Авторы
29.07.2005 | Опера
«Кольцо» подсветилиТетралогию Вагнера показали Москве
В течение четырех вечеров оперная труппа Мариинского театра представляла на сцене Большого театра одно-единственное «многосерийное» произведение, беспрецедентное в истории музыкального театра: тетралогию Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга», состоящую из четырех опер: «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид» и «Гибель богов». Этими спектаклями завершились очередные обменные гастроли Большого и Мариинского театров, включенные на сей раз в программу XVIII международного фестиваля искусств «Звезды белых ночей».
Показ мариинского «Кольца» в Москве анонсировали как историческое событие. По существу, это справедливо. Несмотря на то что отдельные части вагнеровской тетралогии успешно ставились в России, весь цикл целиком наши театры исполняли лишь в начале ХХ века.
Сказать, что на сей раз «Кольцо» в Мариинском театре именно поставлено, было бы преувеличением. Несмотря на то что в программках значатся имена режиссеров-постановщиков Иоганнеса Шаафа и Владимира Мирзоева, а также сценографов Готфрида Пильца и Георгия Цыпина, результаты их деятельности не являют собой ни художественного решения пространства, ни каких-либо образов, ни мизансцен, хоть сколько-нибудь примечательных, а тем более связанных с действием.
В «Зигфриде» и «Гибели богов» нет даже попыток выдать происходящее на сцене за спектакль. Она просто ограждена светлыми экранами, на ней высятся странные статуи и их обломки, персонажам решительно нечем себя занять, кроме собственно пения. Можно смотреть на переливы света дивной красоты: малиновые, янтарные, лазурные, изумрудные, сиреневые сполохи меняются чуть ли не в каждом такте, а временами красным мигают и всевозможные части статуй.
Впрочем, в отношении такого трудоемкого произведения, каким является «Кольцо», прежде всего важно, как справляются с музыкальным материалом исполнители. В данном случае они с ним именно справляются: где-то с большим напряжением, где-то с меньшим, так что рассуждать о нюансах и привередничать не приходится. Надо отдать должное тому, что явных потерь нет, и поблагодарить за самоотверженность. В ситуации, когда ведущие театры мира собирают певцов для «Кольца» со всего света, здесь в собственной труппе находят аж двух Брунгильд - Ларису Гоголевскую, в чьем исполнении воинственная дочь верховного бога Вотана предстает трепетной и романтичной, и Ольгу Сергееву, чья Брунгильда даже в драматичнейших сценах измены мужа-героя не теряет царственности и звучности мощного голоса.
Партию главного действующего лица всей тетралогии Зигфрида успешно одолевает Леонид Захожаев. Его голосу удается не только не потонуть в потоках звучания оркестра, но временами и передать мальчишескую удаль своего героя, которого воспитатели забыли ознакомить с понятием страха. Впрочем, оркестр располагает к себе как раз не мощью, а проникновенными оттенками пианиссимо, которые хоть и редко (как, например, в знаменитом эпизоде «Шелест леса»), но все же украшают сбалансированный, аккуратно направляемый и в основном ровный, как бесконечное шоссе, звуковой поток.
В традиционном варианте либретто правда о гендерной принадлежности Леоноры, переодевшейся в Фиделио, чтобы вызволить своего мужа из тюрьмы, выясняется лишь в конце. У Кратцера Леоноре трудно скрывать свою женскую природу, и на фоне актерской статики остальных героев, она постоянно ерзает: «Что, черт возьми, происходит» и «Боже, как неловко» – ответила бы она на любовные притязания Марселины, если бы ей не нужно было петь текст начала XIX века.
Почти во всех положительных отзывах о постановке как большой плюс отмечается её иммерсивность. Во время действия видишь только один, да и то замыленный и банальный приём – лениво направленный в зрительный зал свет поисковых фонарей, остальное же время наблюдаешь мерный шаг часовых вдоль зрительного зала. И всё это где-то там, на условной театральной сцене, с игрушечными автоматами и в разработанных художниками костюмах.
