27.04.2006 | Видения Дмитрия Александровича

5-й сон

Вместе с женой, молчаливо оказавшейся рядом, спешим ночной улицей...

Начинается все невнятно. Сижу в каком-то кафе. Вернее, мрачноватом, шумном и дымном пивняке. Смотрю на все это сверху. И на себя тоже. Вижу поблескивающую лысину и отмечаю, что она не такая уж и неприглядная, как я предполагал, до сей поры не имея возможности обозревать ее с такой точки зрения. Приятно. Кругом шумят и говорят:

-  Не трогайте их, не трогайте их, они же немцы. -

Замечаю двух неказистых мужчин. Видимо, военнопленные - догадываюсь я. Но их вид ничем не выдает ни их немецкости, ни  указанной военнопленности. Некий мужик с тяжелым жестким лицом, исполненный недоверия, начинает приставать к одному из них. Тот не реагирует. Я вижу эту сцену уже крупным планом, как-будто стою вплотную, в первом ряду окружающей толпы. Но в то же самое время сижу за отдельным столиком в стороне, наблюдая все это с  отдаления.

Другой весьма складный и приглядный немец тоже оказывается около желчного крупного мужика и  с блаженной улыбкой, видимо, не желая доставлять чрезмерную боль, крутит ему руку. Мужик не сопротивляется. Это выглядит достаточно жестоко. Но никто не комментирует происходящее. Просто молча наблюдают.

Встаю и ухожу. Прохожу мимо какого-то светящегося в темноте стеклянного кафе и понимаю, что это все буквально рядом с моей комнатой - именно не домом, а комнатой. То есть, в огромной многокомнатной коммунальной  квартире времен моего  детства в Сиротском переулке по соседству с Даниловским рынком.  Все помещения квартиры, кроме моего, заняты подобными кафе и прочими увеселительными заведениями. Оттуда доносится шум веселья, громкие выкрики. Прикидываю, что было бы полезно для моей карьеры почаще посещать их. Почти у всех моих приятелей есть такие же по соседству, и они там проводят почти все время, заводя нужные знакомства.

Вместе с женой, молчаливо оказавшейся рядом, спешим ночной улицей, по дороге домой минуя какой-то киоск. Его работница оказывается приятной крупной девушкой, нашей давнишней знакомой. Мы затеваем с ней ничего незначащий разговор, во время которого она попутно, не глядя, обслуживает  некоего неприятного типа. Тот уходит и моментально возвращается с претензиями. Девушка достаточно резко обрывает его. Мы с женой деликатно отходим и рассматриваем нехитрый ассортимент, выставленный в боковых стеклянных витринах ларька.

Мне в глаза бросается странная кукла, похожая на инопланетянина. Думаю: ну раз уже такие игрушки делают и продают, значит, это вполне подтвержденный факт. Они прилетели.

Нам надо уходить. Хочу попрощаться со знакомой, но жена мне делает еле заметный знак. Я замечаю, что девушка стоит, потупив голову, а некий толстый субъект, видимо,  начальник, прямо в лице тычет ей какой-то маленький склизкий кусочек сизоватого мяса в целлофановом пакете. Я понимаю, что тот мерзкий тип нажаловался, и теперь нашей знакомой выговаривают за недосмотр. Она бормочет в оправдание что-то жалкое, типа:

-  Но должна же я была показать ему, что мы солидная фирма. -

Мы с женой проскальзываем мимо. В последний момент замечаю неимоверно крупные слезы, скатывающиеся по щекам несчастной.

Затем оказываемся в полнейшей темноте на задворках метро Беляево. Жена резко сворачивает и прямиком устремляется к нашему дому, сокрытому где-то в неимоверном удалении и сгустившейся темноте. Я кричу ей, что ночью этот путь опасен. Я поминаю даже про крыс, зная, что она смертельно боится грызунов. Однако жена почти моментально исчезает в кромешной тьме. Я огибаю гиблое и вонючее место маленького рынка позади метро, и стремительно взбегаю вверх по каким-то шатким деревянным мосткам. Прикидываю, что бегаю гораздо быстрее, чем поспешающая мелкими шажками жена, и окажусь домой намного раньше. В ночной непроглядности миную всевозможных молчаливых, промелькивающих темными силуэтами, людей. Попадаются и веселые смеющиеся компании, окликающие меня, хватающие за рукава и с угрожающим видом приближающие ко мне огромные бледные лица. Я вырываюсь. Бегу бесконечно долго. В какой-то момент чувствую, что выдохся и уже давно скачу на одном месте, старательно и высоко, как лошадь, задирая вверх колени вялых и непослушных ног. Просто нету никаких сил сдвинуться с места.

- Сейчас пройдет, сейчас пройдет, – беспрерывно повторяю себе, превозмогая полнейшее изнеможение. Уже бреду, медленно огибая еще каких-то людей, с диким гоготом катающихся на огромном странном сооружении - помеси подъемного крана и самоката. Странная конструкция дико грохочет, летя по ледяной горке, с лязгом подскакивая на буграх.  Понятно, что это французы. До чего же шумная нация, думаю я с некоторой неприязнью.

И тут за поворотом открывается ослепительно яркое рассветное небо. Ну, да, там же Восток и уже рассвет - соображаю я. Хотя на самом-то деле я бежал как раз в западном направлении. Да и время самой что ни на есть мрачной полуночной поры.