли единственным (ново)джазовым памятником духу места и времени второй половины 80-х.

Источник: Русский Newsweek №39 17.10.2005 (в сокращении),