24.04.2007 | Архив "Итогов" / Общество

Пограничное состояние

По обе стороны российско-американской границы вяло протекает ее охрана

Конечно, это край земли, но какой-то рваный. С самолета видно, что суша начинает уступать озерам, проливам и бухтам и как-то постепенно сходит на нет. Вскоре опять появляются вкрапления островков, за ними - огромный континент, но это уже по ту сторону. По воде проходит не только российско-американская граница, но и Линия перемены времени, так что в том, другом, мире всегда другой день.

По рваному краю России там и сям рассованы пограничные заставы. На каждой почти по два года безвылазно сидят по 10-30 призывников. Сколько точно, сказать не могу: военная тайна.

"У нас достаточно людей, чтобы обеспечить жизнедеятельность этого гарнизона", - строго отвечает на мой неуместный вопрос подполковник Руслан Тезиев, командир Провиденского погранотряда, ответственного за чукотский отрезок границы. И вертолетов и катеров в распоряжении погранотряда сколько надо. И застав - не больше и не меньше.

Мне удалось выяснить, что в погранотряде живут 90 детей и 100 женщин - жен офицеров, из них 53 - военнослужащие; в отряде пограничного контроля (ответственного за КПП) - 21 человек, из них два офицера и три прапорщика: в эскадрильи, расположенной на территории погранотряда, два самолета и 10 вертолетов: у погранотряда пять катеров, правда, все они уже три года пришвартованы в бухте Провидения. И зачем мне понадобилось узнавать все это? Просто какая-то шпионская страсть.

В кабинете полковника Владимира Мороза, замкомандира погранотряда по воспитательной части, висит карта во всю стену, прикрытая занавеской.

Из-под занавески выглядывает: СЕКРЕТНО. ЭКЗ. ЕДИНСТ. Ниже сведения об охране американской границы. По состоянию на 1992 год. Береговая охрана: 2100 человек, Национальная гвардия: 9000 человек.

"Они нас переоценили, - смеется капитан Майкл Хэллер, начальник отдела по связям с общественностью Национальной гвардии штата Аляски. - В 1992 году у нас было не больше 3300 человек, и еще в Воздушной гвардии - 1400. Может, они включили всех, кто у нас в запасе. Можем уточнить: цифры все опубликованы". Цифры публикуются в ежегодном отчете Национальной гвардии губернатору Аляски, а в его лице - всем налогоплательщикам штата. В 54-страничной брошюре содержатся всевозможные подробности о финансах и деятельности Национальной гвардии. В 1996 году в Национальной гвардии Аляски состояло 3937 человек, из них в Пехотной гвардии - 464 человека и 1591 в запасе, в Воздушной - 704 и 1178 в запасе.

На американской стороне многое делается по-другому. Здесь нет застав. "Представьте, - говорит капитан-лейтенант Рэй Мэсси, начальник отдела по связям с общественностью Береговой охраны. - Мы могли бы поставить, скажем, по 10 человек в Номе, в Коцебу, на Малом Диамиде, и между ними оставалась бы огромная территория, на которой можно пересечь границу. Пустая трата денег налогоплательщиков". В отличие от российских пограничников Береговая охрана не ставит себе цели отследить всех, кто пересекает границу. "Наша главная проблема - это контрабанда, так большие судна мимо нас без всяких застав не пройдут - мы подходим к ним на своем судне и проводим проверку". Кроме того, Береговая охрана следит за соблюдением правил и международных соглашений в области рыболовства и морской охоты.

В принципе, российские пограничники должны делать то же самое: в их ведении так называемая спецэкономзона у берегов Чукотки. Только их катера уже три года стоят неподвижно: нет денег на ремонт. Зато на катерах живут 30 матросов-призывников и командующий ими грустный лейтенант.

Еще есть заставы. Вот только зачем? Возможно, как сказала местная жительница, работающая в погранотряде бухгалтером, "такая, наверное, традиция". Есть и более давняя традиция в этой части света - ходить в гости к родственникам. По обе стороны границы живут легенды об эскимосах, даже в разгар холодной войны умудрявшихся, например, ходить с визитами с Малого (американского) Диамида на Большой (советский) Диамид. "Этого просто не могло быть, утверждает подполковник Тезиев, - Ледовый мост в Беринговом проливе устанавливается раз в 25 лет. Где они проходили, я не представляю".

"Где? Под носом у обоих государств", - говорит капитан Хэллер. Эскимосы специально придумали байдар - легкую лодку с деревянным каркасом, обтянутым кожей моржихи, чтобы плавать меж дрейфующих льдин, по необходимости вытаскивая судно на лед. "Я служу здесь с 1979 года, - говорит капитан-лейтенант Мэсси, - и нам, по крайней мере, приходилось спасать людей, возвращавшихся оттуда".

Так для чего же пограничные заставы в регионе, где нет и метра сухопутной границы? Чтобы бороться с эскимосами на байдарах? Но зачем: эскимосы, которых антропологи прозвали "самым оседлым народом в мире", как сходят в гости, так и вернутся.

Или чтобы пресекать контрабанду? В России это скорее дело таможни. Чтобы отлавливать браконьеров в пограничных водах? Правда, на заставах нет ни морских, ни воздушных судов, так что максимум, что может сделать пограничник - это сообщить о замеченном нарушителе в отряд и ждать летной погоды. А ее ждать можно неделями. Условия на заставах, в общем, хуже, чем в основном погранотряде, но и там рядовые и офицеры жалуются беспрестанно. Нет овощей, нет развлечений, нет деревьев, нет воздуха: из-за отсутствия деревьев в бухте Провидения 20-процентный дефицит кислорода. "Нельзя здесь служить, - заявляет капитан Павел Бурдин, начальник медслужбы Провиденского погранотряда. - Это общегосударственное издевательство над людьми". Бич здешних солдат - незаживающие из-за нехватки кислорода и витаминов фурункулы и прочая кожная гадость. На отдаленных заставах ко всем неудобствам прибавляется еще отсутствие медицинской помощи (возможны, конечно, санрейсы - в летную погоду) и, по крайней мере в двух местах, отсутствие пресной воды.

В сентябре на одной из застав солдат-срочник сошел с ума. "У него была буйная форма, - рассказывает Бурдин. - Разнес пункт технического наблюдения, выгнал всех из помещения, убежал голый в тундру. Валуны бросал во все стороны, как теннисные мячики".

Этой осенью на одной из застав солдат застрелился. По словам лейтенанта Артура Гирева, начальника пункта медпомощи, от трех до пяти самоубийств в год - обычное дело: "Психика у людей подорвана". Но вообще, утверждает капитан Бурдин, "на заставах психологический климат великолепный".

Майор Валерий Хваль считает, что чтобы остаться нормальным человеком, "каждый пограничник должен иметь хотя бы одно увлечение и либо писать стихи, либо играть на музыкальном инструменте". Тридцатипятилетний Хваль коллекционирует значки и пишет стихи. Ужасные. Пусть тут пурга, метели злые/Мы все-таки здесь быть должны/Ведь пограничники нужны/На самом краешке России.

А зачем они нужны, майор Хваль? "Хоть сейчас и не модно цитировать Ленина, - серьезно отвечает майор, - но я считаю, что он мудро сказал: "Государство немыслимо без границ".

То есть это традиция такая? "Если не охранять границу, здесь такой бардак начнется. Есть такой термин: "незаконное освоение чужой территории". А потом можно предъявить на эту территорию законные права. И мировой суд вполне может решить в их пользу. А навязать суду какое-нибудь выгодное решение - мы же с вами не маленькие, мы понимаем, что это можно сделать". О чем вы, майор Хваль? Какой мировой суд? Мировой суд - под председательством мирового судьи - был отменен в России в ноябре 1917 года. Валерий Хваль окончил Институт погранвойск в Москве в мае 1997 года.

Теоретическая подкованность

"Защита отечества - конст...конст...конституционный долг и обязанность гражданина Российской Федерации. Написали? Положите ручки". Юный лейтенант Кучма ведет занятие по общественно-государственной подготовке. Полковник Мороз не хотел пускать меня на занятие - мол, заместители по воспитательной части все из рук вон, я настаивала и теперь подозреваю, что занятие организовано специально для меня. Лейтенант рассказывает про роль армии в обществе. Про то, как США защищает свои интересы в Персидском заливе и "в Мексике, где у них Панамский канал". А еще "есть территориальная целостность. Последний пример - это Чечня. И такие примеры будут повторяться опять и опять, потому что к власти будут постоянно приходить враждебно настроенные элементы".

На стене в классной комнате доска с громким заголовком: ИСТОРИЯ ПОГРАНИЧНЫХ ВОЙСК. Под ним четыре больших листа. На первом репродукция картины - Ленин, Дзержинский и кто-то еще склонились над картой. Подпись: История пограничных войск - славная летопись героизма и подвигов во имя Родины.

Второй лист: крепость и некто в кепке, метающий гранату: В жестокий (так! - "Итоги") боях за нашу Родину они бились до последнего. Третий: группа людей с винтовками в санях, запряженных тройкой: Как львы, дрались советские пограничники в годы Великой отечественной войны. Четвертый: Борис Ельцин с Андреем Николаевым и первый параграф указа президента о формировании погранвойск. Вот и вся история.

Лейтенант Кучма читает из книжки: "Записываем. 1691 год. Дату пишем. Создание регулярной армии. В скобках пишем: "Преображенский и Семеновский полк". Дальше слушаем. Положили ручки".

Полковник Мороз, карьерный заместитель командира по работе с личным составом, наконец не выдерживает. "Читать можно во время самоподготовки, - вмешивается он. - Я хочу, чтобы вы уяснили, что армия - это необходимый атрибут, необходимое вещество любого государства. Это вам пригодится в гражданской жизни. Стране нужны сильные, здоровые рабочие руки у станка, здоровье - главная задача нации. Толкни его, возьми его вот так вот за ухо (это - о задремавшем слушателе. - "Итоги"). Связалось все - и армия, и политика, и экономика. Может быть, когда-нибудь, на каких-нибудь рубежах, это будет ненужно, все будет решаться на уровне государственных надстроек, а сейчас армия необходима". Далее в том же духе: набор слов обязательный, порядок - произвольный. Государство. Страна. Нация. Рубежи. Армия. Положите ручки.

"Я боюсь, что мы недостаточно объясняем нашим солдатам роль армии в демократическом обществе, - сетует генерал-майор Джейк Левенкоф, командующий Национальной гвардией Аляски. - Понимаете, во время холодной войны наша актуальность была очевидна. Конец холодной войны был очень нелегким - когда растаял ледяной занавес, как мы его называем.

Теперь мы изменили наше поведение и то, чему мы учим солдат: мы уже не пограничники, а гвардия, готовая откликнуться в случае любого кризиса в Тихоокеанском регионе. Если мы сейчас что и охраняем, то не границы, а наши аэродромы".

Нет, не то чтобы в Национальной гвардии встречалось меньше демагогии, чем в погранвойсках. Капитан Хэллер, например, способен извести собеседника речами о том, как солдаты Национальной гвардии только и знают, что делать добро. "Типичный национальный гвардеец - это школьный учитель, который активно участвует в благотворительной деятельности, например, руководит отрядом бой-скаутов, собирает продукты для бедных семей". Капитан Хэллер, правоверный мормон, сам занимается всем этим, включая учительствование - вдобавок к постоянной работе в Гвардии. И, в общем, то, что он говорит, справедливо и по отношению к другим. В Национальную гвардию добровольцы идут не чтобы пострелять из винтовки, как в обычную армию, а из желания участвовать в благородном деле. При том, что Национальная гвардия на Аляске несет ответственность за охрану границы, реальная деятельность гвардейцев в основном сводится к помощи при несчастных случаях. А на Аляске таких случаев сколько угодно.

Это "самый летающий" штат: как и на Чукотке, основной транспорт здесь воздушный, а погода коварна - и частные самолеты то и дело где-то падают. И еще все время пропадают охотники. В этом году, хвастаются гвардейцы, они спасли уже 328 человек.

Один из них - Александр Тулукок, 21 года от роду, житель чукотского села Инчун, тяжело раненный ножом 7 ноября. Его мать дозвонилась до аляскинского бизнесмена, с которым познакомилась на Чукотке. Тот сообщил Национальной гвардии, что молодой человек при смерти, что на Чукотке нелетная погода - не могли бы гвардейцы слетать в Инчун и отвезти пострадавшего в больницу на Аляске? Гвардейцы снарядили четыре вертолета и два самолета и запросили разрешения у российских пограничников. В расшифровке телефонных переговоров по Тулукоку через 58 минут после первого звонка появляется следующая запись:

03:03 "Пограничники в Провидения сообщили, что если им понадобится помощь, они о ней попросят". (...)

03:17 "В ответ на повторный звонок пограничники в Провидения сказали, что состояние пациента стабилизировалось и он в эвакуации не нуждается. Они отказываются от помощи со стороны США". (...)

03:50 "В Инчуне сказали, что местные пограничники просят о помощи. (...) Решено организовать общие телефонные переговоры. (...) В результате 30-минутного разговора Провидения разрешили полет".

И так далее. Уже после того, как гвардейцы прилетели в Инчун и оказали пострадавшему - у которого, как выяснилось, внутренности вываливались из распоротого живота, - первую помощь, пограничники вторично отказали в разрешении на эвакуацию, затем опять согласились.

Так же упрям был и чиновник Иммиграционной службы в Вашингтоне, не желавший давать разрешение на въезд Тулукока в США (в конце концов и он дал добро). Разница только в том, что российские пограничники имели дело с гражданином своей страны. Впрочем, они охраняют границу, а не людей.

И защищая границу, они нередко погибают даже в мирное время. Года три назад четверых солдат на о. Ратманова (Большом Диамиде) на глазах у всех остальных, выстроившихся в тот момент на развод, снесла снежная лавина.

Трое скончались на месте, а за четвертым вскоре прилетели гвардейцы из США, и он выжил. "Следующим летом пограничники запросили разрешения прилететь на Аляску, - рассказывает капитан Хэллер. - Они вручили каждому, кто участвовал в спасении того солдата, медаль. Мы были так тронуты. И знаете, что нас удивило? Медали были из настоящего золота". А на о. Ратманова не прислали даже цемента, так что солдатам пришлось сооружать памятник из подручного материала.

Суровые будни

В доме одного российского офицера мне показывают видеокассету с о. Ратманова: два года назад лейтенант улетел на три дня и из-за нелетной погоды застрял на месяц, встретив Новый год на заставе. Вот они смотрят в подзорную трубу на Малый Диамид - благо, расстояние всего 4160 метров, все как на ладошке - и обмениваются впечатлениями: "Смотри, цивилизация: две церкви, школа". С той стороны приземляется вертолет; американцы используют вертолеты более легкие, чем у российских пограничников, и площадка у них построена удобнее, так что погода не помеха. Из вертолета выходит Дед Мороз, то есть Санта-Клаус, с мешком подарков. Российским пограничникам завидно: им подарков ждать не приходится, двое рядовых, наряженных Дедом Морозом и Снегурочкой, вряд ли подарят что-нибудь кроме маскхалатов.

В офицерской столовой в Провидения висит картина, исполненная масляными красками на стекле: синее небо, синее море, белые льдины, коричневые корабли, белый самолетик с красными звездами, сероватый белый медведь и разноцветная лента, видимо, изображающая северное сияние.

Но это -  произведение искусства. Зима, весна и осень здесь на самом деле черно-белые. Белые скалы, белая дорога, черные остовы брошенных кораблей, черные коробки бетонных (в прошлом - белых) домов с черными окнами покинутых квартир. И небо белое, и тогда никто не летает.

На Аляске погода такая же, но благодаря, видимо, своим вертолетам гвардейцы меньше боятся нелетной погоды. "Жалко, что вы не можете остаться еще на денек, - говорит капитан Хэллер. - А то могли бы с нами слетать на Святого Лаврентия". На Чукотке полеты с такой уверенностью не планируют. А что там, на этом Лаврентии, который совсем рядом с Россией? "А мы каждый год ездим в самые бедные села на Аляске, кто-нибудь из наших переодевается Санта-Клаусом и его супругой, устраиваем рождественское представление и раздаем подарки, - объясняет капитан. - Мы еще собираем забытую одежду и обувь в школах Анкориджа, приводим ее в порядок и раздаем в селах". А два года назад не на них ли смотрели в подзорную трубу с острова Ратманова? Да, это была Национальная гвардия.

У российских пограничников тоже хорошие отношения с местными жителями, но особенно с властями. Командир Тезиев именует их уважительно: спонсоры.

В прошлом году губернатор дал погранотряду 100 миллионов рублей, которые позволили кое-что подремонтировать. Районная администрация подарила шесть компьютеров (до этого их вообще у отряда не было) и каждый год подписывает отряд на кое-какие издания.

Пока американцы занимаются благотворительностью, российские пограничники выполняют свои прямые обязанности. Например, ходят в караул, что при местных погодных условиях нелегко. Есть даже специальный "пурговой вариант несения службы", когда вместо одного часового, сменяющегося каждые четыре часа, на посту целые сутки находятся четверо: двое греются, двое ходят.

Как-то вечером, когда я сижу в кабинете у майора Хваля и слушаю стихи, приходит офицер доложить, что надо снимать часового с третьего поста. Вода снесла примерно семь метров стометрового моста, ведущего к посту, и часовой оказался отрезанным от отряда (во всех смыслах: связь тоже прервана).

"Нельзя снимать, - говорит Хваль. - Пурги же нет". Майор велит предупредить часового, а утром взяться за починку моста. "А где я бруски возьму такого размера? - ноет младший лейтенант. - На складе их нет, а пилорама не работает". "А ее не запустят?", - уточняет майор. - "Так она уже года два стоит. Ну что-нибудь придумаю". Утром, правда, они придумали, но неудачно - бросили на дно какую-то железяку, которую к вечеру благополучно снесло.

"Приходится принимать жесткие решения, - говорит мне позже майор Хваль, у которого на счету 80 уничтоженных и 39 задержанных нарушителей границы (это за три месяца в Таджикистане). - Иначе страдает дисциплина".

Кадры

Проблема дисциплины в рядах чукотских пограничников беспокоит всех: подполковника Тезиева, полковника Мороза, меня и даже капитана Хэллера. Наслышанный о голодных и холодных условиях службы российских солдат, капитан Хэллер поясняет: "Действия отчаявшегося человека непредсказуемы". Вы не правы, капитан Хэллер. Действия отчаявшегося человека в данном случае абсолютно предсказуемы. Когда человек получает 18 тысяч в месяц, а тюбик зубной пасты стоит 26 тысяч, он крадет. Воровство, по признанию старших офицеров Провиденского отряда, теперь распространено больше, чем неуставные отношения.

Еще человек сам себя калечит - например, солдаты, за неимением спичек, прикуривают от оголенного электрического провода, сводя и разводя "плюс" с "минусом", так что образуется разряд. Время от времени кто-нибудь серьезно обжигается.

На Аляске тоже есть проблемы. Во время моего визита идет административное слушание по делу группы офицеров, вступивших в заговор, чтобы подсидеть командование гвардии. Преступления помельче - пьянство. Есть специальный отдел, проводящий антиалкогольные просветительские кампании в гвардии и в селах. А как с этим в Провидения? "У нас есть шутка, - говорит старший лейтенант Роман Лизнев, замкомандира эскадрильи по воспитательной работе. - "Наши офицеры не пьют!" Есть еще истории - например, про то, как пьяный пилот на спор с пьяным же диспетчером вылетел в непогоду...

Командира Тезиева беспокоят умонастроения молодых офицеров. Офицеров среднего звена в отряде практически не осталось, жалуется он, так что приходится назначать начальниками служб лейтенантов. А среди них образовалась такая компания увлекающихся музыкой "тяжелых металлистов". "Они ходят по отряду в своих кожаных куртках, банданах там с черепами и костями", - жалуется Тезиев. Меня же больше обеспокоило то, что в кабинете одного из "металлистов", начальника продовольственной службы старшего лейтенанта Эдуарда Косырева, висит распечатанный аршинными буквами лозунг: АRВЕIТ MАСНТ FREI.

В общем, подводит итог полковник Мороз, кадры решают все (так и сказал!), а кадры отвратительные: офицеры - легкомысленные, призывники - дебилы (тоже так и сказал). Если раньше попадались с институтским образованием и из техникумов, то теперь, как он утверждает, приходят идиоты с семью классами.

Он сгущает краски, на самом деле есть и с дипломами. Например, рядовой Евгений Силаев, бывший сотрудник петропавловской газеты "Вести", закончивший в этом году пединститут. Когда призвали, думал, будет работать в газете "Пограничник Севера" - даже с редактором договорился. Потом написал для своей старой газеты статью про "учебку" - вроде даже положительную. И тут его прямо из гарнизона - в самолет и на Чукотку. "Я не думаю, что это наказание - просто подстраховались, - предполагает рядовой. - Может, вы лучше обо мне не пишите - а то еще куда пошлют?" Ничего, Женя, я проверила: дальше некуда.

В будущем, опасается полковник Мороз, будет еще хуже. Могут потребовать, чтобы пограничники набирали контрактников из числа местных. Казалось бы, чем плохо: работы здесь практически нет, в местной газете попадаются объявления типа "Меняю 2-к кв. на билет до Москвы". Но Мороз настроен пессимистично: местное население, он уверен, умеет только пить. Отдел погранконтроля уже перешел на контрактный набор.

Правда, начальник отдела капитан Сергей Олеференко велел военкоматам представителей коренных народностей не присылать. "У них связи с той стороной, - объясняет он, - и известно, что их умственное развитие ниже среднего".

Капитана Хэллера мой вопрос - почему Национальная гвардия прикладывает такие усилия, чтобы набрать как минимум треть состава из числа коренных жителей? - застает врасплох. "Во-первых, мы присягали защищать Конституцию, - наконец отвечает он. - А там записано: равные возможности для всех. Во-вторых, у коренных крепкие связи с той стороной, и это очень помогает. Ну и потом, более патриотичных людей, которые будут так же гордиться своей службой в Национальной гвардии, найти невозможно". Командующий генерал-майор Левенкоф - алеут, православный, потомок русского священника, приехавшего на Алеутские острова в XVIII веке. Он бывший вице-президент Федерации коренных народов Аляски и региональный директор Федерального бюро по вопросам индейского населения: после его назначения командующим жена сменила его во главе Фонда реставрации православных церквей на Алеутских островах.

...Некрасиво как-то получилось. Американцы вышли сплошь просвещенными и положительными, а российские пограничники - невежественными и косными.

Но кто в этом виноват? Мировой суд, может, или война в Мексике, или пришедшие к власти враждебные элементы? Впрочем, это, наверное, военная тайна.

Источник: "Итоги", №48, 1997,