Авторы
16.05.2006 | Музыка
Божий глас в пасхальной яичницеБрин Терфель спел в Большом зале Консерватории
Среди музыкальных знаменитостей, чьи выступления обеспечивают программам Московского Пасхального фестиваля художественную ценность, на сей раз в центре внимания оказался британский бас-баритон Брин Терфель. Когда-то он пел в Большом зале Московской консерватории как участник Международного конкурса имени Чайковского. С тех пор Терфель сделал блестящую карьеру, прославился как один из лучших современных Дон Жуанов и Фальстафов. Известен он и как образцовый семьянин, невозмутимо бравший отпуск, чтобы помогать жене возиться с новорожденными детьми, и как успешный фермер, выращивающий овец в своих поместьях, как это делали поколения его предков.
Обладатель звучного благородного голоса и выразительной интонации, Терфель еще и великолепный актер. В Москве он пел Вотана в концертном исполнении третьего акта «Валькирии» и превратил это выступление практически в театральное.
В его голосе, образцово следовавшем вагнеровской стилистике, звучали и гнев властителя, карающего нарушительницу приказа, и переживания отца за судьбу непослушной дочери, и размышления политика о будущем мира. Столь же органична была и его пластика: не гримасничая и не применяя штампованных жестов, Терфель выглядел то верховным Богом-громовержцем, то управляющим огромного запущенного хозяйства.
Образ безнадежного запустения, с которым и богам не справиться, создал Валерий Гергиев с помощью оркестра и солисток Мариинского театра.
Второстепенные голоса и подголоски звучали у него ярче основных. Длинные вагнеровские фразы, рассчитанные на бесконечное перетекание друг в друга, оказывались то «рубленными», то разбитыми громкими аккордами, то сыгранными так невнятно, что было не разобрать нот внутри пассажа. А музыкальная ткань в целом вместо плотной, насыщенной и переливающейся разными тембрами оказалась пестрой, напоминающей то зажигательные пляски Хачатуряна, то звуковые кружева Глинки в восточных сценах «Руслана и Людмилы».
Можно было восхититься выносливостью Ольги Сергеевой (Брунгильда). Ее мощный голос безусловно достоин не простой демонстрации, но такой работы, в результате которой певица смогла бы найти для каждой фразы этой труднейшей партии приемлемый тембр и нюансировку.
А исполнительницам партий валькирий кроме того же самого хотелось бы пожелать еще и модельера, способного предложить концертные платья, не напоминающие туалеты мадам Грицацуевой.
Впрочем, устроители праздника - ФАКК, правительство Москвы, Патриархия и солидный банк - потратили деньги не зря. Ведь одно дело слышать, что, дескать, где-то оперное искусство процветает так, что аж завидно, а другое - убедиться, что поводов для беспокойства нет.
После исполнения музыканты и директор ансамбля Виктория Коршунова свободно беседуют, легко перекидываются шутками с Владимиром Ранневым. Всё это создаёт такую особую атмосферу, которую генерируют люди, собравшиеся поиграть в своё удовольствие, для себя и немного для публики. А как же молодые композиторы?
Концерт Берга «Памяти ангела» считается одним из самых проникновенных произведений в скрипичном репертуаре. Он посвящен Манон Гропиус, рано умершей дочери экс-супруги композитора Альмы Малер и основателя Баухауза Вальтера Гропиуса. Скоропостижная смерть Берга превратила музыку Концерта в реквием не только по умершей девушке, но и по его автору.
