19.10.2007 | Путешествия

Полуостров Тайвань

В ближайшие месяцы ситуация будет во многом определяться логикой предвыборной борьбы

Мою собачку зовут Джимми Картер, она окончила американский университет, да и я тоже доктор наук», — говорит сухопарый мужчина в белом костюме. На его визитке едва помещаются титулы и названия его компаний. Картер отчаянно вертится перед камерой и все время пытается стащить с себя желтую повязку с надписью «Тайвань вступает в ООН», которой он перевязан, как праздничный торт. Доктор наук явно хочет поговорить, но времени на длительное общение нет.

Неподалеку группа молодых людей везет в коляске девушку со сломанной ногой. Еще в десятке метрах от них кто-то поддерживает под руки слепого старика с зеленым флажком в руках, опять-таки нужно успеть сфотографировать музыкальный ансамбль старушек в розовых пиджаках и мини-юбках и загадочного мужика в картонном шлеме, устроившего из своего велосипеда иконостас нынешнему тайваньскому президенту.

Все они собрались в центре второго по величине тайваньского города Гаосюн, чтобы поддержать идею президента Чэнь Шуйбяня о вступлении Китайской Республики (официальное самоназвание острова) в ООН — под именем Тайвань.

Возможный референдум по этому поводу, который, видимо, пройдет вместе с президентскими выборами в марте следующего года, уже стал причиной, как это принято называть, резкого обострения отношений в Тайваньском проливе. Конечно, если отсутствующие вот уже семь лет отношения в принципе способны обостриться. Словно в подтверждение серьезности своих притязаний на независимость, в сентябре тайваньские власти устроили военные учения. И даже впервые пригласили на них группу иностранных журналистов, в которую попал и корреспондент «Эксперта». 10 октября, в очередную годовщину основания Китайской республики на Тайване прошел военный парад – впервые с 1991 года.

Китай ответил проведением показательной воздушной тревоги в Шанхае, до которого теоретически уже могут достать тайваньские ракеты. Со стороны все это выглядит как психологическая подготовка к началу военных действий, но на самом деле в вероятность военного конфликта не верит почти никто. Тайваньские бизнесмены продолжают инвестировать в Китай, жалуясь лишь на растущие производственные издержки. Политическая ситуация в Тайваньском проливе развивается в своей, виртуальной плоскости, которая чем дальше, тем меньше соотносится с экономической и социальной реальностью.

 

Демократы чистой воды

Мэр четвертого по величине тайваньского города Тайнань Сю Тяньцай учился с Чэнь Шуйбянем в одном классе и уверен, что президент не откажется от идеи проведения референдума. «Он всегда был таким, если придумает что-то, то будет идти до конца, чтобы ему ни говорили», — рассказывает он корреспонденту «Эксперта».

На родине нынешнего тайваньского лидера традиционно сильны позиции правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая пришла к власти в 2000 году под лозунгом «тайванизации Тайваня» — после 50−летнего господства национал-буржуазного Гоминьдана. За семь лет ДПП в общественно-политической жизни острова многое поменялось. Статуи Чан Кайши исчезли из военных городков, а его имя — из названия международного аэропорта. В школьном образовании больше времени стало отводиться истории Тайваня, а не Китая.

Тайваньские власти даже утверждают, что им удалось изменить сознание жителей острова. Именно это отметил Чэнь Шуйбянь, отвечая на мой вопрос о главных достижениях его администрации.

«Мы довели процент жителей, которые считают себя тайваньцами, с сорока до семидесяти, если нам дадут еще время, эта доля повысится до восьмидесяти процентов», — заявил он на встрече с группой иностранных журналистов в конце сентября этого года. (Впрочем, социологические опросы показывают, что только тайваньцами считают себя лишь около половины жителей острова.)

Необходимые для проведения плебисцита 850 тыс. подписей (5% от зарегистрированных избирателей на Тайване) в ДПП надеются собрать в ближайшие дни — к концу сентября документ подписали уже более 600 тыс. человек. Согласно тайваньскому законодательству, референдум должен пройти в течение шести месяцев после завершения проверки подписей в избирательной комиссии. В ДПП хотят провести его вместе с президентскими выборами в марте следующего года — это позволит мобилизовать электорат на поддержку партийного кандидата Се Чантина (Фрэнка Се), который пока проигрывает, по данным социологических опросов, представителю Гоминьдана Ма Инцзю. 

Идея вступления острова в ООН популярна среди избирателей до такой степени, что на нее были вынуждены отреагировать и в Гоминьдане. Там предложили собственный вариант референдума. Если ДПП говорит о «вступлении в ООН под именем Тайвань», то Гоминьдан настаивает на термине «возвращение» и под любым именем. Напомним: Китайская Республика на Тайване была членом ООН до 1971 года, когда ее место перешло КНР.

Впрочем, в Гоминьдане не скрывают, что просто пытаются не дать ДПП набрать дополнительные голоса на этой теме. «Если в ДПП откажутся от своего референдума, мы также немедленно прекратим сбор подписей», — пояснил «Эксперту» директор департамента международных дел Гоминьдана Хэ Сыинь. Пока наиболее вероятным представляется вариант проведения одновременно двух референдумов вместе с президентскими выборами.

Правда, никаких шансов на вступление в ООН у Тайваня в любом случае нет. Это понимают как сторонники референдума, так и его противники. Даже нынешний тайваньский президент называет вступление в ООН «невыполнимой миссией».

«Китайская республика» и так каждый год пытается присоединиться к ООН — последняя попытка закончилась неудачей в конце сентября этого года.

Официально в ДПП утверждают, что идея проведения референдума идет снизу и поддерживается примерно сотней различных общественных организаций, но при выключенном диктофоне партийные функционеры фактически признают предвыборный характер этой инициативы.

Перетягивание каната

Нервная реакция Пекина на бессмысленный с практической точки зрения референдум объясняется своеобразной системой ценностей, которые определяют нынешние китайско-тайваньские отношения. Центральную позицию здесь занимает понятие «статус-кво», сохранением которого на словах озабочены и в Пекине, и в Тайбэе, и в Вашингтоне. Проблема в том, что каждая из сторон по-своему интерпретирует этот термин, изо всех сил стараясь навязать свое толкование на свою сторону, не брезгуя при этом мелким жульничеством.

Так, один из представителей Олимпийского комитета Тайваня рассказал «Эксперту», что власти КНР самовольно перенесли в списке «Китайский Тайбэй» (под этим именем Тайвань входит в Международный олимпийский комитет) в регистре участников Олимпиады-2008 в Пекине из категории T (Taiwan) в категорию C (China). Тайваньцы с большим трудом смогли отстоять свое право на «тайваньскую» букву лишь после вмешательства МОК. Весной прошлого года соглашение о включении Тайваня в олимпийскую эстафету Олимпиады-2008 было сорвано, в том числе из-за того, что китайцы стали называть тайваньскую сборную не «Китайский Тайбэй», а «Тайбэй из Китая» (вместо чжунхуа тайбэй — чжунго тайбэй). В июне этого года я был на брифинге председателя тайваньского Совета по делам материкового Китая Чэнь Минтуна, и я помню, как тяжело ему было объяснить важность этой проблемы даже журналистам, специализирующимся на освещении китайско-тайваньских отношений, не говоря уже о читателях и зрителях. Это не слишком спортивное перетягивание каната все больше превращается в междусобойчик, в котором пораженье от победы без подробного комментария отличить уже практически невозможно.

Китай планомерно пытается усилить изоляцию острова. Министр иностранных дел Тайваня Хуан Чжифан рассказал «Эксперту», что в последние месяцы очень тяжелая ситуация сложилась в Латинской Америке, государства которой традиционно поддерживают остров.

«Не так давно мы потеряли Коста-Рику, под угрозой отношения с рядом других стран», — отметил он, отказавшись сообщить подробности.

В таких условиях упор делается на иные формы международного сотрудничества. К примеру, у уже упоминавшегося Тайнаня 27 городов−побратимов, в которых регулярно проходят различные мероприятия. Впрочем, и здесь китайцы норовят подложить тайваньцам свинью. «Мы хотели стать побратимом с одним корейским городом, но он уже был в “сестринских” отношениях с китайским Сучжоу, и китайцы помешали нам подписать соглашение», — жалуется мне тайнаньский мэр Сю Тяньцай.

В 2005 году в Китае был принят Закон о противодействии сепаратистской деятельности. Теперь китайские власти имеют «законное право» на проведении военной операции против Тайваня в случае «провозглашения островом формальной независимости». В Китае намекают, что будут считать таковым смену официального названия острова с «Китайской Республики» на «Тайвань», и решение подавать заявку на вступлении в ООН под именем «Тайвань» из Пекина выглядит как большой шаг в сторону именно такого развития событий.

Тайваньский президент, впрочем, утверждает, что он не собирается отступать от «принципов четырех нет», сформулированных им еще в начале своего первого срока в 2000 году. Тогда Чэнь Шуйбянь, в частности, поклялся не проводить референдум по вопросу воссоединения с Китаем и не менять официального названия острова.

Местные и пришлые

«Избавиться от русских бандитов, свергнуть коммунизм, уничтожить Чжу Дэ и Мао Цзэдуна, покончить с предателями среди китайцев», — мой новый знакомый бизнесмен Ричард Ляо и его друг Ли вспоминают песни своей молодости за бутылкой саке в японском ресторане в Тайнане.

Ляо и Ли из тех жителей острова, что считают себя тайваньцам и выступают резко против воссоединения с КНР даже в отдаленном будущем. «В детстве мы не могли общаться на тайваньском диалекте китайского. Если я говорил на диалекте в школе, меня стыдили перед всем классом», — Ричард Ляо тычет пальцем в сторону Ли, тот согласно кивает головой.

Ляо можно считать типичным сторонником ДПП — уроженец Гаосюна, по национальности хакка, руководит текстильной небольшой компанией. Производство остается на острове, а не перенесено в Китай. Именно малый и средний бизнес, который не столь сильно, как крупные компании, завязан на инвестициях в материковый Китай, считается главной опорой ДПП. Мелкие бизнесмены даже боятся расширения контактов с Китаем, которые уже стоили острову десятки тысяч рабочих мест.

«Наша мама — Тайвань. Сначала папой была Япония. Но в 1949 году нам с применением силы объяснили, что наш настоящий папа Китай. Но мы его не приняли, о маме он совсем не заботился», — объясняет мне философию «настоящих тайваньцев» уже хорошо поддавший Ли.

Действительно, Гоминьдан — разгромленная китайскими коммунистами национал-буржуазная партия, сторонники которой бежали на остров, — в течение многих лет рассматривал Тайвань лишь как временный плацдарм для будущего триумфального возвращения в КНР. И потому не стремился серьезно вкладываться в развитие инфраструктуры острова. Именно этого, вместе с историей политических репрессий и силового подавления акций протеста местных жителей, и не могут простить Гоминьдану многие тайваньцы. «Я не верю, что эта партия изменилась, в чем-то они даже хуже коммунистов», — говорит Ляо.

Разделение на «местных» и «пришлых» («нэйшэн» — родившихся на Тайване и «вайшэн» — появившихся на свет за пределами острова) сохранялось здесь в течение десятилетий и до конца не исчезло до сих пор. Кандидату в президенты от Гоминьдана Ма Инцзю оппоненты периодически напоминают, что он родился в Гонконге — при том, что он был привезен на остров в возрасте одного года.

Тайвань все еще разделен даже географически — здесь шутят, что синие партийные цвета Гоминьдана символизируют небо, а «зелень» ДПП — траву, намекая на то, что верхняя, северная часть острова обычно голосует за Гоминьдан, а южная — за ДПП.

Есть и языковые различия. На Тайване де-факто существуют два языка — государственный (гоюй) и тайваньский (тайюй), представляющий собой одну из разновидностей фуцзяньского диалекта китайского языка (предки большей части «исконных» жителей острова когда-то переехали сюда именно из провинции Фуцзянь). На севере гоюй используется как для официального общения, так и в неформальной обстановке, но чем южнее ты забираешься, тем сложнее обходиться только им. По разным оценкам, около 10% жителей Тайваня, в основном обитатели сельских районов на юге и западе острова, вообще не говорят на государственном языке.

Многотысячный митинг ДПП в поддержку вступления в ООН, на котором я побывал в Гаосюне, почти полностью шел на тайюе. Когда своих сторонников в Тайбэе собирает Гоминьдан, большая часть выступлений идет на официальном гоюе.

Север и юг

Режиссер самого кассового тайваньского фильма этого года «Островной этюд» — незамысловатой истории о велосипедном путешествии глухого юноши по Тайваню — Чэнь Хуайэнь рассказывает «Эксперту», что хотел подчеркнуть необходимость сближения юга с севером. «В одном из эпизодов картины статуя самого популярного тайваньского божества Мацзу путешествует с севера на юг, нам всем нужно пойти навстречу друг другу», — говорит он.

Как и многие тайваньцы, с которыми мне доводилось встречаться, он не очень доволен жизнью. Тайваньский кинематограф отражает общую не слишком благополучную экономическую ситуацию — доля тайваньских фильмов в общих кассовых сборах не превышает 1,7%, что сказывается на бюджетах новых картин. Чэнь рассказывает, что решил сделать своего главного героя слабослышащим, чтобы сэкономить деньги на съемках диалогов.

В ДПП утверждают, что за семь лет правления партии экономический разрыв между югом и севером сократился. До прихода к власти «зеленых» основные инвестиции шли в относительно богатые северные и центральные районы острова.

Именно здесь были открыты первые технопарки, стоившие миллиарды долларов. В последние годы центральные власти стали уделять больше внимания развитию южных районов, где находится электоральная база партии, что вынуждены признавать даже оппоненты. Я разговорился со сторонником Гоминьдана из южного Гаосюна. Он признает, что за последние несколько лет город похорошел, хотя и утверждает, что «все подряды достаются родственникам чиновников».

IT и помидоры

Вообще, люди говорят, что сложно найти работу после окончания учебы — при официально самой низкой (4%) за последние годы безработице. Что зарплаты застряли на уровне 1999−го, а в некоторых случаях 1994 года (при среднем уровне инфляции в 1–2% в год). Комментарии немногочисленных оптимистов носят почти анекдотический характер. Так, советник мэрии Тайнаня Су Минчжи поведал мне, например, что тайваньцы больше не хотят возиться с большими помидорами и предпочитают маленькие черри, хотя они стоят дороже. «Тайваньцы разбогатели и обленились, хотят съедать помидор за один раз, а не резать его на дольки, как раньше», — говорит он. Но по одним помидорам о состоянии тайваньской экономики судить все же сложно.

Чтобы понять, куда идти за более фундаментальными ответами, достаточно посмотреть на статистику тайваньского рынка акций — 57% индекса тайваньской фондовой биржи приходится на электронную промышленность, она же обеспечивает почти 35% экспорта.

Я хожу по тайваньским электронным компаниям вместе с владельцем сайта 3dnews.ru Андреем Кузиным — единственным иностранцем, который может завалиться в тестовую лабораторию какого-нибудь крупного производителя микропроцессоров без предупреждения.

Кузин впервые приехал на остров в 2000 году. Сегодня он проводит здесь больше семи месяцев в году и стал своим в доску для местной IT-индустрии. «Нет, ну какой вид, — говорит он, обводя рукой череду серых зданий, открывающихся из окна офиса тайваньского производителя материнских плат Elitgroup. — Перед нами примерно половина мировой индустрии микроэлектроники».

Действительно, большинство головных офисов тайваньских IT-компаний сосредоточено на нескольких километрах в районе Нэйху на севере Тайбэя. И свой рабочий день Андрей проводит, перемещаясь из одной высотки в другую, выпытывая информацию и проверяя слухи и версии. «А вот ваши конкуренты мне сказали, что один из ваших владельцев решил бросить IT и торговать автомобилями “Пежо”», — говорит Кузин в офисе компании Gigabyte. «Брешут, — уверенно отвечает представитель компании. — То есть торговать будет, но и компанию не бросит», — немного подумав, уточняет он. 

Истории становления всех тайваньских IT-компаний похожи друг на друга, как выпускаемые ими процессоры. Вначале развертывание производства на Тайване. Затем перевод основных мощностей в материковый Китай, обычно в провинцию Гуандун на юге или Цзянсу на востоке. В начале 2000−х IT-индустрия повторила путь, проделанный производителями игрушек, текстиля, обуви, пластика и спортивных товаров в 90−х годах. Те компании, которые первыми перевели свое производство в Китай, столкнулись и с большим количеством проблем. В Elitgroup с гордостью говорят, что первыми перевели свои заводы в Китай еще в 2000−м, но признают, что на начальном этапе столкнулись с неожиданными трудностями. «Раньше мы слишком сильно гнались за сокращением издержек, из-за чего страдало качество, сейчас мы уже не столь зациклены на этом», — рассказывает «Эксперту» менеджер компании Стивен Лун.

За следующие несколько лет технологическая цепочка приобрела устойчивые очертания. Сначала новый продукт делают на Тайване, затем производство перемещается на китайские фабрики, принадлежащие тайваньским компаниям.

На третьей стадии, когда маржа падает, приходят нахрапистые китайцы и вышибают тайваньцев с рынка. Например, сегодня тайваньские компании больше не занимаются производством mp3−плееров даже на своих китайских заводах, этот рынок полностью захвачен «безымянными» китайскими компаниями.

При этом тайваньская IT-индустрия находится в постоянном движении — если компания сама не продается или не покупает кого-то из более слабых конкурентов, можно поручиться, что она либо делится, либо, напротив, объединяет активы. В нижнем ценовом сегменте рынка, на котором работает большая часть тайваньских предприятий, конкуренция настолько жестка, что компании прогорают через одну.

До последнего времени все научные разработки велись только на острове, однако ряд опрошенных «Экспертом» компаний заявили, что планируют перевести по крайней мере часть своих операций на материк. Некоторых останавливает слишком вольное обращение китайцев с копирайтом. «Пока в Китае не улучшится ситуация в области соблюдения авторских прав, мы не будем переносить наши научные центры на материк», — сказал «Эксперту» директор одной из биотехнологических компаний. И все же многие тайваньцы уже сегодня обеспокоены возможной потерей рабочих мест. «Когда китайцы всему научатся, мы все тут потеряем работу», — с грустной улыбкой говорит Стивен Лун.

Большая часть оставшихся на Тайване производств находится в трех технопарках — в северной, центральной и южной частях острова. «Мы предлагаем компаниям очень выгодные условия работы, первые два года они ничего не платят за аренду, затем два года шестьдесят процентов от стоимости и два года — восемьдесят», — рассказывает «Эксперту» генеральный директор тайнаньского технопарка Чжан Шучэн. Затем арендная плата может быть учтена при выкупе земельного участка в частную собственность.

Это привязывает компании к месту, что для Тайваня очень важно — тайваньский рабочий сегодня получает в пять-шесть раз больше китайского и в десять — вьетнамского.

Искушение перевести производство на «большую землю» очень велико.

Поэтому на Тайване выгодно производить лишь продукт с высокой добавленной стоимостью, в том числе и в традиционных отраслях. Так, фабрика Ричарда Ляо поставляет ткань для швейных производств в Западной Европе, на ней работает всего 80 человек. «У нас дорогая ткань, из которой дорогие портные шьют дорогие костюмы для состоятельных людей», — объясняет тайваньский бизнесмен. В Китае такого качества добиться пока невозможно.

Две программы

При той гамме эмоций, которые испытывают тайваньцы по отношению к Китаю, все здесь понимают, что ситуация на острове в любом случае будет зависеть от состояния дел на материке. Как грустно шутит председатель Совета по делам материкового Китая Чэнь Минтун, «Тайваню нужно либо налаживать отношения с Китаем, либо пытаться всем островом уплыть в сторону Австралии». Неудивительно, что обе партии сегодня строят предвыборные кампании на обещаниях улучшить отношения с КНР.

Гоминьдан обещает перемены буквально на следующий день после прихода к власти. В пакете реформ «синих»:

установить прямое сообщение между островом и материком, так называемые три вида прямого сообщения — пассажирское, карго и почтовое;

отменить ограничения на размер тайваньских инвестиций на материк, который составляет 40% от капитализации;

открыть остров для китайских туристов — до трех тысяч человек каждый день (сейчас — около ста);

разрешить китайцам инвестировать в экономику острова, что сегодня практически невозможно.

ДПП также много говорит об отношениях с Китаем, но в несколько другой плоскости. По логике партийных пиарщиков, если избиратели в третий раз подряд выберут президентом их представителя, то в Пекине поймут, что им придется общаться и со сторонниками тайваньской независимости.

Пока же все переговоры между Китаем и Тайванем даже на неофициальном уровне заморожены. Во многом — из-за нежелания китайских властей помогать перед выборами нынешней тайваньской администрации.

«Если я смогу победить, Китаю придется начать уважать выбор тайваньского народа», — утверждает Фрэнк Се.

Тайваньские власти по-прежнему говорят об опасности чрезмерной концентрации тайваньских инвестиций в Китае. Как рассказал «Эксперту» заместитель департамента внешней торговли министерства экономики острова Джеймс У, его ведомство организует поездки тайваньских бизнесменов в страны Юго-Восточной Азии для поиска альтернатив инвестициям в Китай. «Во Вьетнаме Тайвань уже вышел на первое место среди всех иностранных инвесторов», — утверждает он. Так, один из лидеров тайваньской IT-отрасли, компания Foxconn, в конце августа 2007 года открыла два завода в этой стране и планирует в будущем полностью перенести сюда производство из Китая, где сейчас на нее работает 300 тыс. человек. Общая стоимость проекта оценивается в 5 млрд долларов.

Обреченные на соседство

На практике существующие ограничения работают довольно плохо. По словам тайваньских бизнесменов, с которыми мне удалось пообщаться за десять дней, проведенных на острове, 40−процентный лимит на инвестирование в Китае уже фактически не соблюдается. Если посмотреть на структуру тайваньских инвестиций, то оказывается, что на втором месте после материкового Китая идут офшорные Каймановы острова. Понятно, что львиная доля выведенных через офшоры средств в конечном счете также оказывается в Китае. «Есть масса вариантов перевести деньги из Тайваня в Китай так, чтобы этого не заметили контролирующие органы», — говорит «Эксперту» заместитель директора одной из тайваньских компаний. Эту информацию косвенно подтверждает и президент тайваньской фондовой биржи Су Чунцинь: многие компании, говорит он, не хотят размещать акции на Тайване из-за необходимости отчитываться о ранее выведенных отсюда средствах.

Поэтому на острове ждут перемен. Директор крупнейшего тайваньского порта в Гаосюне (через него идет до 75% экспорта) Цай Дини рассказывает «Эксперту», что за последние годы порт опустился с четвертого на восьмое место в мире, пропустив вперед ряд азиатских и европейских гаваней.

«Мы связываем это в первую очередь с отсутствием прямого сообщения между Китаем и Тайванем, из-за этого в Гаосюне неудобно заниматься консолидацией грузов, а у Тайваня слишком маленький внутренний рынок, чтобы обеспечить достойные темпы роста», — поясняет он. По его оценке, введение прямого грузового сообщения позволит увеличить объемы на 10–20% в год. «Тогда мы сможем по-настоящему конкурировать с Гонконгом и Шанхаем, возможно, это станет толчком к переносу в Гаосюн и сборочных производств, предварительный интерес к этому уже выказал ряд компаний».

Очень ждут на Тайване и китайских туристов. Цай Дини говорит, что несколько транспортных компаний уже приготовили пароходы для регулярных рейсов в восточные районы КНР и ждут только отмашки китайских и тайваньских властей. Так что разрывать отношения с материком тайваньцам крайне невыгодно.

Если завтра война

«Червовый туз — это авиация, пиковый король — тайваньский народ», — лейтенант 21−й эскадрильи тайваньских ВВС Химэн У терпеливо объясняет смысл эмблемы его подразделения, вышитой на нагрудном кармане гимнастерки. Как и многие тайваньские летчики, он проходил стажировку в США.

Тайваньские пилоты F-16 показывают журналистам, что могут подняться в воздух в течение пяти минут после сигнала тревоги — если начнутся военные действия, больше времени у них и не будет. Примерно столько понадобится китайской ракете, для того чтобы перелететь через Тайваньский пролив. Военная авиабаза в Цзяи на юге острова станет первой мишенью ракетной атаки, китайцы наверняка постараются уничтожить тайваньские ВВС еще до начала полномасштабных военных действий. От китайских ракет тайваньские истребители могут спастись либо в воздухе, либо на авиабазе в Хуаляне на востоке острова — она поcтроена прямо внутри горы и сможет выдержать ракетный удар. Других надежных укрытий на острове нет.

Все полтора часа, что мы проводим в Цзяи, здесь взлетают и садятся истребители. «Нам явно хотят показать, что на Тайване готовы к любому варианту развития событий», — делится впечатлением владелец гонконгского военного аналитического центра KANWA Андрей Чан.

Демонстрация боевой готовности продолжается в Гаосюне — нас берут на борт самого современного тайваньского военного корабля класса KIDD, два года назад США продали Тайваню четыре таких судна. Учения проходят в Тайваньском проливе, но пушки стреляют только по левому борту. Ведь справа — в нескольких десятках километров — Китай, который подобных шуток не понимает.

И все же, по мнению большинства экспертов, сегодня Тайвань превосходит Китай на море. «У Китая больше кораблей, но я был на них — деревянные палубы, жестянки, никакого сравнения с тайваньским флотом», — рассказывает присутствующий на учениях глава азиатского офиса военного журнала DefenseNews Вендел Минник. По его мнению, КНР сегодня просто не в состоянии провести полноценную военную операцию против острова.

Не стоит забывать и о приближающейся Олимпиаде-2008, которая крайне важна для китайских властей. Любая, даже «маленькая и победоносная», война в Тайваньском проливе за несколько месяцев до прибытия олимпийского огня в Пекин может перечеркнуть многолетние усилия по организации самого масштабного международного события в истории КНР. А ведь еще нужно учитывать высокую вероятность вовлечения в конфликт США, что чревато.

Дожить до выборов

В ближайшие месяцы ситуация в Тайваньском проливе будет во многом определяться логикой предвыборной борьбы на Тайване. Очевидно, что в Пекине хотели бы, чтобы в 2008 году к власти пришел Гоминьдан, но любые угрозы могут лишь усилить позиции сторонников независимости, как это уже было в 1996−м и 1999 году, когда Китай провел ракетные учения в непосредственной близости от Тайваня.

ДПП сегодня старается «разогреть» Тайвань, чтобы решение избирателя в день голосования было максимально эмоциональным. Гоминьдан, позиционирующий себя как партия реальных дел, напротив, взывает к здравому смыслу тайваньцев.

Возможно, Китай будет действовать через американцев, от которых в сентябре тайваньские власти уже услышали немало критических замечаний. Развитие истории с референдумом позволит оценить реальную степень влияния Вашингтона на острове.

Как ни парадоксально, но поражение ДПП может стать результатом тех политических реформ, за счет которых партия пробилась наверх. Как сказал мне сотрудник одной из тайваньских IТ-компаний, «я не против ДПП, но смысл демократии в том, что власть меняется». Для молодой тайваньской демократии 12−летнее (в случае победы ДПП) непрерывное правление одной партии уже кажется чуть ли не пережитком темного авторитарного прошлого.

Вероятная победа Гоминьдана в марте, тем не менее, не будет означать скорого воссоединения острова с материком. Кандидат от Гоминьдана Ма Инцзю неоднократно заявлял, что начнет переговоры об объединении лишь при условии осуждения Пекином силового подавления студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь, он не раз критиковал Китай за нарушения прав человека. Два года назад китайские власти даже не пустили Ма, тогда бывшего мэром Тайбэя, в Гонконг, где он должен был выступить в одном из университетов.

ДПП и Гоминьдан согласны сегодня в одном — судьба Тайваня должна решаться на острове, а не в Пекине и не в Вашингтоне. Этот тезис китайским властям будет принять сложнее всего.

Тайбэй-Цзиньчжу-Цзяи-Гаосюн-Тайнань-Гонконг

 

Источник: «Эксперт» №38(579) от 15 октября 2007,