24.08.2005 | Кино

Игра в городок

«Мама не горюй-2» - еще одно, возможно последнее, кинопрощание с нашими 90-ми.

На этой неделе в прокат выходит сразу несколько любопытных картин. Отметим два арт-хита: «Скрытое» Михаэля Ханеке (Каннский приз за режиссуру), о котором мы писали в NEWSWEEK, № 19, и «Три экстрима» - жутковатый альманах азиатских мэтров Такаси Миике, Фрута Чана и автора «Олдбоя» Чхан Ук Пака. Появится и экранизация последнего триллера модного французского писателя Жана-Кристофа Гранже «Империя волков», увлекающая в своей первой половине мрачными загадками. Но мы не могли не сосредоточиться на очередном отечественном фильме, который призван стать хитом – фильме Максима Пежемского «Мама, не горюй-2». Тем более, что кассовых фильмов отечественного розлива не возникало два месяца – псоле балабановских «Жмурок». 

Прощание славян До «Мамы не горюй-2» в первой половине 2000-х появилось еще несколько картин, ностальгически либо иронично прощающихся с бандитскими 90-ми и наивной, хотя и кровавой эпохой первоначального накопления криминального капитала.

Автор этих строк не фанат первого, выпущенного восемь лет назад, фильма «Мама, не горюй», хотя именно благодаря ему и стараниям питерского сценариста Константина Мурзенко (чья звезда взошла именно тогда) узнал, например, значение слова «развести». Не в смысле: мосты, помидоры или спирт.

Однако, «Мама», появившаяся в то время, когда в стране исчезла система нормального кинопроката, оказалась, как считается (хотя посчитать это тоже непросто – особенно при наличии пиратов), чуть ли не самым популярным из тогдашних отечественных фильмов на видео. Почти как «Брат».

Если кто из иностранцев забрел в «Пушкинский» на вечерний премьерный показ фильма на недавнем Московском кинофестивале, наверняка решил, что это - произведение культовое. Сюжет второй части совсем иной, и действие происходит не в Петербурге, а в некоем приморском городке, но большинство актеров остались прежними. И у них те же роли, или, как вернее выразиться в случае с «Мама, не горюй», те же маски. Так вот: появление каждого из них в фильме № 2 – что первейший признак культового произведения – публика «Пушкинского» встречала воплями: Андрея Панина, Бортника, Сидихина, Баширова, Чиндяйкина, особенно Куценко.

УДАРНЫЕ ФРАЗЫ ИЗ ФИЛЬМА Персонаж Ивана Бортника по кличке Гитлер персонажу Евгения Сидихина в ответ на отказ того участвовать в очередном грабеже: - Твоя воля, музчина. Не хочешь лебедем летать – лети бульдозеристом.

Молодой подельщик про новую воровскую идею все того же старорежимного Гитлера: - Гитлер тут на зоне скреатировал! - (Гитлер, обалдевши) ЧТО я сделал? - Ну, думал-думал, а потом пробило.

Диалог столичного политтехнолога с теми, кому предстоит осуществлять его сценарий предвыборного пиара: - Экстремизм отменяется. Теперь (в городе) волна криминального разгула. - Так ведь уже была. - Так то старая, теперь новая.

Персонажу Морячка – Андрея Панина, – сидящего после драки в камере вместе с огромным крабом (которого он нес в подарок – в итоге его с ним и задержали): - А краб за что сидит? - За отсутствие регистрации!

Именно из-за обилия звезд, даже в малозначительных ролях (а место некоторых выбывших во второй части заняли Ефремов, Бондарчук, прекрасная театральная актриса Вера Воронкова, впервые показавшая себя в кино во «Времени танцора», и др.), а также по той причине, что эти звезды на протяжении фильма разыгрывают между собой скетчи-анекдоты, кто-то обозвал жанр «Мамы-2» эстрадным чесом по провинции. А объявившийся в печати после долгого перерыва коллега Денис Горелов – и вовсе КВНом.

Я бы не оценивал столь строго. Во-первых, юмор фильма рассчитан на иную аудиторию, чем та, которая взахлеб смотрит программы Евгения Петросяна. Уж скорее, «Мама, не горюй-2» иногда напоминает «Городок» - а это все-таки другой уровень (кроме тех случаев, когда Стоянова с Алейниковым пытаются переносить в кино или другие развлекательные передачи). Признаюсь, кстати, что первые двадцать-тридцать минут фильма трудно назвать уморительно смешными. Но потом становится гораздо веселее. Во-вторых (это опять к вопросу об эстрадном чесе), новый для нас тип фильма, где даже в камео одни звезды, что придает персонажам и диалогам дополнительную иронию, изобретен именно режиссером Пежемским в фильме «Мама не горюй –1»: уже затем подобный ход использовали Кончаловский-мл. в «Антикиллере» и «Балабанов» в «Жмурках». В-третьих (похоже, независимо от воли авторов фильма), «Мама не горюй-2» фиксирует новую для России социальную ситуацию. Назовем ее: окончательное изживание 90-х. Их мелкомыслия и мелкостремлений. Мы изжили их настолько, что «Мама, не горюй-2», хотя сюжет фильма построен на социальных казусах, не выглядит ни социальной сатирой, ни даже социальной комедией.

Это просто комедия.

Последних фраз авторы фильма, уверен, не ожидали.

Если в первой части действовали, в основном, бандюки, и вообще смысл был в том, что общество 90-х основательно облатнело, то во второй все крутится вокруг выборов мэра в провинциальном городке. Кандидатов двое, один лучше другого, оба знакомы по первому фильму: криминальный авторитет по кличке Турист и бывший следователь, теперь прокурор города в исполнении заматеревшего Сергея Колтакова.

По законам сиквела, где во второй части должно происходить то же самое, но чуть по-иному, фильм начинается с драки, затеянной Морячком-Паниным. В первом фильме он на своей свадьбе за неуважительное отношение к невесте бил морду Туристу – после чего весь фильм его разыскивали милиция и шестерки. В этом – бьет морду уже прокурору, застав его во возвращении из плавания со своей – теперь уже – женой и неправильно поняв его намерения (прокурор-то пришел в гости к электорату, причем в сопровождении телеоператора. Правда, при этом моментально напился.)

Одновременно на помощь прокурору приезжают московские политтехнологи – Бондарчук и Ефремов, а также мастер по улаживанию разногласий Артур-Куценко. Вместе и по отдельности, отталкиваясь от факта мордобоя алкаша-прокурора, они приходят к идее убедить электорат в том, что город вновь захлестнула волна криминального насилия, и только прокурор, став мэром, сможет одолеть ее железной рукой. Эту волну необходимо смоделировать и заснять на послушные телекамеры подручных телеканалов. Возникает мысль организовать фальшивое ограбление банка. Но все, понятно, идет не так. Все путают время. Телекамеры у банка появляются тогда, когда лже-преступники, которым гарантировали спокойный отход, еще не успели покинуть помещение. Вдобавок все, когда не надо, напиваются. Или продуваются в казино. Все, кто не должен – от упомянутых политтехнологов до доверенных лиц Туриста – регулярно попадают в кутузку, которой заправляет известный по первому фильму майор-Чиндяйкин. А камеры послушного телевидения вместо героических подвигов и речей народного избранника-прокурора то и дело нечаянно ловят его непотребства.

Все вранье – все игра.

С фильмом «Мама, не горюй-2» связаны давние слухи, будто это посттарантиновское кино и будто оно родственно балабановским «Жмуркам» (слухам способствовал сам Пежемский, заметивший в каком-то разговоре, что и «Жмурки», и «Мама-2» сняты в жанре трэша). С другой стороны, сам Пежемский утверждает, что сделал правдивую картину – хотя и ироничную. Антителевизионную: о новой опасной власти масс-медиа, которая сменила власть криминальную. О том, что масс-медийные структуры и формально-то напоминают разбойничьи. Короче, происходящее в фильме отражает действительность.

Для меня эти утверждения звучат странно. По мне, сила фильма как раз в том, что он изображает день вчерашний. «Мама, не горюй-2» - совсем не посттарантиновское кино (в отличие как раз от «Жмурок», где, при все юморе, много жестокости, и герои которых, прямо как тарантиновские, ведут себя так, словно они персонажи масскульта). Но что действительно сближает «Маму-2» со «Жмурками» - так это окончательная констатация того, что наивные, при этом бандитски-кровавые 90-е ушли в прошлое. Сближает – ирония над этими 90-ми, над их примолинейным мышлением, над верой в то, что сейчас за пять минут можно отхапать все, навсегда и бесплатно. Присвоить себе чужие деньги, чужую постель, чужую карьеру.

Примитивные политтехнологии, банальный телевизионный пиар, которые демонстрирует «Мама, не горюй-2», ушли из жизни точно так же, как и мелкие распальцовочные братки. Отталкиваясь от знаменитой формулировки «человечество, смеясь, расстается со своим прошлым», можно прийти к другому выводу: истинно отвязная и раскованная комедия возможна лишь тогда, когда тема, ставшая основой сюжета, ушла в прошлое. Когда общество изменилось.

Спросите любого кинопродюсера: какой жанр наиболее трудный? Комедия, ответят вам. Почему? Не только потому, что мало талантливых комедиографов. Но и потому, что именно в нашей стране очень мало серьезных тем, вызывающих веселье. Наивные и жестокие 90-е, как мы видим и по «Маме-2», и по первому «Антикиллеру», и по «Жмуркам» - и есть такая тема (теща и выскочил без трусов – юмор для другой аудитории).

Что до политтехнологий и использования масс-медиа в борьбе за электорат и формирование общественного мнения, то они, для сведения г-на Пежемского,  давно вышли на совсем иной уровень. И на эту тему комедию еще очень долго не снимешь. Смеяться есть над чем – веселиться нечему.

Источник: "Русский Newsweek", № 27 (57), 25 - 31 июля 2005,