Авторы
Музей-мемориал Ленина в Ульяновске пожирает местный бюджет. Гигантское здание, построенное в 1970 году и с тех пор не менявшее экспозиции и не знавшее капремонта (в 1985-м в концертном зале музея заменили кресла – и все), стоит городу 20 млн рублей в год. Инвентаризованная стоимость самой коллекции – 500 млн рублей. Музей окончательно надоел властям, которые грозят закрыть его, а здание передать бизнес-структурам (ходят даже слухи о казино).
Мемориал, без сомнения, по-прежнему, «величественен и прекрасен», как написано в музейном буклете, но на «30 млн посетителей в год» (цитата из того же буклета) сейчас рассчитывать никак не приходится.
Так что 22 апреля, в день рождения вождя, мы (группа искусствоведов, кураторов и художников из Москвы и Нижнего Новгорода) прибыли на его родину, можно сказать, по локальному госзаказу – попытаться модернизировать музей.
В его коллекции свыше 3500 экспонатов, фиксирующих историю семьи Ульяновых, историю революционного движения, историю СССР (последняя отчего-то заканчивается в 1945 году). Фиксирующих подробно, но казенно – как в советском учебнике, вгоняющем в сон. Осилить эту груду документов, фотографий, макетов, картин, скульптур, пальто и знамен зрителю решительно не под силу.
В Торжественном зале, украшенном мозаикой из цветной смальты, высится беломраморная скульптура Ленина. Чудесная коллекция подарков музею – вазы, ковры, бивень мамонта с революционной инкрустацией. Труды Ильича на всех языках мира. И все это с застойной серьезностью, дремучим пафосом, монументальной непоколебимостью – всякая ирония в этих стенах умирает сама собой. Конечно, это делает Мемориал бесценным памятником брежневской эпохе, но вот только ни ульяновцы, ни гости города никак не хотят воздать должное этой бесценности.
Первые, наверное, видели несменяемую экспозицию десятки раз – больше им там делать нечего (а в гигантские неразобранные запасники, в которых, по слухам, есть даже работы Леже и Пикассо, все равно не пускают). Вторые к Ленину относятся без энтузиазма –несколько лет назад Путина с уличных торжеств на площади перед Мемориалом внутрь завели буквально насильно. Музей простаивает и пустует, оживляясь лишь в те дни, когда его зал арендуют для концертов. Однако гастроли Витаса, согласитесь, не совсем профильный промысел для Ленинского мемориала.
В принципе мы знали, что дело Ленина на его родине находится в глубочайшем кризисе, иначе бы нас не звали на выручку. Но чтобы до такой степени!..
На вокзале нас встретила ухоженная «Волга» областной администрации. По дороге на центральной площади города мы увидели спины ветеранов, возлагавших венки к памятнику Ленина работы Манизера (отличному, надо сказать, памятнику!). На площади сквозило. Спин было немного, они робко гнулись под ветром и не производили впечатления народной манифестации. Больше никаких торжеств в Ульяновске не наблюдалось – ни кумачовых стягов, ни плакатов, ни митингов, ни концертов. Ликующих земляков Ильича я тоже не видел – если не считать посетителей приехавшего на гастроли московского дельфинария, который расположился табором прямо под стенами Мемориала.
Город «проехал» очередную годовщину того, чьим именем был назван в советские годы. Ульяновску впору честно переименовать себя в Симбирск и спокойно забыться. Вот в скверике даже поставили памятник дивану Обломова (Гончаров – местный уроженец), так что даже есть на чем забыться.
Но можно ли так мирно расстаться с Лениным, как это произошло на его малой родине?..
В нашем – пока только проектируемом – Музее СССР, в который превратится ульяновский Мемориал, памятники бытовой культуры вроде коньков или фарфоровых пионерок, любовно сохраненных местными жителями, будут уживаться с официозными реликвиями, а эйфория советской утопии, устремленной в светлые дали, уравновесится документами эпохи репрессий и свидетельствами нищеты и коммунального быта.
И Ульяновск, похоже, дает нам шанс осмыслить собственное прошлое. Причем шанс уникальный. Во-первых, здешний Мемориал – последний: в Москве Музей Ленина закрыт, в Красноярске превращен в гигантский выставочный зал, в Самаре – в краеведческий музей. В Шушенском сделали упор на этнографию – катают на лошадях и угощают пирогами с черемухой. Остался один Ульяновск.
И самое главное – здесь осознают свою уникальность. Причем осознают не музейщики (благостный взор директора Мемориала не оставлял сомнений: ему, в сущности, нет никакого дела до москвичей, разгоряченно обсуждающих судьбу советского наследия), а власть.
Когда начальник местного управления по делам культуры и искусства Татьяна Ившина говорит публично сотрудникам ленинского музея: «С Мемориалом надо что-то делать, иначе мы его закроем – слишком дорогое удовольствие. Причем вы сами не способны ни на что. И вот мы зовем гостей. Сейчас из Москвы, потом – из-за границы. Вас никто не спрашивает!» – это, без сомнения, ленинский подход. Но единственно возможный. Архиверный.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
