"Эксперимент 2" / Режиссер Дэннис Ганзель
Германия, 2008
Германия, 2008
Авторы
07.12.2008 | Кино
В погоне за драйвомПоучительная история для юношества
В апреле 1967 года в одном калифорнийском университете был поставлен любопытный опыт.
Историк Рон Джонс взялся доказать студентам, что угроза фашизма никуда не делась, а спокойно живет в каждом. Вместо лекций он предложил подопечным ролевую игру — для начала поучил их ровно дышать носом и держать осанку; затем попросил называть себя мистером Джонсом (в немецком фильме это, разумеется, звучит как «герр») — ученики на все с любопытством соглашались. К идее униформы, соблюдения субординации и особого приветствия студенты сами пришли довольно быстро, а вскоре количество слушателей семинара увеличилось до двухсот человек, хотя никто их туда не тащил.
Когда в руках у Джонса оказалась полноценная неонацистская группа готовых идти в штыковую ребят, учитель объявил, что урок окончен.
Судя по воспоминаниям участников, эксперимент оставил у подростков неприятные ощущения недоумения и стыда. Это вполне тянуло на поучительную историю для юношества (ее позднее написал Тод Штрассер), но все же было маловато для фильма. Хотя сама идея перенести действие из Штатов в Германию уже заслуживает «пятерки», сумрачный немецкий гений на этом не остановился. Обычного университетского препода авторы фильма превратили в комического левака в майке «Ramones» с мордой кирпичом (глядя на щетину Юргена Фогеля, так и ждешь, что он сморозит что-то вроде «бодрячком, пацанчики») и со степенью по физкультуре (!) и политологии. Необязательные приметы времени, вроде турка в классе, MySpace и выходок студентов в духе арт-группы «Война», не дают фильму ускориться, и по сравнению с первым «Экспериментом» (который не имеет никакого отношения ко второму) в нем такой дефицит драйва, что не помогли даже надрыв и кровь, которых не было в реальной истории. Фильм благодаря им, конечно, стал еще безумнее, но все же не настолько, чтобы тягаться с лучшим антитоталитарным кино со времен «Нюрнбергского процесса» — «Бакенбардами» Юрия Мамина, где власть в городе захватывала группировка штурмовиков-пушкинистов, утюжившая толпу тростями под «Прибежали в избу дети».
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.