10.07.2006 | Нешкольная история

Богословская ТЭЦ – объект НКВД

Возможности системы порабощения. Работа школьников Юлии и Дмитрия Кирхгеснеров из Свердловской области

АВТОРЫ

Юлия и Дмитрий Кирхгеснеры, во время написания работы -ученики 10 и 9 класса школы № 23 г. Краснотурьинск Свердловской области. Неоднократные призеры конкурса.

Данная работа получила 2-ю премию на VII Всероссийском конкурсе Международного Мемориала "Человек в истории. Россия - XX век". 

Научные руководители - Глазкова Л.М., Паэгле Н.М.

В конце 2005 года исполнилось 85 лет Плану ГОЭЛРО, плану электрификации всей страны, на который большевистская партия в 1920 году возлагала большие надежды, назвав его второй программой партии. Лозунг же «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны» на многие десятилетия стал одним из классических высказываний социализма. А время доказало его полнейшую несостоятельность и абсурдность.

Впрочем,

85 лет назад полнейшей утопией казался и План ГОЭЛРО, ввергший даже американского фантаста Герберта Уэллса в полнейшее смятение.

«Электрификация – утопия! Нельзя строить замки, когда земных жилищ-то не хватает, когда есть нечего, когда положение России настолько тяжело и ужасно, что не поддается никакой маскировке!.. История не знает ничего подобного крушению, переживаемому сегодняшней Россией» – писал он, возвратясь в 1920 году из поездки по России. Но

американский фантаст не учел возможности системы порабощения, созданной большевиками.

Первая и единственная станция, построенная на Урале по Плану ГОЭЛРО, была Егоршинская ГРЭС, остановленная в 2003 году с тем, чтобы на ее базе был создан единственный пока в нашей стране промышленный  музей.

Город Краснотурьинск, в котором мы живем, находится достаточно далеко от Егоршинской ГРЭС, но и в нашем городе есть энергетическое предприятие, отметившее 85-летний юбилей Плана ГОЭЛРО. Это - теплоэлектроцентраль, построенная, правда, в годы Великой Отечественной войны, и по сей день являющаяся жизнеобеспечивающим предприятием города и Богословского алюминиевого завода, градообразующего для Краснотурьинска.

Без теплоэлектростанции жизнь нашего города невозможна. Задумавшись, о значении Богословской ТЭЦ в социальной структуре города, мы поставили себе цель - выяснить, в каких исторических условиях она была построена и пущена в эксплуатацию.

Что за люди были первые строители и эксплуатационники?  В каких условиях они работали? Каковой была цена пуска одного из важных объектов города?

 

Начало строительства

К концу 30-х годов поселок Турьинские Рудники на Северном Урале был совершенно провинциальным, почти никому не известным. Но именно с этого времени в живописном месте на берегу небольшой речушки Турьи начинается  разведка под размещение стройплощадки будущего алюминиевого завода.

В широкой долине реки Турьи рос сосновый лес. Его начали вырубать, расчищая, место под дно будущего пруда. Началом строительства Богословского алюминиевого завода принято считать  1941 год,  когда  в Турьинские Рудники прибыл первый отряд строителей и стал развертывать свою работу. 

Великая Отечественная война внесла свои коррективы в сроки строительства. Они начались вестись ускоренными темпами. Стройку  необходимо было обеспечить электричеством. Поэтому было принято решение строить ВЭС – временную электростанцию. Одновременно строились корпуса завода, монтировалось оборудование ВЭС, и закладывался фундамент будущей ТЭЦ.

Уже через месяц после начала Великой Отечественной войны  на станцию Турьинские Рудники по железной дороге стали прибывать вагоны с оборудованием, эвакуированным из Волховского и Тихвинского заводов, которое было настолько разукомплектовано, что на месте, порой, не знали, как его собрать.

Стройка Богословского алюминиевого завода и ТЭЦ была объектом НКВД, Сталинской стройкой, где на равных чашах весов находились трудовые достижения  и жизнь тысяч людей.

Исследуя условия строительства Богословской ТЭЦ мы должны исходить из того, что это был цех строящегося алюминиевого завода - до 1955 года Богословская ТЭЦ входит в состав  БАЗа. И только в 1955 году переходит в систему «Свердловэнерго». Поэтому целесообразно рассмотреть первые документы, относящиеся к строительству Богословского алюминиевого завода и формированию Богословлага.

Мы исследовали документы  Государственного  архива  Свердловской  области  (ГАСО),  отражающие  начальный  период  деятельности  Богословского  алюминиевого  завода. В  первые  годы  эти  материалы  разнообразием  не  отличались:  приказы,  распоряжения,  годовые  бухотчёты.  Но если  в  архивной  описи  заголовок дела гласит  «Приказы  по  основной  деятельности»,  то  на самом  деле это  не  совсем так. В основном это приказы  по  личному  составу:  принятия   на  работу,  перевод, увольнение,  объявление  выговора,  отдание  под  суд  и  т.п. 

В  1942 году  ещё  никакой  основной  деятельности  не  происходило,  шло  формирование  заводских  кадров,  их  подготовка  и  обучение. 

И  в  1943 году  приказов,  относящихся  к  основной  деятельности завода, не встретишь,  хотя  уже  шёл  выпуск  продукции – гидрата. Хотя кажется,  это  событие должно было отразиться в  приказах,  должно  было  где-то  говориться  о  создании  производственных  цехов:  глинозёмного,  электролизного.  Но  ничего  этого  нет.

Не  сохранилось  в  нашем  городе  и  архива  Богословлага.  По  одним  сведениям  он  был  переведен  в  архив  Тагиллага,  по  другим – находится  где-то  в  областных  архивах.  Поэтому  мы  постараемся  воссоздать  картину  строящегося  завода  по  тем  документам,  которые  смогли  найти.

«Приказ № 1 по Оперативной Группе

Наркомцветмета на строительстве Богословского Алюминиевого завода,

осуществляемого НКВД. Турьинские Рудники   25 апреля 1942 г.

§1 В соответствии с приказом Народно¬го Комиссариата Цветной Металлургии СССР от 20 апреля 1942 г. за № 145/к с сего числа вступил в исполнение обя¬занностей Начальника Оперативной Группы Наркомцветмета на строительстве Бого¬словского Алюминиевого завода, осуще¬ствляемого НКВД.

§2 Заместителем Начальника и Глав¬ным Инженером Группы, тем же приказом, утвержден тов. Павлов Алексей Васильевич с одновременным исполнением обязанностей Главного инженера проекта завода.

Приложение:   Приказ   по   Народному Комиссариату Цветной Металлургии СССР №  145/к от  20  апреля  1942  г.

Начальник Оперативной группы Наркомцветмета на БАЗстрое НКВД Кульницкий».

Это подтверждает  факт  строительства  Богословского  алюминиевого  завода  ведомством  НКВД,  в  соответствии  с  чем,  на  всей  территории  строительства  был  установлен  лагерный  режим.  Интересен,  на  наш  взгляд,  еще  один  приказ  от  1942 года,  который  мы  приводим  дословно:

«Приказ № 61/10 по Бюро Гипроалюминия и Оперативной Группе НКЦМ на БАЗстрое НКВД. Турьинские Рудники. 19 мая 1942 г.

§ 1 В целях подготовки жилищно-бытовых условий трудящихся Богословско¬го Алюминиевого завода, весь жилищ¬ный фонд, ныне арендуемый Бюро Гипроалюминием в Управлении Строитель¬ства БАЗ НКВД и ИТ Лагерей /8-ми квартирный дом - полезной площадью в 171,6 кв. м и 16 комнатный дом - тип общежития - полезной площадью в 208,8 кв. м/ передается Оперативной Группе Наркомцветмета.

§ 2 Одновременно передается 2-х этаж¬ное кирпичное здание,   ныне  занимае¬мое под Бюро Гипроалюминия...

Начальник Оперативной группы НКЦМ на БАЗстрое НКВД            Кульницкий.

Начальник  Бюро  Гипроалюминия  на  БАЗстрое  НКВД  Павлов».

Из  этого  документа  видно,  как  создавались  условия  для  работников  оперативной  группы,  непосредственно  устанавливающих  и  охраняющих  режим на территории  Богословлага.  В  то  же самое  время 

«создавались бытовые условия»  для  заключенных  Богословлага,  представляющие  собой  сырые,  холодные  бараки,  где  на  нарах  не  было  даже  матрацев,  о  чем  мы  узнаём  из  воспоминаний  свидетелей. 

Итак,  в  1942  году  Богословлаг  уже  существовал.  Организация  «Базстрой   НКВД»  возводила  главные  объекты – корпуса  алюминиевого  завода,  ТЭЦ,  плотину  Богословского  пруда. Трудармейцы,  заключенные,  вербованные  рабочие  и  местные  вольнонаемные  были  первыми  строителями  ТЭЦ.  Положение  их  на  строительстве  объекта  было  различным. 

 

Немцы – трудармейцы

После  выхода  Указа  Верховного  Совета  СССР  28  августа  1941  года  «О  депортации  немцев  Поволжья»  на  станцию  Турьинские  Рудники  (так  до  1944  года  назывался  Краснотурьинск)  осенью  1941  года   стали  прибывать  первые  эшелоны  с  немецами,  мобилизованными  по  повесткам  военкомата  в  трудармию. 

Российские  немцы  хотели  трудиться  во  имя  Победы,  но  вместо  этого  их  поместили  за  колючую  проволоку,  с  вышками,  на  которых  стояли  автоматчики. 

В  Богословлаге  сидели  и  осужденные  по  58-й  политической  статье,  но  их  бараки  находились  отдельно  от  зоны  немцев-трудармейцев. Как  мы  уже  говорили,  документов  Богословлага  и  «Базстроя  НКВД»  в  архивах  нашего  города  не  сохранилось.  Поэтому  о  положении  немцев  мы  узнаём  из  воспоминаний  очевидцев.

Вот  что  мы  узнали  об  этом,  встретившись  с  жителем  города,  ветеранам  труда  Богословской  ТЭЦ  Андреем  Георгиевичем  Майером. Родился  Андрей  Георгиевич  в  Саратовской  области. Школа в небольшом поволжском селе, где учился Андрей, была при церкви.

Окончив шесть классов на немецком языке, Андрей стал работать на местной текстильной фабрике. Отцовский дом был небольшой – комната и кухня. А детей в семье пятеро.

До коллективизации жили Майеры своим хозяйством – коровы, овцы, козы и свиньи у них имелись. Труднее стало после того, как все забрали в колхоз, где и пришлось работать главе семейства. Но жили в родной деревне, с устоявшимся бытом и сложившимися традициями.

Внезапно наступившая война коренным образом ничего не изменила. Вместе со всеми горевали, добровольцы спешили в военкомат, а колхозники работать – в поле. «Урожай в 41-м был небывалый, – с восхищением говорит Андрей Георгиевич, – прямо в полях лежали горы неубранной пшеницы. Выселяли нас в начале сентября, подвод, подвод понаехало, как будто война началась» –  Андрей Георгиевич замолкает и вытирает подступившие слезы…

Вот теперь и для них началась война, они стали ее заложниками.

Бросили все. Дом с нехитрой мебелью, домашнюю утварь. Успели зарезать поросенка и закоптить сало, погрузили на подводу мешок муки, немного крупы и необходимые пожитки.

Подводы двинулись к станции. В эшелон грузились с плачем и криками. Быков выпрягали из подвод и отпускали в поля. Они с жадностью ели неубранную пшеницу и тут же валились распухшие от обжорства. Еще долго, пока эшелон шел по Поволжью, они видели  неубранные поля и лопнувшие трупы распухших животных. Жалея домашнюю скотину, высланные даже не подозревали, что совсем скоро будут существовать  сами в скотских условиях, опухая и умирая от голода.

Семью Майер выслали вместе с другими поволжскими немцами в Сибирь в Омскую область в село Солдатково. 23 января 1942 года Андрея вместе с его старшим братом Егором, 1912 года рождения, забрали в трудармию на Урал.

На станцию Турьинские Рудники эшелон из Сибири пришел 14 февраля 1942 года. Выгрузили трудармейцев на третьем комендантском разъезде, где  уже был организован лагерь. Отныне промерзшее и сырое подвальное помещение стало их пристанищем на несколько лет. Господи, как же было холодно! И как хотелось есть! Остроту  этих чувств не в силах заглушить даже прожитые годы, даже тепло и уют сегодняшних квартир.

«В подвале топилась печка-буржуйка, но все равно было очень холодно», – Андрей Георгиевич поежился в теплой комнате, – «спать ложились в шапках-ушанках и валенках, к утру примерзшие шапки отрывали от нар. Многие, очень многие умерли. Я выжил, наверное, потому, что был рядом со старшим братом. Умел я говорить только по-немецки, и хоть было мне тогда 19 лет,  ночами плакал от слабости и в тоске по родителям».

Андрея спасла родная кровь – советы и забота старшего брата. В лагере было нелегко остаться человеком. Напротив Андрея и Егора спали на нарах отец с сыном, которые часто ссорились из-за крохотного довесочка хлеба. Старший брат учил Андрея: «Это не хорошо, родным нужно держаться вместе».

Работали Андрей с братом сначала на рытье котлована для фундамента завода и ТЭЦ, а потом перевели их на лесоповал 20 квартала. Там  стало еще тяжелее, только режим был легче, чем на стройке. Здесь многие  тоже умерли.

На лесоповал иногда привозили посылки от родных из Сибири. Голодные люди набрасывались на еду и нередко умирали от поноса. Егор закрыл их посылку в сундук, ключ повесил на шею. Особенно есть хотелось по ночам. Андрей  слезно умолял старшего брата: «Дай хоть капельку, хоть самую маленькую капельку сальца» Но Егор твердо отказывал брату, обещая утром его накормить. Кормил понемногу. Не от жадности, а чтобы не разболелись желудки. «Поэтому, наверное, я и выжил, – в который раз повторял Андрей Георгиевич, – спасибо, брату!»

В День Победы на лесоповале прибавили 200 грамм хлеба, а на следующий день ровно на столько же сократили паек. В памяти же остался не хлеб, которого никогда не хватало, а жидкая похлебка с редко плавающими чешуйками гороха.

Лагерь просуществовал до 1946 года, а многие трудармейцы остались здесь навсегда. Андрей Георгиевич Майер тоже женился в Краснотурьинске, здесь родились его пятеро детей.

Работал он сначала в отдел-строе «Базстроя», потом на угольном складе и в котельном цехе ТЭЦ,  той самой, под фундамент которой рыл когда-то котлован.

Немцы  Богословлага  не  были  исключением. Политика геноцида   реализовывалась  во  всех  лагерях ГУЛАГа.  В  книге  Г.А. Вольтера  на  примере  челябинских  и  ряда  других  лагерей  особо  подчёркивается  ужасающие  условия,  в  которые  попадали  прибывшие  в трудармию  первыми  украинские  немцы.  И  всё  же  велика  заслуга  немецких  трудармейцев в  том,  что  уже  в  1945 году  на   Урале  производилось  свыше  58% чугуна,  53%  стали,  51,6%  готового  проката.  Так  что  и  советские  немцы  «День  Победы  приближали, как  могли».  В  том  числе  ценой  своей  жизни…

Не спешит  советско-российское  общество  увековечить  трагический  и  героический  труд  бывших  трудармейцев  в  годы  войны.  Скудно  представлена  их  история  и  в  нашем  Краснотурьинском  краеведческом  музее.  Ни  слова  нет  о  строителях  города  и  градообразующих  предприятий  в  Краснотурьинском  туристическом  проспекте,  изданном  на  рубеже  столетий. 

Работали  трудармейцы  на нескольких  объектах  (цеха  завода,  электроцентраль,  кирпичный  завод,  лесоповал  и  плотина).  В  этом  ряду  Краснотурьинская  плотина  занимает  особое  место.  Когда  идёшь  по  ней,  зримо  ощущаешь  объём  выполненных  работ.  Всё  сделано  вручную – кирками,  лопатами  и  тачками. 

Алюминиевое  производство и  обслуживание  ТЭЦ требует  большого  количества  воды,  а  её  в  Турьинских  Рудниках  не  было.  Речушка  Турья  не  в  счёт,  ею  завод  не  обеспечишь. Поэтому  речку  эту  и  решили  перегородить  плотиной.  Масштабы  выполненных  работ  впечатляют.  Особенно  если  знать,  что  идёшь  практически  по  трупам  трудармейцев. 

Об  особой  смертности  на  этой  стройке  единодушно  говорят  все  оставшиеся  в  живых. 

О  том,  где  похоронены  трудармейцы   Богословлага,  не  знает  никто.  Мемориал  памяти  в  Краснотурьинске   сооружён  не  на  месте  захоронений,  но  очень  символично.  Если  идти  от  вокзала  через  плотину  (а  иначе  в  город  не  попадёшь),  то  по  левую  руку  в  окружении  плачущих  ив  виден мраморный  крест.  По  бокам  в  виде  надгробных  холмов  лежат  мраморные  плиты  с  фамилиями  3 462  погибших  здесь  в  годы  войны  трудармейцев.  За  крестом  просматривается  Богословский  алюминиевый  завод и  трубы  ТЭЦ,  для  возведения  которых  они  и  были  мобилизованы.

Но  вернёмся  к  строительству  Богословской  теплоэлектроцентрали в годы Великой  Отечественной  войны.  Как  мы  уже  сказали  выше,  на  строительстве  ВЭС и ТЭЦ  работали  стахановские  бригады. Целью  работы  немцев  было  увеличение  ежедневного  лагерного пайка  и  приближение  долгожданной  Победы,  с  которой  немцы  связывали  надежды  на  собственное  освобождение.

На  стройке  выходил  «Бюллетень»  Сталинской  стройки,  агитирующий  за  высокие  трудовые  достижения.  Печатный  орган  содержал  идеологическую  информацию  о  выполнении  трудовых  обязательств,  о  перевыполнении  планов  на  200  и  даже  100 процентов,  о  соревновании  фронтовых  бригад.  Приведем  выдержку  из  подшивки  газет,  хранящихся  сегодня  в  историко-краеведческом  музее  БАЗа.

Из газеты «Сталинская стройка» (орган  политотдела,  постройкома  и  управления  Базстроя)  от  11 марта   1943 года: «Приказ  Верховного  Главнокомандующего  товарища  Сталина  и  его  телеграмма  строителям  Базстроя   вызвали  среди  рабочих  пускового  объекта,  где  прорабом  т. Шлетер,  патриотическое  желание – ещё  лучше  помогать  фронту. Новыми  трудовыми  подвигами  ответили  на  благодарность  Красной  Армии  каменщики  бригады  т. Брикмана,  члены  комсомольско-молодёжно й  бригады  т.Штайца,  бригады  т. Симона. Перед  ними  была  поставлена  боевая  задача – закончить  в  короткий  срок  обмуровку  электрофильтров.  Работа  сложная.  Но  каменщики  и  подсобники,  не  считаясь  со  временем  и  трудностями,  блестяще  справились с делом. 

Три  дня,  не  уходя  с  производства,  работали  они  с  исключительным  подъёмом.  Несмотря  на  перебои  в  доставке  кирпича  и  в  подаче  электроэнергии, бригады  т.т. Брикмана,  Штайнца  и  Симона  выполнили  задание  на  214%.   За   троих   работали  бригадир  Брикман,  молодые  каменщики  Цайер  и  Тиссен,  подсобник  Луст  и   многие  другие.

Следует  отметить  десятников  т.т.  Киндсфатера  и  Вазенмиллера,  которые  продуманно  организовали  труд  и  обеспечили  слаженность  в  работе  трёх  бригад,  стоявших  на  сталинской  вахте».

Газеты «Сталинская  стройка» и «Бюллетень» были  однозначно  пропагандистскими  изданиями.  Часто  новые  номера  газеты  зачитывались  рано  утром  на  разводах.  В  информациях  говорилось  о  передовиках,  выполнивших  нормы  на  200-400  и  даже  1000%. 

Не  все  выжившие  трудармейцы  помнят  лагерную  газету.  Мало  кто  из  них  верит,  что  голодные,  измученные  люди  могли  выполнять  такие  нормы.  Но  в  то  же  время   все  подтверждают,  что  изо  всех  сил  старались  они  во  имя  Победы.

Так  в  «Бюллетене  на  строительстве  ТЭЦ»  от  3  апреля    1944  года  публикуется  призыв:  «Ускорить  сдачу  ТЭЦ  в  эксплуатацию!».  А  рядом:  «Все  силы  на  помощь – фронту!».  Подобными  лозунгами  были  увешаны  все  строящиеся  объекты.

Люди  работали  без  выходных,  по  16-18 часов,  а  нередко  не  уходили  со  стройки  сутками.  И  пуск  первого  турбогенератора  состоялся!  28  сентября  1944  года  ТЭЦ  дала  первый  промышленный  ток. 

Первый  турбогенератор  запускал  Виктор  Николаевич  Романович,  в  дальнейшем  всю  свою  трудовую  жизнь  посвятивший  ТЭЦ.  Первый  котел  топил  Хасан  Мехатитдинович  Салихов,  прибывший  в  «Турьинские  Рудники»  с  эшелоном  трудармии  из  Узбекистана.

Х. М. Салихова  уже  нет  в  живых,  а  В. Н. Романович  и  сегодня  проживает  в  нашем  городе,  вот  что  он  смог  вспомнить: «Ноябрь  1942  года,  опять  эшелоны  с  людьми.  Кто  такие?  В  халатах,  тюбетейках,  в  резиновых  калошах!  По-русски  ничего  не  понимают.  Трудармия  из  Узбекистана». Положение  трудармии  из  Узбекистана  тоже  было  тяжелым.  Узбеки  жили  в  бараках  зоны,  отгороженной  от  зоны  немцев-трудармейцев  колючей  проволокой.  Будучи  раздетыми,  сотнями  умирали  от  непривычного  для  них  холодного  климата  Урала.  Остатки  узбекского  кладбища  сохранились  вдоль  берега  реки   Каквы,  выше  по  течению.  Были  эти  люди  в  большинстве  своем  малограмотными,  не  говорили  по-русски.  Их  труд  использовался  на  тяжелой  и  грязной  работе.  В  разных  приказах  40-х  годов  рабочие  из  данной  категории  называются  «рабсилой»,  словом,  очень  чётко  выражающим  суть  лагерного  режима.   

 

Вербованные

Рабсилой  назывались  и  вербованные  из  западных  районов  страны  рабочие.  Чаще  всего  это  была  молодежь  из  деревень  и  колхозов,  в  принудительном  порядке  призванная  по  повесткам  военкомата  на  стройки  индустриализации. 

Среди  них  был  и  ветеран  труда  Богословской  ТЭЦ  Василий  Савельевич  Пшеничный,  которому  сегодня  78  лет. 

«В  военном  1944 году  собрали  их,  молодых  парней  и  девчат,  по  повесткам   райкома  партии  с  белгородских  сёл  и  деревень,  посадили  в  товарный  вагон  и  повезли  в  неизвестные  Турьинские  Рудники. О  собственном  желании  никто  нас  не  спрашивал,  а  нас  с  ней, - кивает  в  сторону  жены  Василий  Савельевич, - вообще  по  чужим  повесткам  забрали. Другие  должны  были  ехать. Вместо  них  почему- то  оказались  мы». 

Было  в  ту  пору  Василию  всего  17  лет.  По  сегодняшним  меркам – ребёнок,  по  тем   временам – рабсила,  как  значилось  в  приказах  строящегося   завода.  Вот  и  их  три  вагона  с  Белгородчины  пришло,  чтобы  строить алюминиевый  завод.  Распределили  всех  по  цехам  и  участкам.  Василий  с  Натальей  на  топливопередачу  ТЭЦ  попали.  Да  так и  задержался  Василий  Савельевич  здесь  немного-немало  на  сорок  лет.  Наташу  он  тогда  ещё  не  знал,  сёла  их  на  родине  в  ста  километрах  друг от  друга  расположены  были.  А  встретиться,  как  говорится,  здесь  довелось.  Жили  сначала   в  разных  общежитиях,  разными  дорогами  на  работу   ходили. 

Народу  на  стройке  тьма  была,  но все равно людей  не  хватало. «Работали  по  две  смены  и  сутками, - вспоминает  Василий  Савельевич. 

– Весь  труд   ручной.  Вечно  голодные,  холодные и  мокрые.  Да,  что  там  говорить,   прожили…»

Воспоминания   ему  даются  мучительно. Радости  светлой  в них  не  заметишь.  Каждый  день был  пронизан  мечтой  о  еде. От голода  и  тяжёлой  работы  подкашивались  часто  ноги. Кормили  их  по  карточкам  в столовой. 

«У  меня  была  карточка  РПН,  рабочая  полная  норма,  килограмм  хлеба  на  неё  полагался.  У  Наташи – карточка  РОС, не  помню, что это означает.  Но  хлеба  давали  меньше – 750 граммов». «Ещё  полагалось  полкило  сахара,  который  никогда  не  давали, - дополняет  мужа  Наталья  Яковлевна, - селёдку  только  выдавали  и  немного  масла».

В  1946  году  получил  Василий  телеграмму из  дома,  в  которой  говорилось,  что  сестра  его  очень  больна  и  хочет  увидеться  с  братом. Об  отпусках  тогда  ещё  не  заикались,  но  по  разрешению  начальника  ТЭЦ  отправился  Василий  домой.  Срок  ему  для  поездки  установили  15 дней.

«За это  время  я  только  успел  добраться,- вспоминает  Василий  Савельевич.  – Сестру  уже  схоронили.  Ночь  переночевал  и  - обратно.  Денег  нет.  Билет  купить  не  на  что.  Ходил  тогда  поезд  товарный.  Собирал  он  всех  безбилетников  в  Москве и вывозил  из  города. Пока вернулся, 15  дней  давно  прошло. Направили  меня  в  суд. Там  я  и  Наташу  встретил».

«Я  тоже на Белгородчину  уезжала,  только  совсем  без  разрешения, очень уж  домой   хотелось. Меня  опять  вернули». Решением  суда  Василия  лишили на 25 процентов  продуктовой  пайки сроком  на  три  месяца. Наталью – на  полгода. А  в  48-м  они  поженились.

«А  какие  праздники  запомнились?» – спрашиваем  мы. «День  Победы, - не  медля  отвечает  Василий  Савельевич.  – В  тот  день  нам  выдали  булку  хлеба,  по  полкило  селёдки  и  сахара,  а  ещё  баночку  американской  тушёнки  и  булку  базстроевского  хлеба.  Я   пришёл  в  общежитие,  думаю,  вот  поем  сейчас  и  хоть  кусок  на  вечер  оставлю.  Не  смог.  Но  хлеба  в  тот  день  я  наелся. 

После  Победы  с  хлебом  стало  легче.  Булка  стала  стоить  немного  дороже,  зато  купить  можно  было  и  две.  А  вообще – то,  я  хлеба  досыта  наелся  только,  работая  на  ТЭЦ».

У  Василия  Савельевича  первая  расчетная  книжка  сохранилась,  где  все  заработанные  на  строительстве  ТЭЦ  копейки  и  рубли  представлены. На  обложке  слова  Сталина: «Самое  замечательное  в   соревновании  состоит  в  том,  что  оно  производит  коренной  переворот  во  взглядах  людей  на  труд,  ибо  оно  превращает  труд  из  зазорного  и  тяжёлого  бремени,  каким  он  считался  раньше,  в  дело  чести,  в  дело  славы,  дело  доблести  и  героизма».  Сопоставляя  эти  слова  вождя  с  воспоминаниями  людей,  с  документами  40-х  годов,  понимаешь,  не только  их  ложь,  но  и  цинизм, воспетый  советской  идеологией.

Анализируя,  воспоминания  очевидцев  и  архивные  документы,  мы  можем  говорить  о  действии  механизма  государственной  эксплуатации  граждан  своей  страны. 

Полуголодные,  полураздетые  люди  использовались  в  качестве  дешевой  рабочей  силы  на  возведение  объектов  социалистической  индустриализации. 

О  пуске   первой   очереди  ТЭЦ,  о  запуске  первого  турбогенератора  28  сентября  1944  года  с  гордостью  писала  газета  «Сталинская  стройка»,  об  этом  событии  докладывали  лично  И. В. Сталину.

Но  нигде,  ни  в  каких  источниках,  кроме  воспоминаний  очевидцев,  мы  не  нашли   фактов,  рассказывающих  об  истинном  характере  стройки.  О  том,  что  труд  был  принудительным,  говорит  еще  один  документ.    

«… В  целях  укрепления  инженерно-техническими  и  квалифицированными  кадрами  ТЭЦ   Богословского  Алюминиевого  завода  приказываю:  перевести  на  постоянную  работу  на  ТЭЦ  БАЗа  с  Соликамского  Магниевого  завода  следующих  лиц:  (далее  в  списке  22  человека) «

Из  приказа  Министра  Цветной  Металлургии  СССР  П.Ломако,  на основании  которого  был издан – другой, по управлению  Богословского  алюминиевого  завода от 16  января  1946 г.:

« … Директору  ТЭЦ  т. Кузнецову  В.П.  своевременно  оформить  по  ТЭЦ  на  работу  по специальностям  работников  согласно  настоящего  приказа. Моему  помощнику  по  быту т. Курбатову  не позже  16.1.46  обеспечить  нормальные  бытовые  условия  и питание  работникам,  прибывшим  с  Соликамского  Магниевого  завода.  

Директор  завода  Павлов»

 

Политзаключенные

Труд  вербованных  и  трудармейцев  использовался  на  тяжелой  и  грязной  работе.  Но  была  еще  одна  категория  строителей  ТЭЦ,  это 

специалисты:  конструкторы,  инженеры,  технологи,  первые  ДИСы (дежурные  электротехники  станции) – многие  из  них  были  политзаключенные,  осужденные  на  разные  сроки  по  58  статье,  и  направленные  для  отбытия  наказания  в  Богословлаг. 

В  этой  связи  мы  цитируем  еще  один  приказ.

«Приказ № 313  По Управлению

Богословского алюминиевого завода. Турьинские Рудники 28 декабря 1943 г.

В связи с предстоящим окончанием строительно-монтажных работ, вводом в эксплуатацию ТЭЦ завода, в целях своевременной подготовки эксплуатационных кадров к пуску ТЭЦ, а также для осуществления технического кон¬троля за окончанием проектирования, строительства и монтажа ТЭЦ - своев¬ременной организации подготовитель¬ных работ к пуску ТЭЦ, Приказываю:                                                           

§ 1  Перевести с 1-го января 1944 г. на ТЭЦ БАЗа следующих работников завода: 1) Главного инженера ВЭС тов. Геллер З.И. 2) Начальника котельного цеха ВЭС т. Зотова. Д.М. 3) ДИСа ВЭС тов. Заика Е.Н. 4) Мастера турбинно¬го цеха ВЭС тов. Зиненко В.И. 5) Начальника смены котельного цеха ВЭС т. Андреева И.И. 6) Ст. турбиниста ВЭС тов. Удова Ф.И...»

Фамилия  Геллера З.И.  обратила  наше  внимание  немецким  происхождением.  Помня  о  том,  что  немцев старались  не  допускать  на  ВЭС  и  ТЭЦ,  мы   занялись  поисками.  Но  больше  упоминаний  о  Геллере  З.И.  в  архиве  не  нашли.  Зато  несколько  слов  нам  сказала  об  этом  человеке  ветеран  ТЭЦ  Лидия  Яковлевна  Вислякова.  Но  сначала  о  ней  самой. 

Как-то в колхоз,  где  в 1943  году  работала  Лида, приехал главный бухгалтер строящегося завода Михаил Иванович Ролдугин, увидел Лиду, у которой в то время, было, пять классов образования, и пригласил работать счетоводом на завод.

Она согласилась и 19 августа 1943 года  впервые ступила на порог заводоуправления, которое располагалось в то время в  здании старого клуба металлургов. Разве могла тогда пятнадцатилетняя девчонка предположить, что в этот день определилась её судьба?  

«Нам повезло, мы работали рядом с маститыми специалистами, с людьми по своей сути легендарными, истинными интилегентами. А как они нас учили! Учили не просто считать, а правильно работать, общаться в коллективе.

Они были для нас образцом, примером! Михаил Иванович Ролдугин – умнейший в свой области специалист,  Варшавский, начальник производственно-технического отдела,  всегда ходил в военной форме, человек особой выправки и чести, ума и таланта. Ему подстать был начальник глинозёмного цеха Захаржевский, впоследствии ставший директором Волховского глинозёмного комбината. Никогда не забыть Бориса Ивановича Кузнецова, начальника оборудования Богословского завода, в прошлом - офицера белой армии. Не менее интересной личностью был начальник финансового отдела Сергей Павлович Никитин».

Они, молодые девчонки, внимавшие каждому их слову, меньше всего тогда задумывались о том, каким образом  эти люди оказались здесь все вместе. Об этом тогда не говорили, ибо, каждое слово стоило очень дорого. Почему независимо от национальности и социального статуса, здесь они были все равны. Некоторые содержались под охраной  прямо в кабинетах. Например, инженер-конструктор Геллер, непревзойдённый специалист.

«Заключению немцев мы тогда особого значения не придавали, - говорит Лидия Яковлевна, - наверное, в силу своей молодости.

Я помню, например, что в нашей школе под Ленинградом, где я училась, первые пять лет, было много немцев. Мы хорошо знали  их язык, нередко в классе, отвечая,  кто-нибудь переходил на немецкий, и мы всё понимали. И здесь воспринимать немцев, как врагов я не могла». Впрочем, врагами были не только немцы. Однажды не стало рядом с ними Ролдугина, о его исчезновении, как и о других, молчали. Потом оклеветали Кузнецова. Незаметно исчезали и другие.

«Ролдугина оправдали где-то через полгода, но сюда он уже никогда не вернулся, - говорит Лидия Яковлевна. – После него главным бухгалтером завода стал Сергей Дмитриевич  Фирсов. А я после отделения ТЭЦ перешла работать на станцию».