23.06.2006 | Кино

Орланов бабочек не ловит

Наши кинопродюсеры затеяли рисковую игру “в Люка Бессона”

После майского перерыва, когда на нашем кинорынке правил бал Голливуд, а в прессе — еще и Каннский фестиваль, на зрительские головы готовы обрушиться отечественные хиты. То есть фильмы, задуманные как хиты потенциальные. Первый на очереди — выходящий на этой неделе “Поцелуй бабочки” (режиссер Антон Сиверс).

Фильм изумляет тем, какими же все-таки незатейливыми приемами наши продюсеры, даже такие опытные, как Валерий Тодоровский и Дмитрий Месхиев, надеются одолеть родную публику, рассчитывая на то, что ее нынешний интерес к кино на русском долговечен как скрижали.

Изначально фильм, жанр которого определен как “романтический боевик” (и про выстрелы, и про любовь), назывался “Китаеза”. Название “Поцелуй бабочки” удачнее. И потому, что в нашей — бритоголовеющей — стране политкорректность становится все большей необходимостью. И потому, что невольно раскрывает намерения знаменитых продюсеров фильма (знаменитых, понятно, и как режиссеры) — г-д Тодоровского и Месхиева. Намерения, о которых мы говорим, подспудные, или даже самими продюсерами (для самих себя) не сформулированные. Но ориентир-то для каждого киномана очевиден — опыт существования в кинематографе француза Люка Бессона.

Одним из фильмов, спродюсированных Бессоном, был “Поцелуй дракона”: похожее название? Там действовали китайцы — в нашем случае тоже. Разница в том, что в “Поцелуе дракона” честный китайский милицай с лицом Джета Ли давал в Париже жару и местным бандитам, и коррумпированным полицейским. А в “Поцелуе бабочки” наш компьютерный гений с лицом Сергея Безрукова, работающий на полукриминальные структуры, но некстати влюбившийся в питерскую нелегалку-китаянку, дает в итоге бой и китайской мафии в России, и своим бывшим сотоварищам.

В центре нашего фильма, даже если его продюсируют интеллигенты-либералы Тодоровский и Месхиев (как, впрочем, и в центре фильма голливудского), не может не быть представителя коренной нации. В первых минутах фильма представитель любит китаянку то на стеклянном столике, то придавив к зернистой стене, заставляя задуматься, какая же все-таки трудная — то скользкая, то шершавая — штука любовь. Особенно для женщины.

Потом же наводит на мысль, что в фильме продюсеров, чей политический либерализм не вызывает сомнения, все-таки есть толика великодержавности, ведь цивилизованная мужественная Россия патерналистски опекает в нем слабый женственный Китай. Испытывающий при этом небывалые для Китая и никогда прежде не виданные в кино комплексы перед великой русской нацией. В какой-то момент китаянка разражается слезливым монологом на тему, что мы — китайцы, монголы, узбеки — для вас, русских, китаезы, узкоглазые!.. Геополитическую оценку монологу (в частности, тому, объединяют ли себя китайцы с другими нациями и испытывают ли комплекс по отношению к Западу) пусть дают специалисты. Я же лишь замечу, что в ориентальных странах узкоглазость не считается позорно смешной — смешной и позорной считается, наоборот, широкоглазость, которой мальчики в Китае и Японии и дразнят, расширяя свои глаза с помощью пальцев рук, европейцев, надеясь, что это крайне обидно.

Фон фильма: дорогие квартиры, дорогие рестораны, дорогие авто, дорогие катера. Китаянка всякую сцену в новом и всякий раз в платьях из бутиков, в ресторанах с вышколенными официантами ощущает себя как рыба в воде — как это, интересно, согласуется с тем, что она, в общем-то, дешевая рабыня мафии? Коллега в “Ведомостях. Пятнице” назвал “Поцелуй бабочки” гламурным боевиком. Истинно так. Хуже, однако, то, что он еще и крайне неряшливый боевик — со столь же неряшливой лав-стори. Упомянутую лав режиссер фильма, кроме шершаво-склизких эпизодов, иллюстрирует тем, что оба главных персонажа непрерывно истерикуют. Китаянка — по поводу того, что система все равно не даст им стать парой. Наш — по поводу того, что не понимает истинных намерений китаянки. В конечном счете мы наблюдаем не историю любви, а историю двух орущих дурными голосами актеров, которых режиссер убедил, что столь дурно орать — значит выражать трагедию.

Сам режиссер, впрочем, втайне сомневался, что одним таким ором можно завоевать сердце публики. Поэтому предложил Сергею Безрукову перемежать ор с его фирменной обаятельной улыбкой, которая, по опросам общественного мнения, действует на сердца россиянок и которую в самовыдрессированной, законсервированной Безруковым форме можно наблюдать абсолютно на всех его фотографиях “в жизни”.

Если же говорить о детективных и боевых деталях сюжета, то они попросту смехотворны — штампованны донельзя. И позвольте мне это заявление не аргументировать. Поскольку если я аргументирую, то мало не покажется. В дополнение о штампах. Китайцы, если не режут друг друга, изъясняются в фильме исключительно восточными афоризмами. А фамилия главного героя — Орланов.

Сколько же затрачено коллективных мысленных усилий, чтобы придумать такую нестандартно эффектную фамилию! На беду создателей фамилии должен заметить, что она у любого хотя бы отчасти насмотренного человека вызовет в памяти не Джеймса Бонда, а что-то пародийно цирковое — типа имени-фамилии Казимир Алмазов.

Нет-нет, право!.. Наших ребят, не замышляя того, сгубил Люк Бессон. Он продемонстрировал им идеальный маневр для современного относительно молодого киномэтра (в районе “плюс-минус 40”). Ход Бессона — делать как режиссер самостоятельные авторские картины, хоть блокбастеры (типа “Пятого элемента” или “Жанны д'Арк”), хоть маргинальные (типа представленного им недавно в Москве “Ангела-А”), — и продюсировать коммерцию. Его студия — самая коммерчески успешная в Старом Свете. Одновременно фильмы Бессона-продюсера стали символом самой большой дешевки категории Б — неофициального названия туфты, которую снимают для недоразвитых стран.

Однако. Любой фильм Бессона-продюсера — на сто голов лучше “Поцелуя бабочки”. Среди них попадаются и откровения: как эстетические, так и социальные. “13-й район” предугадал в начале прошлого года последующую ситуацию с новым французским люмпенским бунтом. Трилогия “Такси” открыла новый жанр: соединение комедийного боевика для подростков, в котором принципиально ни одного трупа при граде пуль, т. е. ни капли насилия и крови, с жанром компьютерных гонок.

Наши очень хорошие режиссеры Тодоровский и Месхиев поняли опыт Бессона по-своему. В том смысле, что как режиссеры они будут продолжать снимать качественное кино, будь то “Любовник”, “Свои” или “Мой сводный брат Франкенштейн”, а как продюсеры — зарабатывать. Я не понимаю, почему они не понимают того, что так зарабатывать нельзя. Что они рубят сук, на котором сидят, и не только свой. Что, в очередной раз услышав в рекламах о суперрусском блокбастере, но не увидев такового на экране, наша публика, поверившая было в крутость родного кино, может в нем навсегда разувериться.

Источник: "Ведомости", №101 (1628), 06.06.2006,,