27.04.2006 | Общество

В круге желтом

Бывшему американскому бизнесмену удалось вытащить из китайских тюрем более четырехсот политзаключенных

В большой просторной комнате одного из государственных зданий в центре Пекина напротив друг друга сидят два человека – немолодой, вальяжный американец и суровый китаец в строгом костюме государственного чиновника.  «Вы знаете, что я могу сделать так, что вашему начальнику придет гневное письмо из Вашингтона, которое затем попадет в мировые СМИ,  но вы также знаете, что я не буду этого делать, потому что мы с вами договоримся» - говорит американец. Китайский чиновник кивает головой, и несколько пухлых папок, принесенных американцем, перемещаются на китайскую сторону стола.

Фигуранты последнего «списка Кэма», переданного представителям китайских властей в феврале этого года: Обулкасим Аблиз -  приговорен к 15 годам тюремного заключения по обвинению в «угрозе национальной безопасности». Вместе с другом изготовил флаг так называемого Восточного Туркестана и вывесил на флагшток возле здания суда в маленьком городке под Урумчи.

Лянь Тун – приговорен к 6 годам заключения по обвинению  в «подстрекательстве к перевороту». Опубликовал несколько критических статей на форуме газеты «Жэньминьжибао» вступил в контакт с членами разгромленной Демократической партии Китая.

Чжан Вэй – приговорен к 6 годам по статье «незаконная коммерческая деятельность». Печатал и распространял две нелегальных газеты с критикой властей.

Бывший вице-президент крупной химической компании Occidental, а ныне глава американского негосударственного фонда «Дуйхуа» (в переводе с китайского – «диалог») Джон Кэм любит рассказывать истории из жизни своих необычных «подопечных». Он говорит о крестьянине с юга Китая, который писал анонимные критические письма председателю КНР Цзян Цзэминю. «Китайские власти не жалеют усилий для выявления авторов подобных посланий, нередко проводя графологическую экспертизу тысяч людей, поэтому он отрывал ножки у насекомых, а затем составлял из них иероглифы и наклеивал на бумагу -  несколько сот иероглифов, можете себе представить??». Другой диссидент, уже находясь в камере, сочинял короткие антиправительственные слоганы на клочках бумаги, привязывал их к лапкам цикад и выпускал через окно на волю. Третий размножил свои воззвания на ксероксе и раскладывал их вдоль автострад, чтобы они разлетались в разные стороны во время проезда грузовиков. «Ему удалось «обработать» более ста километров трассы до того времени, как его вычислили и взяли» - говорит Кэм. Мы ужинаем в ресторане «Маньчжу» в самом центре Гонконга в компании десяти  известных гонконгских правозащитников. Часть из них никогда не получат китайскую визу, но даже те, кому путь в Китай открыт, вряд ли могут рассчитывать на благожелательное внимание со стороны китайских властей. Кэм – единственный правозащитник, с которым  чиновники по ту сторону границы разговаривают вот уже в течение шестнадцати лет. Его встречают на вокзалах и аэропортах, селят в хороших отелях, отвечают на запросы и просьбы. «Проблема с визой у меня за все это время возникла лишь один раз, и то она решилась одним звонком в Пекин» - с гордостью говорит Кэм.

Свое влияние Джон использует в благородных целях. По данным фонда «Дуйхуа» за последние годы при посредничестве Кэма было досрочно отпущено более четырехсот политических заключенных.

Подтвердить или опровергнуть эти цифры практически невозможно – китайские власти никогда не указывают, что именно заставило их принять такое решение, но по уровню осведомленности о положении в китайских тюрьмах с главой «Дуйхуа» не может поспорить никто.  «Я могу сказать, что в ближайшие дни можно ожидать выхода одного из известных арестантов» - говорит Кэм в своем выступлении в гонконгском клубе иностранных корреспондентов  двадцать первого февраля этого года. Уже на следующий день новостные агентства сообщают, что на свободу вышел Ю Дунюэ, арестованный в 1989 году за осквернение десятиметрового портрета Мао Цзэдуна на площади Тяньаньмэнь.

Жизнь председателя американской торговой палаты в Гонконге Джона Кэма резко изменилась в 1989 году после событий на площади Тяньаньмэнь. В Гонконге, готовившемуся к скорому возвращению в состав КНР, появление танков в центре Пекина было встречено с тревогой и возмущением – уже на следующий день в марше протеста по улицам города прошло около миллиона человек. Местные правозащитники объединились с триадами в операции с кодовым названием «желтая птица», в ходе которой из Китая в Гонконг были  нелегально переправлены сотни участников студенческих выступлений.

Сотням других повезло меньше. Сразу же после подавления  акций протеста, по всему Китаю начались аресты демократически настроенных студентов, профессоров и просто сочувствующих. Среди арестованных оказался гонконгский студент Яо Юнчжань, задержанный в Шанхае и подвергавшийся пыткам в тюрьме. В день, когда новость об этом появилась в гонконгской прессе, Кэм присутствовал на торжественном обеде в честь гонконгского бизнес сообщества, организованном главой китайского агентства Синьхуа Чжоу Нанем, выполнявшим в то время роль неофициального представителя КНР в Гонконге. В  разгар торжественных тостов Кэм поднял свой бокал и спросил, почему бы китайским властям не освободить Яо Юнчжаня, если они хотят улучшить свой имидж на Западе. Чжоу Нань обвинил Кэма во вмешательстве во внутренние дела Китая и отказался продолжать разговор. Ровно через месяц, однако, Яо Юнчжань вышел на свободу.

По словам Кэма, именно тогда он понял, что его усилия могут увенчаться успехом и начал регулярно ездить в Пекин с запросами о судьбе различных политических заключенных. В 1995 году Кэм заключил договоренность с китайскими властями о том, что будет ограничивать свои запросы ста именами в год – четыре листа по двадцать пять имен каждый квартал. «С китайцами нужно уметь разговаривать, тогда можно добиться очень многого. Я сказал, что мне очень неудобно постоянно их дергать, и не будет ли лучше, если я ограничусь ста запросами в год, на которые они любезно согласятся давать ответы».

В октябре 1997 года имя Джона Кэма было включено в официальный текст декларации, подписанной президентами США и Китая Биллом Клинтоном и Цзян Цзэминем -   единственное упоминание частного лица во всем тексте этого документа.

Китайские власти официально обязались содействовать американскому бизнесмену в его запросах, более того, министерство общественной безопасности распространило внутреннюю директиву, согласно который каждый заключенный, упомянутый в «списке Кэма» автоматически переводился в категорию «важных арестантов». «В Китае это означает перевод в хорошую «пятизвездочную» тюрьму, улучшение условий содержания, более человечное отношение со стороны охранников. Главное, что судьба арестованного более не находится в полном ведении местных властей, его нельзя безнаказанно сгноить в камере или сделать инвалидом на вредном производстве» - объясняет Кэм.

Наконец, в 1999 году появляется негосударственный фонда «Дуйхуа», главной задачей которого становится поиск неизвестных имен китайских политических заключенных. Большая часть информации поступает из многочисленных местных изданий и сборников для внутреннего пользования, которые формально не подлежат распространению за пределами узкого круга официальных лиц, но на практике лежат в свободном доступе в китайских библиотеках. «Я никогда не буду добывать документы незаконным путем и не буду просить об этом моих сотрудников, но если какой-то сборник  лежит в библиотеке, я считаю, что эти сведения больше не относятся к разряду государственной тайны» - поясняет Джон Кэм. В своих запросах он никогда не ссылается на данные западных правозащитных организаций, все «персональные дела» основаны на информации, почерпнутой в китайских источниках.

Точные условия сделки, которую Кэм заключил с китайскими властями в Пекине, наверное, неизвестны никому. Кэм утверждает, что не знает, чем вызвано особое отношение к нему китайских властей. Единственное объяснение, которое ему удалось получить от одного из китайских чиновников, Кэм приводит дословно

«Джон Кэм очень критично отзывается о нашей политике, но его подход нас устраивает, он любит Китай и выказывает нам уважение, он конструктивен и реалистичен». «Я считаю эту оценку комплиментом» - поясняет он.

На практике Кэм старается защищать интересы Китая в Америке. Он тринадцать раз выступал в Конгрессе США, поддерживая предоставление Китаю статуса «постоянного режима наибольшего благоприятствования в торговле». Кэм неоднократно публично высказывался в поддержку проведения в Китае Олимпийских игр.  «Ни разу за эти шестнадцать лет я не поддержал ни одну американскую или международную резолюцию, которая шла бы вразрез с китайскими интересами» - утверждает американский правозащитник.

Кэм также служит своеобразным проводником в мир публичной политики для китайских чиновников, неискушенных в тонкостях американской общественной жизни. «Я объясняю им, почему  судьба того или иного заключенного важна для западного общественного мнения, в каком случае можно повлиять на настроения американских профсоюзов, а в каком каких-то других профессиональных или политических групп. В  начале каждой встречи я говорю, что пришел как друг и хочу помочь. Скажем, в этот раз я приехал в Пекин с результатами нескольких опросов общественного мнения, которые свидетельствуют о резком падении популярности Китая в глазах американцев и европейцев за последний год. Я уверен, что это во многом связано с тем, что в 2005 году китайские власти практически прекратили досрочно выпускать политзаключенных – это вообще был очень сложный период в моей работе, впервые за многие годы они даже отказались принять один из моих списков». В своих встречах с представителями китайских министерств он пытается убедить, что несколько вышедших на свободу диссидентов (а уж Кэм постарается обеспечить этому событию максимальный общественный резонанс) повысят шансы на успех визита Председателя КНР Ху Цзиньтао в Китай в апреле этого года. Каждая поездка Кэма в Пекин – элемент большой дипломатической игры, в ходе которой используется все – внутренние конфликты между различными ведомствами, скрытые угрозы и явные обещания, личные отношения с чиновниками.  «Иногда мои собеседники даже советуют мне, каким образом действовать, чтобы добиться результата. Я не знаю, зачем они это делают, для меня важно только одно – добиться освобождения очередного арестанта» - говорит Кэм.

За шесть лет работы, «Дуйхуа» удалось найти более четырех тысяч имен «новых» политзаключенных. Кэм полагает, что это лишь вершина айсберга. «По моим расчетам, в Китае сегодня от двадцати пять до тридцати тысяч «узников совести», из которых более десяти процентов осуждены за «угрозу национальной безопасности».

Остальные проходят по другим «политическим статьям» - «оскорбление китайского флага», подстрекательство к перевороту», «использование вредного культа, для препятствия правосудию», «организация контрреволюционной группы».

При всей неоднозначности отношений между фондом «Дуйхуа» и китайскими властями, другие правозащитники считают Кэма «своим». Хуже обстоят дела с международным бизнесом, который, зачастую оказывается даже осторожнее китайских властей. Несколько лет назад одна из американских компаний собиралась пожертвовать «Дуйхуа» небольшую сумму и обратилась в посольство КНР в Вашингтоне с вопросом, как к этому отнесутся китайские власти. Резолюция посольства была положительной, но к тому времени в компании уже испугались собственной смелости. Когда Кэм решил выступить перед членами американской торговой палаты в Гонконге пару лет назад, на его выступление пришло лишь десять человек, в основном старых знакомых. «Бизнесменам не нравится, что я призываю их использовать свое положение для улучшения ситуации с правами человека в Китае. Если это могу делать я, сын торговца виски без мощной структуры за спиной, то можно только догадываться, что сможет сделать глава транснациональной компании. Нужно лишь проявить немного желания, такта и настойчивости» - заключает Кэм в интервью.

Источник: "Русский Newsweek", №10, 13 марта 2006, c изменениями и сокращ.,