08.12.2008 | Кино

Последний герой

О "Бумажном солдате", на сей раз концептуально

В последней программе Александра Архангельского "Тем временем" на телеканале "Культура" несколько приглашенных гостей, включая автора этих строк, обсуждали самый титулованный отечественный фильм года "Бумажный солдат" (премии за режиссуру и операторское мастерство в Венеции). В разговоре участвовал и автор – режиссер Алексей Герман-младший. Тема была сформулирована так: "Русская интеллигенция: конец традиции?". Режиссер утверждал, что интеллигенция никуда не делась, что общество развивается по кругу, точнее, по спирали, и на всяком витке интеллигенция находит свое место, обретает свое лицо. Мне же кажется, что "Бумажный солдат" интересен как раз тем, что независимо от воли режиссера (подобное случается) демонстрирует кризис интеллигентности как идеи, интеллигенции как социального проекта. Это фильм о закате ее эпохи в России.

Интеллигент на фоне Байконура

Фильмы Германов, что старшего, что младшего, часто построены на обманах. В свое время даже знатоки ждали совсем иного "Хрусталева". Очень многие – и я в их числе – ожидали иного "Бумажного солдата". На это иное настраивали первоначальное название фильма "Отряд (Гагарин и компания") и обещание Германа-младшего отразить мифологизированную историю первого отряда космонавтов.

При подготовке к проекту режиссер активно демонстрировал альбом какого-то странного художника из Палеха, в котором Гагарин и другие первые космонавты изображались в виде Христа и его апостолов.

В "Бумажном солдате" действие и впрямь происходит во время – а точнее, на фоне – первого полета человека в космос. Среди персонажей мелькают лица, которые уместнее всего охарактеризовать как "человек, похожий на Юрия Гагарина" и "человек, похожий на Германа Титова". Но главным героем оказываются, во-первых, врач-грузин, один из тех, кто готовит космонавтов к старту, впадающий в нервное состояние, поскольку его подопечные могут погибнуть. А во-вторых, само место действия.

Германы всегда внимательны к деталям.

Увидев Байконур начала 1961 года в "Бумажном солдате", вы изумитесь, что космодром представлял собой не обустроенную футуристическую площадку, а грязевое болото. В нем барахтались люди, собаки, верблюды, грузовики, велосипедисты. На поверхности стояли все еще не снесенные вышки вертухаев: в этой казахской степи прежде располагались лагеря для политзаключенных.

Фильм, при всех его грязевых деталях, упрекают в искусственности – но так он ведь и впрямь сориентирован не только на реальность, но и на классические образцы советского интеллигентского кино 1960–1970-х годов.

В "Бумажном солдате" заметны мотивы не только фильмов Германа-старшего "Двадцать дней без войны" и "Мой друг Иван Лапшин", но и "Девяти дней одного года", "Июльского дождя", "Сталкера", "Соляриса".

Очевидны и полемические параллели с фильмом Иоселиани "Жил певчий дрозд" (это объясняет, почему и герой – грузин).

Ни за грош

В конечном счете "Бумажный солдат", как мне кажется, – это фильм о последних попытках советской интеллигенции служить идеалу социализма. В сущности, это классический омаж. Фильм-уважение, фильм-восторг перед последними интеллигентами. Теми истинными, которые не просто были способны к самостоятельному мышлению (классическое определение интеллигента), а верили, что интеллигент – прежде всего подвижник, что необходимо улучшать мир, трудиться на благо общества. Трудиться врачом, военным, инженером, да и литератором, в конце-то концов.

В последний раз они отчаянно пытались верить в социализм как раз тогда, во время оттепели – в промежуток между XX съездом и чехословацкими событиями. Именно тогда интеллигенты развернули горячий спор на тему, кто из них важнее для страны и всего мира: физики или лирики, прагматики либо мечтатели. Как всегда наша интеллигенция была плохо информирована. Она была уверена, будто спор разгорелся именно в СССР, году, кажется, в 1962-м, после полемического письма, опубликованного в "Комсомольской правде" каким-то инженером. Он бросил перчатку, лирики ее подобрали. Так, во всяком случае, меня когда-то учили. Интеллигенция не знала, что спор родился на Западе еще в середине 1950-х годов и уже в 1957 году Макс Фриш подвел ему философский итог в романе "Homo Faber".

Продолжая верить в то, что мир можно благородно переустроить, эта интеллигенция, эти бумажные солдаты-идеалисты сгорали в пламени своего прекраснодушия. Не зря именно песня Окуджавы дала название фильму. Не зря в фильме сгорают – буквально – космонавты в экспериментальных барокамерах.

Одно из изумительных достоинств "Бумажного солдата" (за которое некоторые комментаторы его тоже распинают): он показал образованное поколение начала 1960-х годов наследником интеллигентов чеховских. Солженицын стал автором знаменитого парадокса о том, что чеховские интеллигенты сошли бы с ума, знай они о будущем России с ее ГУЛАГом. Так вот, радикализм "Бумажного солдата" уже в том, что он демонстрирует вполне себе чеховских интеллигентов, которые даже после ГУЛАГа не только не сошли с ума, но и, строго говоря, остались самими собой. С ними, как ни кощунственно сие утверждение, ничего страшного пока не произошло. Страшное произойдет в ближайшие десятилетия.

Самый большой идеологический парадокс нашего времени: соседство в рамках некоторых идеологий Николая II и его убийцы Ленина. Парадокс 1960-х годов, воспетый "Бумажным солдатом": сочетаемость в интеллигентском сознании Ленина и Чехова. Но что осуждать прекраснодушные 1960-е, если перестройка – и та началась с очередного противопоставления идеального Ленина отвратительному Сталину и восторженной реабилитацией репрессированных революционных фанатиков типа Бухарина?

Финал фильма происходит десять лет спустя – в начале 1970-х годов. На мой взгляд, финал излишен – и так все понятно. Но он разъясняет идею фильма тем, кто что-то недопонял: именно в 1960-е годы интеллигенция окончательно разочаровалась в социалистических устремлениях и замкнулась в себе. Уже погиб Гагарин. Уже подавлено чехословацкое восстание с его концепцией "социализма с человеческим лицом". Кто-то спился, кто-то собрался эмигрировать, кто-то повесился. Иллюзии 1960-х годов закончились.

Без секса наших нет

Тут мы выходим за рамки фильма, но продолжаем развивать мысль, которая в нем заложена.

Западная интеллигенция рухнула как класс тоже, но все-таки чуточку позже нашей. Лучшая картина о закате класса западных интеллектуалов-идеалистов, которые постоянно искали смысл жизни, но так его и не нашли, – это "Нашествие варваров" канадского мэтра Дени Аркана ("Оскар" за лучший неанглоязычный фильм 2003 года). Как и наши интеллигенты, они опечалены тем, что их дети выросли совсем другими – "новыми канадцами": ничего не читают и не желают задаваться философскими вопросами. Как и наши, они расстроены тем, что университеты заполонили преподаватели-прагматики. Главное, почему не может смириться с накатывающей смертью герой-профессор фильма: он ощущает себя неудачником, потому что не сделал ничего выдающегося.

"А что бы вы хотели?" – спрашивает его молодая наркоманка, представитель всепобеждающих "новых варваров". "Ну, не знаю, – отвечает он. – Написать "Архипелаг ГУЛАГ". Придумать периодическую таблицу".

Заметьте: этот канадец мечтал бы сделать именно то, что уже сделали интеллигенты русские.

Фильм Аркана позволяет понять, в чем все-таки разница между западными университетскими интеллектуалами и нашими интеллигентами. Западные интеллектуалы увлекались по ходу жизни гораздо большим количеством леворадикальных идей, большим количеством "измов" (о чем в "Нашествии варваров" вспоминается с иронией). В частности, марксизмом с маоизмом. Кроме того, они как в последний бой ринулись в 1970-е годы в секс, в свободную любовь, в полную индивидуальную свободу, но эта свобода оказалась небеспредельной, обернулась несвободой для близких и породила в итоге еще большую печаль. Породила вывод, что человек мыслящий никогда не может быть свободен, счастлив и гармоничен.

Наша интеллигенция рухнула как класс гораздо быстрее, не пережив испытания, во-первых, безвременьем брежневской эпохи, которую и предвещает финал "Бумажного солдата". А во-вторых, перестройкой, окончательно снявшей пелену с глаз. Ну а потом наступило время, доконавшее интеллигентскую идею бескорыстного служения обществу: время зависимости (как ни неприятно цитировать Ленина) от денежного мешка, подкупа, содержания. Фильм Германа эти темы не затрагивает. Но в конечном счете он об этом тоже.

Степные волки

Конечно, ерунда, будто интеллигенции не стало. Пишу этот текст – и тут как раз звонит знакомая, идеолог крупной кинопрокатной компании. Звонит именно потому, что посмотрела "Тем временем" про "Бумажного солдата" и со многими выводами не согласна. "Как это нет интеллигенции? – возмущается она. – Я только что встречалась со одноклассниками по физико-математической школе. Среди них есть и банкиры. Но все как один, даже банкиры, завидуют тем, которые стали, кем и должны были стать по окончании школы: физиками. Да, у них немного денег. Но они счастливы, потому что занимаются тем, о чем мечтали. Делают свое интеллигентское дело".

Но трудно уйти от мысли, что интеллигентность теперь – явление частное. Что интеллигенция уже не класс и не прослойка, а просто отдельные особи, которых, да, еще можно встретить в природе и обществе. Спариваются они редко. Потомства дают мало. Потомство далеко не всегда обладает необходимыми признаками интеллигентской породы.

Сам смысл понятия "интеллигент" становится все более туманным для новых поколений. Как заметил в той же передаче "Тем временем" проректор РГГУ Дмитрий Бак, его студенты, как правило, не понимают, кто такой интеллигент.

Источник: "Русский журнал",