13.01.2009 | Pre-print

Новая книга стихов — 2

ГРЕКО- И РИМСКО-КАФОЛИЧЕСКИЕ ПЕСЕНКИ И ПОТЕШКИ. 1986 - 2008

(Начало тут)

*     *     *

Щекою прижавшись к шинели отца –

Вот так бы и жить.

Вот так бы и жить – ничему не служить,

Заботы забыть, полномочья сложить,

И все попеченья навек отложить

И глупую гордость самца.

Вот так бы и жить.

На стриженном жалком затылке своем

Ладонь ощутить.

Вот так быть любимым, вот так бы любить

И знать, что простит, что всегда защитит,

Что лишь понарошку ремнем он грозит,

Что мы не умрем.

Что эта кровать, и ковер, и трюмо,

И это окно

Незыблемы, что никому не дано

Нарушить сей мир и сей шкаф платяной

Подвинуть. Но мы переедем зимой.

Я знаю одно,

Я знаю, что рушится все на глазах,

Стропила скрипят,

Вновь релятивизмом кичится Пилат,

А стены, как в доме Нуф-Нуфа, дрожат,

И в окна ползет торжествующий ад,

Хохочущий страх,

Что хочется грохнуть по стеклам в сердцах,

В истерику впасть,

Что легкого легче предать и проклясть

В преддверьи конца.

И я разеваю слюнявую пасть,

Чтоб вновь заглотить галилейскую снасть

И к ризам разодранным Сына припасть

И к ризам нетленным Отца!

Припавши щекою, наплакаться всласть

И встать до конца.

         
          *    *    

Как неразумное дитя

Все хнычет, попку потирает,

Все всхлипывает, все не знает

За что отшлепано, хотя

Обкакалось – душа моя,

Не так ли ты сквозь слез взываешь

К Всевышнему и все не знаешь

За что так больно бьют тебя?

   

          Блудный сын.

Ах, как вкусен упитанный был телец!.

И отер счастливые слезы отец.

И вот отоспался сынок наконец,

Отмылся от въевшейся вони.

И жизнь в колею помаленьку вошла.

И вставало солнце, ложилась мгла

Под скрип жерновов, мычанье вола,

Лай собак и псалтири звоны.

Вот и стал он позор и боль забывать,

И под отчей кровлей ему опять

Стало скучно жить и муторно спать…

Ой, раздольице, чистое поле!

Ой, вы дали синие, ой, кабаки!

Ой, вы красные девки, лихие дружки!

Не с руки пацану подыхать с тоски,

Ой, ты волюшка, вольная воля!

Ну, прости-прощевай, мой родимый край!

Батя родный, лихом не поминай!

Не замай, давай! Наливай, давай!

Загулял опять твой сыночек!

И - ищи ветра в поле! И след простыл.

Старший брат зудит: « А ведь я говорил!

Вот как он вам, папенька, отплатил!

Вы, папаша, добры уж очень!

Сколько волка ни кормишь – он смотрит в лес!

Грязь свинья найдет! Не уймется бес!

Да и бог с ним – зачем он нам нужен здесь?..

Пап, ну пап, ну чего ты плачешь?»

А и вправду на кой он Тебе такой?

Черт бы с ним совсем, Господь Всеблагой!

Черт бы с нами со всеми, Господи мой!

Мы, похоже, не можем иначе.

  


          Вертеп

Впервые ребеночек титьку сосал.

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал

А Мама не видела никого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал.

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

А Мама не видела никого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал

Мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущенно толклись в дверях,

И папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

А Мама не видела кого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущенно толклись в дверях,

И папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

А Мама не видела никого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал

Хор ангелов пел в небесной дали:

«Слава в вышних Богу и мир на земли!

И в человецех  уже никакой

Воли кроме благой!»

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущенно толклись в дверях,

И папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

А Мама не видела никого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал

С Днем Рожденья Звезда поздравляла всех,

Но никто тогда не глядел наверх,

Хоть ангелы пели в небесной дали:

«Слава в вышних Богу и мир на земли!

И в человецех  уже никакой

Воли, кроме благой!»

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущенно толклись в дверях,

И папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

А Мама не видела никого,

Кроме родного Сынка своего,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осел,

А ребеночек титьку сосал.

А там, в Кариоте, младенец другой

Хватал губами сосок тугой,

А за морем там, далеко-далеко

Глотал материнское молоко

Тот, кто, дощечку прибив над крестом,

Объявит Его Царем!

 

          Пес

       

   1

Отец-пустынник, авва Ксафий, как-то рек:

«Собака более ценна, чем человек!

Во всяком случае, меня ценней стократно

Хвостом виляющий у конуры привратной

Блохастый пес, зане вполне владеет им

К Хозяину любовь. О если б с малым сим

Я был бы, Господи, хоть чуточку сравним!»

            
          2

И Клайв Стейплз Льюис тож не пощадил людей,

Сравнив адамов род и сукиных детей.

В брошюре о псалмах он пишет, как похожи,

Людские домыслы о промышленьях Божьих

На размышления ретривера о том,

Чем занят Льюис сам за письменным столом,

Вместо того, чтобы пойти и погулять вдвоем!

              

   3

Ей, Господи! Ей-ей!. Покойный Томик мой

Так живо мне меня напоминал порой,

Когда  бессмысленно хитрил и притворялся,

Что не расслышал он команды, и гонялся

За течной сучкою, беснуясь и резвясь!..

А коль метафора сия для гордых вас

Обидной кажется, то, значит, в тыщу раз

   
          4

Глупей вы глупых псов и злее злых собак!

Кинолог добрый наш вас не спасет никак!

Аз, сукин сын, готов без смысла и без меры

На порождения ехиднины, на Зверя

Багряного опять яриться и брехать,

Последней моською и лаять, и визжать,

И тут же - Боже ж мой! - позорно хвост поджать!

      

         
          Дезертир

Бросив щит, сорвав мундир,

Я сбежал на этот пир.

Музы, Разум, игры, смех,

Хватит юных жен на всех!

Хватит хавки и вина!

Канонада не слышна.

И не так уж страшен Враг,

Как малюет Божий страх.

Да по мне фельдфебель-гад

Пострашней его стократ!

Может, и не Враг совсем

Тот, кто так потрафил всем,

Кто сулит свободу нам?

Спой же песню, Вальсингам,

Нам, которым мать родна

Предпоследняя война.

  

          Технологии, стратегии и практики

С пафосом, с хаосом и с Дионисом

Логосу надо наставить рога,

Ну а потом уж представить Его

Дьяволом, ну а потом изгонять!

И больше никто нам не будет мешать

Жить-поживать да добра наживать!

  
          Конспект

Участвуя в бахтинском карнавале

Я весь дерьмом измазан, я смешон,

Утоплен в этом море разливанном,

Утробою веселой поглощен,

Вагиною хохочущей засосан,

Я растворяюсь в жиже родовой.

Вольно же было молодцу без спросу

Внимать музыке этой площадной!

Блатной музычке, гоготу и реву,

Срамным частушкам уличных сирен,

Гуденью спермы, голошенью крови,

Вольно же было отдаваться в плен?

Вольно же было липкую личину

На образ и подобье надевать,

Отца злословя, изменяя Сыну,

Под юбкою Праматери шнярять?

Зачем же, голос мой монологичный

Так рано ты отчаялся взывать,

Солировать средь нечисти безличной,

На диалог предвечный уповать?

Бубни теперь, что смерть амбивалентна,

Что ты воспрянешь в брюхе родовом,

Что удобряют почву экскременты,

Что в этих массах все нам нипочем,

Что все равно… Не все равно, мой милый!

И смерть есть смерть, и на миру она

Не менее противна, чем в могиле,

Хотя, конечно, более красна.

          Историософский центон

- Эй ты, кто там ходит лугом!
Кто велел топтать покос?! 
                         Твардовский «Ленин и печник»

Всю тебя, земля родная

В белом венчике из роз

Исходил, благословляя,

К сожаленью, не Христос.

Нет, Христос, конечно, тоже

Обходил и этот ад,

Но сумняшеся ничтоже

Мы сказали: «Не формат!

Чересчур уж Он распят!

Чересчур уж в нищем виде,

Сын толпы и демагог!»

И вознесся медный идол.

Вот он, вот он русский бог!

Он идет державным шагом,

Машет он кровавым флагом!

Запирайте етажи!

Он в шинелишке солдатской,

С физьономией дурацкой…

Не отец ли это лжи?

Как же было нам не стыдно?

Почему ж нам не обидно?

Таракашке поклонились

И букашке покорились!

Вот в каком формате жить

Нам, похоже, надлежит.

Ой, ты горюшко-злосчастье!

Насекомым – сладострастье,

Ангел – Богу предстоит!

Ангел в светлой паутине

В золотой стоит овчине.

Шестикрылый серафим,

Заступись за нас пред Ним!

Шестикрылый серафим

И Саровский Серафим

Молятся за Русь святую,

Не убитую, живую.

Злой иноплеменный взгляд

Изменить я был бы рад,

Но сквозь мрак пустопорожний

Мне не разглядеть ни зги.

Что там в поле, Матерь Божья?

Матерь Божья, помоги!

          Иконы РОСТА

Работа адова

        Проделана уже.

Пропахшего ладаном

         Прогнали взашей!

Чтоб месту святу

Пусту не быть,

Давайте, ребята,

Другому кадить!

Ты спросишь - служить кому?

Конечно, Дзержинскому!

Включайте телик!

Ликуй, Содом!

Железный Феликс

Назначен Христом! 

        

          КОРПОРАТИВНЫЙ ПРАЗДНИК

Но виноградари, увидевши сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем ,

убьем его и завладеем наследством его.

                         Мф 21:38

Виноградари и виноделы!

Свободные труженики

свободного Вертограда!

Эван – эвоэ!

За истекший период

урожайность, к сожалению, несколько снизилась.

Нельзя отрицать и некоторого ухудшения

качественных характеристик

выпускаемой нами продукции.

Отрицательная динамика

не может нас не тревожить,

но –

Эван-эвоэ! -

вопрос о праве на землю

и вопрос о форме собственности

наконец-то положительно решены

и надлежащим образом

юридически оформлены,

Есть все основания надеяться -

  Эван-эвоэ!-

на преодоление негативных тенденций

в самом ближайшем будущем!

Теперь наконец-то мы сможем

развивать хозяйство

на научной основе,

с привлечением  самых передовых 

и высоких технологий!

Отдел инноваций подготовил уже целый ряд-

   Эван-эвоэ!-

интереснейших предложений!

Для их внедрения

Нам необходимы, конечно же,

крупные инвестиции,

но, дамы и господа,

но, товарищи дорогие,

уже достигнута договоренность

о продаже контрольного пакета акций

одному очень крепкому хозяйственнику!

Самому крепкому!

Настоящему Хозяину!

А теперь -

      Эван эвоэ!

К столу!

          Национальный вопрос

Некоторые утверждают,

Что жиды Христа распяли!

А другие  им возражают:

Нет, не распяли!

Ну, как же «нет», миленькие?

Ну, конечно же, распяли!

И жиды,

И римляне,

И древние греки,

И англо-саксы, и галлы,

И незалежные хохлы,

И мирные вайнахи,

И тунгусы, калмыки,

И угро-фины, и грузины,

И, должен признаться,

Осетины

(Южные и северные),

И германцы

(Западные и восточные),

И афроамериканцы,

И прочие американцы,

И т,д, и т.п.

И даже -

Только поймите меня правильно -

Ей-богу,

Даже русские!

И даже

Церковнославянские!

Впрочем, равно как и ватиканские!

Про нас всех это и писано -

«Кровь его на нас и на детях наших!»

Для нас всех это и сказано -

«Сие есть Кровь Моя

Нового завета,

За многих изливаемая».

          *    *     *

Разогнать бы все народы,

Чтоб остались только люди,

Пусть ублюдки и уроды,

Но без этих словоблудий!

Но без этих вот величий,

Без бряцаний, восклицаний!

Может быть, вести приличней

Хоть чуть-чуть себя мы станем?

Скучно пусть и одиноко,

Пусть уныло и постыло –

Только бы без чувства локтя,

Без дыхания в затылок!

         
          *   *    *

Господь мой и Бог мой! Внемли

Молению гласа моего!

Просвети мой жалкий разум,

Усмири мою наглую душу!

Ведь Ты же помог мне тогда

Перестать ненавидеть и презирать

Тех убийц и ублюдков,

Что взорвали Твой Храм,

Христос мой Спаситель!

(Ведь не сам же я вдруг оказался

Таким умным и добрым!)

Почему же сейчас

Я не могу видеть -

Ну просто совсем не могу!-

Лица тех, кто старательно

И в рекордные сроки

Восстановил этот Храм,

Кто стоит там на Пасху

Со свечечками?

Так благолепно, так…

О Господи!

Прости меня, Господи!

Заступись за меня,

Царица Небесная!

          *  *  *

Папиросный дым клубится.

За окном – без перемен.

Разум, разум, бедный рыцарь,

Не покинь меня во тьме.

Опускай забрало к бою,

Пусть они не видят глаз.

Проиграли мы с тобою,

Протруби в последний раз.

Чтоб, заслушав зов прощальный

И понявши кто кого,

Помянул Король печальный

Паладина своего.

      

          *   *    *

Увы! Гип-гип-увы! Крепчает безнадёжность,

Печорин чо ли ты? А может, Чайльд-Гарольд?

Хорошенькую  ты себе надыбал роль!

Глядишь, вот так займешь и швабринскую должность.

Вполне реальна днесь подобная возможность.

Увлекшись вот такой паскудною игрой,

Пал не один уже лирический герой,

Утратил не один проектную надежность.

А Враг уж в крепости. Влекут к ответу бар.

Ваал акбар! Ваал воистину акбар!

И вот кричат «Ура!» и чепчики бросают

За мельницу уже, теряют всякий страх.

Единственное, что пока еще спасает –

Решимость наглая остаться в дураках.

          *  *  *

Плохо тебе, плохонький?

Гадко тебе, гаденький?

Страшно тебе, страшненький?

Мало тебе, маленький?

          Мало тебе?!

   Хочешь еще?!

А не слабо тебе, слабенький?

А вот нисколько не слабо!

Бог судья нам, видит Бог,

Что, какой бы ни был я,

Я – частичка бытия!

Ну а ты-то, ты-то кто,

Обнаглевшее Ничто?

Пусть я плохонький такой,

И бессмысленный, и гадкий,

И лежащий под тобой

На обеих на лопатках –

Я-то все-таки живой!

Ты же – вовсе никакой!

И плевать мне, что изрек

В «Опытах» Мельхиседек!

Запретил мне верить Логос,

Что ничтожество есть благо!

Мало, мало, мало мне!..

Да и страшно не вполне.

          (Окончание тут)