28.09.2009 | Нешкольная история

«Все мы родом из детства…»

Работа одиннадцатиклассницы из Республики Коми Алеси Главинской

АВТОР

Алеся Главинская, на момент написания работы — ученица 11 класса, с. Куниб, Республика Коми

2-я премия на Х Всероссийском конкурсе Международного «Мемориала» "Человек в истории. Россия - XX век".

Руководитель: Тамара Александровна Попкова

На самом высоком месте старинного села Куниб, известного с 1586 года, находится здание бывшей земской школы. Оно было построено в 1899 году при активном участии местных крестьян. Строительством руководил Клочков – первый учитель кунибских детей. Михаил Николаевич с честью служил делам «вверенного ему» Кунибского земского училища, проявил горячее участие в строительстве училищного здания, которое до сих пор служит жителям Куниба, образцово вел учительское дело, за что неоднократно награждался.

Меня поразила судьба учителя М.Н. Клочкова. Захотелось больше узнать о его родителях, членах его семьи, его ближайшем окружении, показать трагизм жизни представителей интеллигенции, православной семьи в годы Советской власти.

В ближайшем окружении Клочковых было столько ярких, неординарных личностей: А.П. Латкина и Н.А. Дзюба, священник П.Н. Шаламов и мировой судья В.Н. Городецкий. Это достойные представители коми интеллигенции.

Суровые испытания выпали на долю Михаила Николаевича, который не был сломлен многочисленными арестами в 1920-1930-ые годы, остался верен своему предназначению быть пастырем людей. Он выполнял функции священника, продолжал совершать обряды на дому, вопреки атеистической пропаганде. Настойчиво добивался открытия церкви в Межадоре, направляя ходоков в Москву. Жизнь его оборвалась в исправительно-трудовом лагере.

Единственная дочь Клочковых, Софья Михайловна Карманова, в конце своей большой жизни стала писать стихи, которые явились плодом размышлений о жизни, наполнены болью за судьбу отца, дяди, родных и близких, ставших жертвами тоталититарного государства.

***

В августе 1895 года кунибские крестьяне обратились в волостное правление с ходатайством перед Усть-Сысольским уездным земским собранием об открытии в Кунибе начального училища.

3 октября 1899 года при большом стечении народа, в присутствии председателя Попечительского совета В.Н. Городецкого было освящено новое здание училища. В школьном здании имелось две классные комнаты, квартира учителя. Во дворе были построены амбар, баня, погреб. В рапорте инспектору народных училищ от 4 октября 1899 года М.Н. Клочков отмечает, что «среди местного населения пробуждается сознание необходимости обучения. Не дать заглохнуть ему – есть дело школы».

Первый выпуск Кунибского начального земского училища состоялся 12 мая 1899 года. К испытаниям были допущены 12 человек. В состав экзаменационной комиссии входили священники церквей и учитель М.Н. Клочков. Ученикам предстояло сдать экзамен по четырем предметам: Закону Божьему, арифметике, письму, чтению.

Учитывая то, что обучение велось на русском языке, воспринимать арифметику, старославянский язык зырянским детям глухих коми деревень было очень сложно, ведь на нем разговаривали в основном только в школе.

Выпускники трёхклассного училища были представлены к награде памятной медалью, посвященной 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина. Сам этот факт вызывает уважение к органам земства, которые таким образом повышали интерес к изучению наук, значимость получения образования.

М.Н. Клочков в рапортах и отчетах неоднократно упоминает фамилию Василия Никаноровича Городецкого, который почти 20 лет преподавал в Усть-Сысольском духовном училище, с 1890 года был мировым судьей, а в  1899 году назначен земским начальником Усть-Сысольского уезда. В.Н. Городецкий много занимался вопросами строительства земских училищ, возглавлял Попечительские советы, в том числе и Попечительский совет Кунибского училища. Возможно, он приезжал 3 октября 1899 года в Куниб на освящение училищного здания вместе с Клочковым Степаном Николаевичем, старшим братом  Михаила Николаевича. В.Н. Городецкий и С.Н. Клочков были расстреляны в 1918 году.

Здесь уместно сказать и о судьбе Прокопия Николаевича Шаламова, который с 14 июня 1899 года исполнял обязанности священника Вотчинской Богородицкой церкви.

Как и М.Н. Клочков, П.Н. Шаламов закончил Вологодскую духовную семинарию и возглавил большой приход Усть-Сысольского уезда. Несомненно,  эти люди знали друг друга,  неоднократно встречались во время работы экзаменационной комиссии в Вотчинском и Кунибском земских училищах. Возможно, их связывала теплая дружба людей одного круга, одинакового образования, общих интересов.

П.Н. Шаламов вел большую работу среди прихожан и детей Вотчинского прихода. Имея большую семью (семеро детей), успевал заниматься исследовательской деятельностью. В 1911 году в типографии  Следникова и К0 он опубликовал уникальный труд «Церковно-историческое описание Вотчинского прихода Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии».  П.Н. Шаламов проявил себя как заинтересованный исследователь своего края, как человек, любящий свою малую родину.

Жизнь этого удивительного, по воспоминаниям старожилов, очень доброго человека, закончилась трагически. 28 мая 1931 года он был расстрелян в местечке Дырнос под Сыктывкаром.

Советская власть с легкостью расправлялась с талантливыми людьми, если они отстаивали свои взгляды. П.Н. Шаламов – родной дядя репрессированного писателя и поэта Варлама Шаламова, автора «Колымских рассказов», который в автобиографической повести «Четвертая Вологда» писал о своих «зырянских корнях». Я не знаю, приходилось ли встречаться дяде с племянником, но мне думается, что это были родственные души, талантливые, мыслящие люди, с духом сопротивления.

Михаил Николаевич Клочков

История страны начинается с истории семьи.

Православная семья Клочковых, которой я посвятила свое исследование, внесла большой вклад в развитие просвещения в Коми крае на рубеже ХIX–XX вв.

Семья играет огромную роль в жизни каждого человека. В ней формируются черты характера, закладываются традиции, устанавливаются такие отношения к людям, работе, которые человек проносит через всю свою жизнь и передает по наследству. Члены семьи М.Н. Клочкова, учителя и священника, были истинными интеллигентами, подвижниками и заслуживают благодарной памяти народа.

Я с благодарностью произношу имя первого учителя Кунибских детей М.Н. Клочкова, стараниями которого построено здание Кунибской школы в 1899 году. Память о нем жива в народе.

Клочков Михаил Николаевич родился 14 октября 1873 года в селе Корткерос Усть-Сысольского уезда, в семье священника.

Его отец, Николай Степанович Клочков, сын дьякона Троицкой церкви, был родом из Усть-Сысольска. Окончил курс Вологодской духовной семинарии и был рукоположен священником Корткероской Успенской церкви. Кроме этого, был законоучителем местного земского училища. О матери Михаила Николаевича Клочкова известно мало. Вместе с мужем ей удалось воспитать очень достойных сыновей, которые являются истинными представителями коми интеллигенции.

Первоначальное образование Михаил Клочков получил в земском училище, закончил Вологодскую духовную семинарию в 1895 году с аттестатом второго разряда. Был назначен учителем Святостефановского Кунибского земского начального училища.

Почти семь лет Михаил Николаевич был горячо предан делам «вверенного ему училища» и оставил о себе благодарную память жителей Куниба.

В 1902 году М.Н. Клочков был переведен учителем в село Пыелдино Усть-Сысольского уезда. В Национальном архиве Республики Коми хранятся Требовательные ведомости и рапорты учительского совета Пыелдинской второклассной учительской школы, которые являются ценным историческим источником. Из них я узнала, что Михаил Николаевич был назначен вторым учителем, а кроме этого, он вел уроки Закона Божьего в образцовой церковно-приходской школе, активно участвовал в учительском совете школы.

В 1906 году у Михаила Николаевича и у его жены, Елены Павловны, родилась дочь Софья. В следующем году он был рукоположен в сан священника Межадорской Введенской церкви и одновременно был законоучителем земского училища.

За труды по народному образованию, прекрасную постановку преподавания Закона Божия М.Н. Клочков неоднократно поощрялся, в частности, был награжден в 1910 году набедренником (четырехугольный плат, привешиваемый на ленте через плечо за два угла на правом бедре, означающий меч духовный).

Судьба учителя и священника Михаила Николаевича Клочкова глубоко трагична. В 1920-30-ые гг. его неоднократно репрессировали. Я пытаюсь понять причину, почему так часто представители новой власти арестовывали священника Клочкова, и не нахожу ответа.

Первые два ареста в феврале и апреле 1920 г. были связаны, якобы, с отказом от изъятия скота для нужд армии. А 27 сентября 1920 г. ревтрибунал Северо-Двинской губернии осудил Михаила Николаевича на 7 лет лишения свободы.

Срок он отбывал в Соловецком лагере особого назначения, но через полгода был освобожден по амнистии. В 1922 году, видимо, за отказ от изъятия церковных ценностей М.Н. Клочков опять привлекался органами. В 1926 году решением Визингского райисполкома лишен избирательных прав, а в декабре был осужден на три года и весь срок отбывал в печально известном СЛОНе. Это самый мрачный лагерь в системе советского ГУЛАГа. Именно здесь, на территории бывшего Соловецкого монастыря, отбывали срок многие священнослужители. У меня нет сведений об этом периоде жизни Михаила Николаевича, но я могу предположить, что здесь у него была возможность общаться с другими репрессированными священниками, собратьями по духу и судьбе. Именно здесь еще сильнее укреплялись его вера и дух, стремление идти по избранной стезе до конца.

Он был освобожден из лагеря в начале 1930 года и снова вернулся в Межадор. Постоянные репрессии, несомненно, сказывались на его характере, образе жизни. По воспоминаниям его внучки, Д.В. Кармановой, он поселился отдельно от семьи, в маленьком доме, стал малообщительным, неразговорчивым.

На мой взгляд, он не хотел, чтобы из-за постоянных репрессий страдали его родные: жена Елена Павловна и его дочь Софья. В 1935 году церковь в Межадоре закрыли и разобрали почти до основания. Но М.Н. Клочков продолжал совершать обряды у себя на дому, не смирившись с закрытием церкви. По решению церковного совета, в котором, несомненно, большую роль играл батюшка, в Москву дважды был направлен ходок с жалобой на местные органы власти. Это стало основанием для последующего ареста.

29 сентября 1937 года Клочков осужден тройкой НКВД Коми АССР по статье 58-10 ч.1 УК РСФСР за то, «что он систематически вел контрреволюционную агитацию среди населения против выполнения мероприятий партии и правительства. Распространял провокационные слухи о перемене советской власти, систематически вел контрреволюционную агитацию среди колхозников о выходе из колхоза, всякими путями организовывал население открыть ранее закрытую церковь». Его осудили на 10 лет лишения свободы. Это было время массовых репрессий, и, конечно же, мятежного, неугомонного священника оно не обошло стороной.

Знакомясь с материалами дела М.Н. Клочкова, я поражаюсь, с каким достоинством он держался во время допросов. Отвечал так, как будто специально брал вину на себя: «…признаю виновным себя в том, что я действительно старался всяческими методами открыть церковь. Я настраивал население так, чтобы они сами ходатайствовали об открытии церкви». С гордостью говорил он, о том, что «сам он священник и отец его был священником, и поэтому убежден, что религия и церковь всем необходимы».

У меня сложилось мнение, что дух Клочкова не был сломлен ни допросами, ни побоями (которые, я не сомневаюсь, использовались следователями НКВД). В октябре 1937 года осужденного батюшку отправили из Сыктывкарской тюрьмы в Локчимлаг НКВД. Поскольку местом прибытия являлась пристань Пезмог, нетрудно предположить, что заключенные были доставлены сюда на барже по Вычегде.

До 20 декабря 1937 года М.Н. Клочков, репрессированный священник, находился в Сторожевском пересыльном пункте, а затем был направлен в лазарет Шудогского отделения инвалидного участка Локчимлага НКВД, где он скончался 3 февраля 1938 года от истощения организма и упадка сердечной деятельности.

И лишь только 28 мая 1938 года извещение о смерти было направлено в Сыктывкар. Так закончился земной путь представителя седьмого поколения духовного рода Клочковых. Было ему 64 года. Своими делами учитель и священник Клочков оставил о себе добрую память среди своих земляков. Здание школы, которое было построено при Михаиле Николаевиче, и сегодня продолжает служить населению Куниба.

Летом 2008 года в составе исследовательской экспедиции «Поиск», которая проходила по территории Сысольского и Корткероского районов по следам М.Н. Клочкова, я побывала в тех местах, которые связаны с именем нашего первого учителя. Это село Куниб, где началась его педагогическая деятельность, Пыелдино, где он учительствовал пять лет. В Межадоре мы установили место бывшей Введенской церкви в деревне Тыдор, где он священствовал с 1907 по 1935 год. И, наконец, в Корткероском районе мы прошли той дорогой, по которой этапом вели М.Н. Клочкова, где в лагере Шудог Локчимского ИТЛ он нашел свой последний приют. Зажгли поминальную свечу, почтили память первого учителя Кунибского земского училища.

Степан Николаевич Клочков

Как мне кажется, большую роль в судьбе первого учителя кунибских детей сыграл его брат – Степан Николаевич, который родился в Корткероссе в 1869 г.

В 1891 г. он окончил Вологодскую духовную семинарию и до 1896 г. был учителем церковно-приходских школ. В 1897 г. открыта православная миссионерская и просветительская организация – Стефано-Прокопьевское братство с центром в Великом Устюге. Степан Николаевич, как уважаемый, авторитетный человек, был назначен помощником Вологодского епархиального миссионера. С миссионерской деятельностью он много ездил по зырянским деревням, пропагандируя основы православия, особенно в староверческих поселениях. Являлся попечителем церковно-приходских школ. За свою большую общественную деятельность по православному воспитанию граждан был награжден  Библией и золотой медалью на Анненской ленте.

В ноябре 1907 года С.Н. Клочков был избран депутатом III Государственной думы от Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. Я с интересом разглядываю фотографию этого периода, на которой запечатлен Степан Николаевич: прямая осанка, пытливый, умный взгляд, красивые черты лица, копна слегка вьющихся волос. Таким, наверное, запомнили его и депутаты Государственной думы.

Я горжусь тем, что брат первого учителя Кунибского земского училища достойно представлял Коми край в Госдуме, смело защищал интересы народа. Не случайно в 1912 году он снова избран депутатом, теперь уже IV Государственной думы.

24 сентября 1918 года по приговору Котласского полевого ревтрибунала была расстреляна группа общественно-политических деятелей Усть-Сысольского уезда: Н. Митюшёв, А. Веллинг, А. Харьюзов, В. Сидоров, В. Городецкий. Среди них был и С.Н. Клочков, который был арестован 12 августа 1918 года. В своем заявлении в Усть-Сысольскую ЧК он пишет, что «обвинять его в спекуляции, саботаже, как и в контрреволюции Комиссия едва ли имеет какое-либо основание. Всем требованиям Временного правительства я подчинялся, налоги платил исправно. Таково же мое отношение и к Советской власти. Никто не может сказать, что я выступал где-либо с призывом к свержению Советской власти».

Как миссионер, он говорил только о гонениях, начавшихся с разных сторон на Церковь Христову и о важности в деле воспитания Закона Божия. С такими речами он выступил в союзе духовенства и мирян, за что и был арестован, как объяснил ему следователь Адрианов.

Меня глубоко взволновали в заявлении С.Н. Клочкова следующие слова: «Когда убивали и сажали в тюрьмы христиан первых сынов, то они были окружаемы ореолом мученичества, и отношение к Царям-мучителям создавалось далеко не в пользу последних. Гонения не служили интересам гонителей». Глубоко пророческие слова!

В обвинительном акте следственной комиссии Революционно-полевого трибунала при штабе командующего Котласским районом в отношении С.Н. Клочкова написано, что он, «мнимо признающий Советскую власть, может под этим щитом осуществлять свои гнусные идеи». А потому, комиссия находит, что в действиях Клочкова состав преступления есть. 23 сентября 1918 года революционный трибунал приговорил семерых наиболее знатных людей Усть-Сысольска к расстрелу. Приговор был объявлен за час до исполнения, то есть в 7 часов утра 24 сентября. Привел в исполнение приговор член полевого трибунала Р. Рихтер, о чем он и оставил запись.

Была арестована и жена, С.Н. Клочкова, Нина Панфиловна, а дочь Вера покончила жизнь самоубийством, так как не вынесла несправедливых обвинений.

Возможно, судьба расстрелянного старшего брата стала тем дамокловым мечом, которая впоследствии отразится и на судьбе М.Н. Клочкова.

 

Семья Латкиных-Дзюба

Елена Павловна Латкина, жена М.Н. Клочкова, родилась в Визинге, в семье купца второй гильдии Павла Латкина. Закончила Усть-Сысольское женское епархиальное училище и с 1899 года являлась помощницей учителя в Кунибском земском училище, вела уроки рукоделия у девочек. Молодые люди полюбили друг друга, венчались, как я предполагаю, в Визингском Троицком соборе. До 1902 года Елена Павловна вместе с мужем преподавала в Кунибе.

В 1906 году в семье Клочковых родилась дочь Софья. Так как Николай Михайлович получил сан священника Введенской церкви, семья переехала в Межадор, и с 1907 по 1938 год Клочковы жили в этом селе.

Удивительной была судьба сестры Елены Павловны – Анны Павловны Латкиной. Ее многочисленные фотографии сохранились в семейном архиве Софьи Михайловны Клочковой. Все они выполнены в знаменитом фотоателье П.Ф. Кулакова в Усть-Сысольске. Многочисленные фотографии донесли до нас очарование молодой зырянки. С них смотрит на нас красивая, со вкусом одетая молодая белокурая женщина, с неподдельным любопытством к окружающей жизни в глазах. Анна Павловна сумела получить хорошее для своего времени образование.

В 1901 г. Анна Павловна вышла замуж за Николая Ивановича Дзюбу, который работал в Визинге земским врачом и стоял у истоков развития земского здравоохранения в Усть-Сысольском уезде.

Этому человеку можно посвятить отдельное исследование. В нашем школьном краеведческом музее хранится послужной список Н.И. Дзюбы, который родился 30.01.1869 году в Таврической губернии. В 1893 году он закончил медицинский факультет Московского университета. С 24.03.1894 г. назначен земским врачом Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. В 1905 году служил в военных госпиталях Манчжурии во время русско-японской войны. В 1914–1917-ые годы был военным доктором в Вологодском эвакогоспитале и в Петрограде. За безупречную службу, организацию земского здравоохранения, участие в военных действиях Н.И. Дзюба имел около десятка высших наград государства Российского: два ордена Святого Станислава, две Анны, Св. Владимир, несколько памятных медалей.

Судьба этой неординарной семьи также оборвалась трагически. В 1918 году, работая в госпитале Усть-Сысольска, Н.И. Дзюба заразился тифом от больных солдат и скончался.

Весь город, по воспоминаниям Софьи Михайловны Клочковой, хоронил уважаемого человека и профессионала своего дела.

Мне удалось выяснить, как сложилась дальнейшая судьба Анны Павловны Дзюба. Она дала достойное образование своим детям: Наталья закончила в Москве Тимирязевскую академию, а Дмитрий финансово-экономический институт в Ленинграде. Дочь Татьяна работала в Коми в книжном издательстве, переводила книги на русский язык. Да и сама Анна Павловна занимала значительную должность в Исполкоме Коми АССР. Дети и жена народного доктора, казалось, заслужили уверенность в завтрашнем дне.

Но 1937-й год не обошел стороной их семью. Дзюба Дмитрий Николаевич в конце 1936 года был арестован в Кинешме, где работал главным инженером, за «троцкистско-контрреволюционную агитацию». Почти год он находился в Ярославской тюрьме, а затем был сослан на Колыму. (Дело № 108 от 17.01.37) 20 тысяч километров, почти шесть месяцев, в «вагонзаке». Я держу в руках его письма и открытки из Вологды, Свердловска, Владивостока, Магадана, и, наконец, с прииска Таежник, который находился в 419 километрах от Магадана. Удивительные эти письма – какие-то чересчур спокойные, уравновешенные, временами по-юношески восторженные. Наверное, другие просто-напросто и не попали бы на волю. Вот некоторые выдержки из писем Дмитрия Дзюбы родным в Сыктывкар:

«После тюрем и этапов Колыма является огромным облегчением…». «В палатках бытовые условия вполне удовлетворительные, только холодно по ночам…». «Питание достаточное. У стахановцев очень хорошее».

Но тон и содержание писем быстро меняется:

24.05.1937 г.

«Работы в забое тяжелые. Порою небо кажется с овчинку. Сначала жили в палатках, передвигались свободно. Теперь огородили зоной, выходить можно только на работу и в столовую».

18.06.1937 г.

«Жизнь течет довольно однообразно. В 5.30 – развод на работу, в 6 – ужин, в 9 – уже спишь… Давно уже ничего не читаю, не занимаюсь умственным трудом».

31.07.1937 г.

«Пробыть здесь одну зиму в том же положении – перспектива не из радостных, но зато, если выйду на волю, буду, вероятно, весьма неприхотливым. С потребностями, сведенными к минимуму».

03.12.1937 г.

«Кайлили в мерзлой сцементированной земле канавы. В бригаде нравы шарашкиной артели, так что в декабре сяду на штрафное питание. Перспектива страшная».

Читая его письма из Ярославской тюрьмы и с прииска Таежник, нетрудно заметить, как происходит трансформация романтически настроенного молодого человека, который все свои силы и знания хотел посвятить стройкам пятилетки, горячо любимой родине (в одном из писем, адресованном Анне Павловне, он пишет, что «и на Колыме можно отдать все свои силы на процветание родины»).

Достаточно быстро проходит романтика, надежды рушатся, на первый план выходит бытовая сторона: нужны деньги, теплые вещи, хорошее здоровье, чтобы выполнять план или хотя бы попасть в забой, чтобы получать стахановскую пайку. И самое трудное – в нечеловеческих условиях оставаться человеком.

19 февраля 1938 года Дмитрий Дзюба умер от истощения в лагере на прииске Таежник. Ему было всего 30 лет. Вот ведь как распорядилась судьба! М.Н. Клочков умирает от истощения в лагере Шудог Локчимского ИТЛ 3 февраля 1938 года, а его племянник, Дмитрий Дзюба, на далекой Колыме переживет его всего на две недели. Арест сына аукнулся и на матери. Ее «попросили» с работы, уволили из профсоюза. У меня, живущей в XXI веке, вызывает удивление, непонимание и возмущение выписка из протокола общего собрания коллектива Исполкома Коми АССР от 17.11.1937 года, которое принимает «боевую программу действий по разоблачению и выкорчевыванию врагов из советского аппарата». Дзюбу Анну Павловну  на этом собрании исключили из профсоюза, просили администрацию о снятии ее с работы из аппарата Исполкома. А основанием для данного решения послужила «тесная связь с сыном-троцкистом, изолированным врагом народа». Трудно представить, сколько пришлось пережить Анне Павловне: смерть сына на Колыме, совсем молодой умирает в Приполярье после окончания «тимирязевки» дочь Наталья, и тот крест «члена семьи врага народа», который ей пришлось нести вплоть до «хрущевской оттепели».

15 марта 1956 года А.Н. Дзюба обращается с ходатайством к Генеральному прокурору СССР о пересмотре дела невинно осужденного сына.

«В связи с этим делом», ¬ пишет она, ¬ немало пострадали и мы. «И по сей день, мы считаемся членами семьи, осужденного за контрреволюционное преступление. Мне было бы большим утешением знать, что мой сын не был преступником».

Я читаю справку Президиума Ярославского областного суда, который 10 августа 1957 года пересмотрел дело Д.И. Дзюбы. В скупых, казенных строчках сообщается, что Постановление Особого совещания при НКВД СССР от 27 октября 1936 года отменено, дело прекращено за недосказанностью предъявленного обвинения. И все.

Заканчивается еще одна страница жизни, которая связана с судьбой М.Н. Клочкова. Такие люди, как Анна Павловна и доктор Н.И. Дзюба, их дети, являются примером истинного служения общественному долгу.

А Елена Павловна Клочкова после смерти мужа в 1938 г. жила вместе с семьей дочери в Летке. Она умерла в 1953 г. Когда Софья Михайловна с детьми навещала могилу матери, проезжая мимо бывшего здания земского училища, которое до сих пор стоит в Кунибе, всегда говорила дочерям: «Смотрите, это дедушкина школа».