Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

20.06.2006 | Архив "Итогов" / Общество

Кавказ в Москве

Лица кавказской национальности, внутренние эмигранты, вынужденные переселенцы и прочие москвичи

В один прекрасный день году этак в 1993 научный сотрудник Института антропологии и этнографии Оксана Фаис полулежала на милицейской машине на площади Гагарина. Лицом на капоте, ноги шире плеч. Оказалась она в столь неудобном положении следующим образом.

Когда Фаис задумала провести полевое исследование среди кавказских диаспор в Москве, оказалось, что найти людей, готовых рассказать ей о своей жизни и чаяниях, чрезвычайно трудно. Фаис выходила на респондентов через друзей,  иногда снабжала кого-нибудь из новых знакомых пачкой анкет для дальнейшего распространения. В тот день она прибыла к памятнику Гагарина для встречи с неким человеком (кажется, его звали Вахтанг), который, как ей сообщили, должен был передать ей какое-то количество анкет, заполненных московскими грузинами.

Когда Фаис подошла к памятнику, некто высокий и смуглый с пачкой анкет в руках уже ждал ее. Не успел он протянуть ей долгожданную стопку, как оба оказались лицом на капоте, а анкеты - в руках у милиционера.

Кажется-Вахтанг попытался галантно возразить, что "женщина тут ни при чем, она меня вообще не знает". Позже в отделении милиционеры долго и с интересом читали анкеты. Вызволить их так и не удалось: Фаис имела неосторожность заняться семейно-брачными отношениями и подробно расспрашивала своих респондентов об их отношении к фиктивным бракам. Что наводило на подозрения о существовании преступной организации сводней.

А Вахтанг, как выяснилось, давно был в розыске.


Национальные общины

В этой истории есть все: скрытая от посторонних глаз жизнь неформальных общин, страхи кавказцев, паранойя властей,  преступность и борьба с ней, трагедия и абсурд. Впрочем, все по порядку.

Кавказцы живут в Москве давно. Оксана Фаис говорит, что изумилась, подняв статистику ХVI - XVII веков: тогда, как выяснилось, Москва на четверть состояла из иностранцев, в частности выходцев с Кавказа. Нынешние московские кавказцы делятся, грубо говоря, на три миграционных "поколения": тех, кто прибыл на учебу или ответственную работу в эпоху развитого социализма; тех, кто приехал проявлять свободную инициативу в перестроечном преддверии рынка; и тех, кто в последние годы бежал от войны, разрухи и голода. Несмотря на продолжающийся поток беженцев из Чечни (последние сотни, а может, и тысячи прибыли в результате "неудачной шутки" генерала Пуликовского), со статистической точки зрения, приток населения за счет беженцев, по утверждению Фаис, уступает место "нормальной, признанной во всем мире сезонной трудовой миграции".

Неудивительно, что между разными миграционными "поколениями" часто пролегает пропасть. Это выходцы из разных социальных слоев и эпох, иногда просто из разных мест. Например, большинство армян старой миграции - карабахцы, а более поздней -  приехали из Еревана. Азербайджанцы как селились в Москве, так и продолжают это делать. Но главное - переселенцам разных волн нужно совсем разное.

Большинство многочисленных кавказских национальных общин в Москве - это организации, основанные старыми мигрантами. Возглавляют их по большей части профессора и разного рода профессиональные руководители. Общины организуют культурные вечера, воскресные занятия языком и музыкой и всяческие мероприятия, нацеленные на поддержание национальной культуры и самосознания. Вновь прибывшие не нуждаются в поддержке последнего - этим занимаются милиция, паспортистки и прочие представители властей. Не нужны им и уроки языка для детей: если они приехали с семьями, то дома говорят на родном языке. У них более приземленные нужды: кусок хлеба, крыша над головой, а если это уже есть - драгоценная московская регистрация.

Моим друзьям, выбравшимся из Грозного три недели назад, было интересно узнать, что я пишу статью про кавказские общины в Москве. "Если бы действительно было, куда обратиться за помощью", - мечтательно сказала одна из них. В Москве целый ряд организаций чеченской диаспоры. Большинство из них занимается почти исключительно происходящим в Чечне. А в одной, крупнейшей - чеченской организации "Даймохк" - прошлой осенью всерьез обсуждалось предложение не принимать в координационный совет людей, не имеющих московской прописки. "Без прописки это не есть диаспора, - объяснил мне автор этого предложения, тогдашний председатель совета старейшин московской диаспоры профессор Мухади Израилов. - Это есть проездом". Я посоветовала своим друзьям обратиться в комитет "Гражданское содействие", основанный журналисткой "Литературной газеты" Лидией Графовой.

Бессменный сотрудник комитета Светлана Ганнушкина подтверждает, что организованные общины мало откликаются на насущные нужды вновь прибывших соотечественников. Что, по ее мнению, вполне понятно. "Человек, живущий в диаспоре, романтизирует свою родину, а, например, приезжающие из Баку армяне эту родину не романтизируют. Факт тот, что беженцы чужие для всех".

Ганнушкина воспроизводит свой разговор с одним из активистов чеченской диаспоры. "Наши просят?" - спросил он. - "Просят". - "Какие же это чеченцы, если они просят?" - "Это голодные люди", - ответила она.

Впрочем, на частном уровне московские кавказцы почти неизменно помогают попавшим в беду соотечественникам. Оплачивают лечение и похороны, помогают устроиться на работу и всегда, абсолютно всегда предлагают кров - в отличие, как утверждает Ганнушкина, от русских, часто отказывающих даже близким родственникам-беженцам. Престижная московская поликлиника имени Семашко, где главврач - ингуш, бесплатно обслуживает любых беженцев.

Иногда неформальная помощь принимает почти комический характер. В 1992 году, во время наплыва грузинских беженцев из Абхазии, которых московские власти отказывались регистрировать как беженцев (в Москве и сегодня никого не регистрируют), грузинское посольство в Москве стало выдавать собственные удостоверения беженца - не подделки, а очень официальные корочки, на которых было честно указано, кем они выданы. "С правовой точки зрения это, конечно, бред, - говорит Ганнушкина. - Государство, не справившееся со своими проблемами, выдает удостоверения беженца в другом государстве".

Бред бредом, но корочки сработали: по ним до сих пор пускают в метро, да и при проверке документов благодаря им  легче. Комитет "Гражданское содействие" теперь тоже выдает такие "охранные грамоты" с печатью и фотографией и просьбой - мол, не преследуйте, пожалуйста. Тоже вроде помогает.


Лица кавказской национальности

Чего только не сделаешь во избежание того унижения и той - подчас смертельной - опасности, которой подвергаются обитатели столицы, отягощенные лицом "кавказской национальности". Но, согласно опросам, проведенным Оксаной Фаис, избежать опасности удается далеко не всегда. Конечно, всевозможные бумажки помогают, но если предъявитель занимается торговлей или является чеченцем - будь он хоть трижды прописан, поборов и побоев ему не избежать. Некоторым это ломает жизнь.

Вечером 14 декабря 1994 года, спустя три дня после начала войны в Чечне, московский режиссер Имас Акаев ехал на машине из театра, которым руководил. ОМОНовцы остановили его для проверки документов и, вычитав, что он чеченец, уложили лицом вниз на капот его собственной машины. Били по ногам, ощупывали с ног до головы, а когда добрались до подмышек, Акаев не выдержал и крикнул: "Нельзя поосторожнее?" Ответом послужил удар по затылку, расплющивший его лицо о капот машины: "Ты хочешь поосторожнее?" Акаев резко перевернулся и ударил кого-то в лицо. "И тут они меня превратили в футбольный мяч прямо там, на улице".

Уже избитым Акаева привезли в какое-то помещение, принадлежащее, как выяснилось позднее, РУОП, и бросили в подвал. Вскоре к нему спустился тот, кого он ударил вместе с товарищем. Акаева раздели догола и подвесили за руки на какую-то железку под потолком. После этого его долго били дубинками.

Очнулся он на полу. На вторые сутки происходило примерно то же самое. На третьи на дежурство заступил новый сержант, когда-то видевший Акаева в театре и чудом узнавший его. Акаев попросил сообщить о его положении приятелю, сотруднику ФСБ, который вскоре примчался его выручать.

Дома Акаев лежал под капельницей: друзья привезли врачей - во множественном числе потому, что первому врачу при виде исполосованного дубинками, почерневшего от побоев Акаева стало плохо. Позже ОМОНовцы вернули машину и предложили "разойтись с миром" - то есть, если Акаев обещает не жаловаться, они прекратят уголовное дело, якобы возбужденное против него по факту сопротивления правоохранительным органам. А будет жаловаться - убьют.

Спустя полтора года Акаев предпочитает без надобности не выходить из дому. Пишет книгу о взаимоотношениях чеченцев с российскими властями. "После того, что случилось, я замкнулся немножко в себе. В моем театре актеры, которые знали, что меня избили, мало об этом беспокоились. У меня были очень хорошие актеры, я думал, что мы - семья. Но единственный - Ефим, сценограф, он еврей по национальности, он очень переживал, приезжал ко мне". Акаев распустил труппу, а все театральное имущество передал Ефиму - "за то, что он проявил себя как человек".

 

Все как один

В Советском Союзе обрусевшие евреи, не знавшие ни своего языка, ни культуры, ни религии, усилиями властей тем не менее никогда не забывали о своей национальной принадлежности. Нечто похожее происходит и с кавказцами в Москве: общность навязывается им извне. Для властей все они на одно лицо - кавказской национальности.

Лидеры общин по-разному реагируют на свой новый статус представителей угнетенного меньшинства. Самвел Григорян, член-корреспондент РАН и  председатель организации "Армянская община в Москве", ратует за принятие "детального закона", запретившего бы издевательства и избиения, которым милиция подвергает "лиц". Правда, подобные действия и без того явно противозаконны, так как являются злоупотреблением служебным положением, не говоря уж о необоснованных задержаниях и прочем.

Но это, по мнению Григоряна, слишком общие места: нужен, вероятно, специальный закон, в котором черным по белому было бы написано, что нельзя бить человека дубинкой по голому телу только потому, что он - кавказец. Позиция Григоряна - один из способов адаптироваться во враждебно настроенном обществе: надо поверить, что не люди тебя ненавидят, а закон плохой.

Иса Аскеров, директор московского завода по розливу азербайджанских вин и глава Ассоциации азербайджанских соотечественников, предпочитает более деятельный подход. Во-первых, он просит соотечественников не совать взятки, пытаясь вызволить близких из кутузки, а обращаться исключительно к нему: он договаривается законным путем. Во-вторых, он часто отправляет азербайджанцев домой. В буквальном смысле: если выясняется, что у азербайджанца есть желание вернуться на родину, но нет денег, Ассоциация покупает ему билет. "Если ему не дать денег уехать, он еще натворит глупостей", - резонно объясняет Аскеров. Он вообще предпочитает избегать конфронтаций и осуждает резкие выступления, к которым склонен, например, его земляк Тофик Меликов.

Меликов, председатель азербайджанской культурной организации "Оджаг", предпочитает отвечать на угрозу угрозой. "Азербайджанцы возвращаются и рассказывают о том, как их ОМОН -  лицом в грязь, как их били, и создается антирусская атмосфера, - объясняет седовласый доктор филологических наук. - Вы же понимаете, что в Азербайджане полмиллиона русских, и что бы мы ни пытались сделать, страсти накаляются не только в Москве, но и в Азербайджане".

Хотя все лидеры общин признают, что отношение к "лицам кавказской национальности" - это их общая боль, большинство предпочитает не задерживаться на этой теме. "Паспорт проверяют, лицом на асфальт - это все эмоции", - с презрением говорит Самвел Григорян. Как выяснила в ходе своих исследований Оксана Фаис, рядовые члены кавказских диаспор, даже те из них, кто подвергся зверским измывательствам, тоже не торопятся оплакивать свою тяжкую долю. Это понятно: в конце концов, они приехали сюда жить - временно ли, постоянно ли, - и не хотят выглядеть жертвами.

Старожилы в особенности утверждают, что испытывают нынешнюю кавказофобию исключительно опосредованно, так как в их кругу общения такого нет и быть не может (правда, на улицу они все-таки выходят, и там документы у них неизменно проверяют). Прожив в Москве по нескольку десятилетий, они продолжают считать себя частью этого города, несмотря на его новоявленную враждебность. "Меня так просто не возьмешь", - заявляет Григорян.

Исключение, пожалуй, составляют московские чеченцы. Сознание происходящего в Чечне в сочетании с отношением к чеченцам московских властей и обывателей начисто лишило многих из них представления о себе как о москвичах.

"Я считал себя москвичом, у меня появилась здесь семья, дети, - говорит Имас Акаев, поселившийся в Москве в 1988 году, когда ему было 28. - Теперь оказывается, что Москва принадлежит только Лужкову, а все беды - из-за чеченцев. Теперь мне хочется быть не москвичом и даже не грозненцем, а гражданином республики Ичкерия".

Мухади Израилов, проживший здесь 30 лет, отказывается даже называть выходцев из Чечни красивым словом "диаспора". "Диаспора - это представители некоей национальности, проживающие в благополучном государстве, где соблюдаются права граждан вне зависимости от национальности", - утверждает Израилов. Теперь этот профессор мехмата МГУ называет своих земляков в Москве "ВП в квадрате" - они либо временно проживающие, либо вынужденные переселенцы, либо и то, и другое.

Не то чтобы московские чеченцы собирались дружно вернуться на родину при первой же возможности. Скорее их самоощущение сравнимо с состоянием той части советской интеллигенции, которая в 70-е годы стала величать себя "внутренними эмигрантами": считая позорным для себя участие в каких бы то ни было формальных государственных институтах, они не покидали страну, а замыкались в узком кругу.


Кавказцы и власть

Другие московские кавказские диаспоры все еще не потеряли надежды наладить отношения со столичными властями. Их попытки подчас принимают парадоксальные формы. С одной стороны, хочется пристыдить московские власти за их открыто расистскую политику. С другой - перед кем их стыдить, как не перед властями же? Отсюда утверждения старого доброго типа "царь добрый, бояре злые". В разговоре со мной Тофик Меликов меняет свой тон с угрожающего на конспиративно-сочувственный: "Правительство Москвы было введено в заблуждение какими-то темными силами".

В вопросе о кавказцах в Москве все оперируют невесть откуда берущимися статистическими данными. Представители московских властей привычно намекают, а время от времени заявляют открытым текстом, что большинство преступлений в столице совершают кавказцы. Ответственный секретарь Армянской общины в Москве Альбина Сукиасян утверждает, что всего три процента преступлений совершают выходцы с Кавказа. Тофик Меликов с такой же уверенностью сообщил, что ему доподлинно известно, что в России 85 процентов преступлений совершают славяне, и "всего" три или четыре процента - азербайджанцы. В Центре общественных связей МВД, между тем, утверждают, что никакой статистики по количеству преступлений, совершенных представителями той или иной национальности в природе не существует. А Оксана Фаис утверждает, что существует, но "за семью печатями", и что согласно этим данным, кавказцы по количеству совершенных преступлений, пропорционально их доле в населении Москвы, находятся на твердом пятом месте и сильно отстают от украинцев и русских.

Все ссылки на статистику - это попытки пристыдить и облагоразумить власти. С другой стороны, представители кавказских общин всячески подчеркивают свое преувеличенно лояльное отношение к властям и вообще к русским. Они приносят бесчисленные благодарности за работу московскому департаменту по связям с общественностью.

Ассоциация азербайджанских соотечественников была создана в прошлом году специально как организация, открытая для людей любой национальности, каким бы то ни было образом связанных с Азербайджаном: "Ведь это все потенциальные носители культуры Азербайджана, и эти люди должны общаться с Азербайджаном, чтобы укрепить этот любовь", - говорит Иса Аскеров.

В целях пропаганды широкой азербайджанской души Тофик Меликов убедил владельца одного азербайджанского ресторана по воскресениям выдавать бесплатные обеды местным пенсионерам - подавляющее большинство которых, разумеется, не азербайджанцы. Армянская община в Москве нашла свой способ подчеркнуть свою принадлежность к российскому и московскому обществу: организация активно собирает пожертвования на восстановление храма Христа Спасителя.

Пока разнообразные попытки кавказских общин наладить отношения с окружающим миром не представляются слишком действенными. Но они абсолютно естественны: для московских кавказцев столица России - их дом, и они пытаются его всеми доступными средствами обустроить. А остальные москвичи, казалось бы, за несколько сот лет могли бы к своим соседям и привыкнуть.



Источник: "Итоги", №17, 03.09.1996,








Рекомендованные материалы



Шаги командора

«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.


Полицейская идиллия

Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»