12.02.2007 | Город

Тихий дом

Самый жуткий музей Нижнего Новгорода

Для моего племянника в Нижнем Новгороде нет места страшнее, чем домик Каширина. Он его боится настолько, что обходит Почтовый съезд буквально за километр; спуститься с Ильинки к Рождественке с 10-летним Васей — это настоящее путешествие из одного города в другой.

Я его очень хорошо понимаю. Я боялся этого милого домика, наполненного безграничной тоской и страхом, с самого первого его посещения. Нас водили по домику, и с каждой минутой чувство безысходности все больше и больше охватывало меня — это был настоящий дом ужасов.

У Василия та же проблема. Хотя дети сейчас рано взрослеют — Вася смотрит все, его не оттащить ни от телевизора, ни от компьютера, он не боится никого и ничего, кроме зловещего домика. Мы идем с ним по Ильинке, и он начинает тянуть меня за руку, чтобы свернуть. Я ему говорю: «Ты же пацан, нижегородец, Горький же твой земляк», ну и прочее, чтобы его как-то подбодрить. Он смотрит на меня напряженно и спрашивает: «Ты смотрел фильм «Жесть»?» — «Смотрел». — «Страшно?» — «Да, страшно».

Еще бы было не страшно, там маньяк гоняется за жертвой не по типичной американской (а потому нам не интересной) улице Вязов, а среди очень знакомых и узнаваемых домиков садовых товариществ. Действительно, что может быть ужаснее, чем ужас, разворачивающийся в обыденности.

Вот он, персональный кошмар Василия — мещанский домик на Почтовом съезде. Вроде с виду обычный дом, только более ухоженный и опрятный, чем все остальные, а внутри такое. Кухня с яркой скатертью и сундуком, это не только кухня, но и главная комната ужасов — здесь на полу умирал Ваня Цыганок, здесь на лавке пороли до потери сознания Алешу розгами. Комната Михаила — это не просто жилая комната дяди маленького Горького, это комната убийств; здесь жила жена дяди Наталья, забитая им до смерти. Да и двор тоже не двор, а собрание артефактов. Высокий забор с гвоздями, чтобы ворам было неповадно лазить, и прислоненный к забору огромный дубовый крест, тот самый, которым был задавлен насмерть Ваня Цыганок. Действительно жесть.

Эти избранные места повести «Детство» были основой экскурсии по домику Каширина и прежде, и в моем детстве, и сегодня, и, видимо, в будущем ничего не изменится. Но во времена моего детства по телевизору и в кинотеатрах не показывали триллеров, а единственной «комнатой ужасов» был аттракцион в луна-парке. И даже детские истории про черные-черные дома с черными-черными комнатами не шли ни в какое сравнение с домиком Каширина. Те были очень далекими, призрачными и все-таки ненастоящими. Этот же «приземистый одноэтажный дом, окрашенный грязно-розовой краской, с нахлобученной низкой крышей и выпученными окнами» был очень реальным. К тому же обстановка дома воссоздана с садистской тщательностью. В нем, как мне казалось, смотрительницы не работали, а жили, охраняя имущество старика Каширина: строгий тяжелый взгляд, грозное «руками не трогать», реакция не на прикосновение к чему-либо, а просто на лишний, по их мнению, поворот головы. Одна из них, как утверждает Вася, после того как он посмотрел «не туда», напомнила ему о розгах.

Конечно, и другие нижегородские музеи тоже вполне могут служить декорациями для триллеров: вот-вот готовые развалиться на части атланты особняка Рукавишникова, где когда-то размещалась экспозиция краеведческого музея (это, кстати, было еще до рождения Васи) или музей Добролюбова с его хитом — выставкой «Ужасы мистики и телесных наказаний». Но разве они сравнятся с домиком Каширина?

Васин ужас стал более объемным благодаря милой учительнице начальных классов. Она очень любит домик Каширина — прежде она сюда водила детей, чтобы показать «в каких условиях рос наш великий пролетарский писатель» и для того, чтобы воскликнуть: «Ребята, давайте еще раз все вместе побичуем мещанство». Теперь же она говорит про то, что дед был строгим, но справедливым и вообще правильным человеком — учил Алешу читать по псалтыри и часослову. Любит она вспоминать и про, по ее мнению, очищающий дубовый крест.

Город уже давно не Горький, и сам Горький теперь не является главным государственным писателем, и нынешних детей, казалось бы, уже ничем не испугаешь. Но старик Каширин с рыжей бородой, издевающийся над Алешей Пешковым в своем маленьком домике, неподвластен всем этим изменениям. И сколь бы руководство музея Горького ни пыталось дедемонизировать домик Каширина, развивая тему не только «темного» деда, но и «светлой» бабушки, сколько бы ни устраивали театрализованные представления вроде «В гости на Рождество», ничего не изменится: домик Каширина наводит ужас на маленьких нижегородцев, для многих из которых это, кстати, первый музей.

Царство тьмы не ослабеет даже тогда, когда вокруг домика вырастут высотные дома. Пусть он станет игрушечным, но кто сказал, что все игрушки безобидны?

Источник: "Большой Город. Нижний Новгород", 20,12.2006,