25.04.2006 | Архив "Итогов" / Общество

Цыганский портрет в интерьере

Их происхождение, их история, их культура - загадка. И им все равно, будет ли она разгадана

Образ цыгана в нашем представлении двойствен. Один, литературный, дешево романтичен: ночь, костер, серьга в ухе, вор, гитара, юбка с кучей оборок, гадалка, песни. Другой - грязные надоедливые тетки с замусоленными, наглыми мальцами, которые пристают в метро и клянчат деньги.

Для московских цыган это ходячее оскорбление. Попрошайничать - позор. Лучше украсть. Цыган хоть в лохмотьях, а князь. Дети - это короли, "визитная карточка" рода. Кто ж их на люди пустит немытых, да в тряпье?

Московские открещиваются от них, как от чумы: "Да не цыгане они. Даже языка не знают. Едут в Москву с Западной Украины, из Молдавии. Снимают дешевую квартиру, набиваются туда десятками. А то и просто на вокзалах ночуют.  Нагребут рублей, и обратно. А на их место засылают новых жадных".

Цыгане делят мир на две неравные части: на цыган и прочих, зовут их гадже (чужие) и считают средой скорее враждебной. Таков исторический опыт народа, вышедшего (или изгнанного) невесть когда из Индии. Вечно гонимые, они научились обходиться без друзей.

К гадже относятся с опаской и презрением, что не мешает заимствовать у них решительно все - от костюма и кухни до искусства и веры. И все же любой из нас с первого же взгляда отличит: цыганское. Они как сосуд: какую жидкость ни налей, она всегда примет его форму.

Цыгане бывают разные. В Подмосковье живут "традиционные" - компактно, большими общинами, по таборным законам, в Москве - "городские", их уклад от нашего уже мало отличается. В свою замкнутую жизнь цыгане никого не пускают. Общины сохраняют особенности диалектов, по наследству передают профессию, стараются даже в Москве селиться ближе к своим, браки заключать среди своих. Нами интересуются мало. И до того что мы себе про них сочиняем, им дела нет.

 

Великое переселение

Первыми в Москве появились "музыканты" из русских цыган. В конце XVIII века граф Орлов-Чесменский преподнес двору Екатерины II новую забаву - цыганский хор Соколова, отобранный из приписанных крепостных цыган. Допреж того царственный слух услаждала череда итальянских мастеров бельканто. А тут цыгане запели русские народные песни. Экзотика! Новинка имела успех. Хор стали на время одалживать разные князья да графы, и все к Орлову на поклон. Он в благодарность за труды дал всему хору вольную в 1804 году. Цыгане поселились у Козьего болота (там, где сейчас Грузинские улицы). И стали плодиться и размножаться, пестуя все новые и новые поколения певцов и танцоров.

Искусство их изначально предназначалось на показ, на продажу. Чутким ухом ловили они веяния моды, шлифовали профессиональные приемы, стараясь угодить почтенной публике и все дальше и дальше отходя от традиций собственной таборной культуры. Появился новый жанр - "городской цыганский романс": русские слова, русская тоска, поданная в цыганской сценической манере.

Поначалу снимали большие залы, куда приглашали "гостей" (в такой зал где-то в районе Бронных к цыганке Тане захаживал Пушкин), потом стали наниматься в трактиры в качестве культурной программы. И селиться стали рядом с "работой", в увеселительных парках: в Останкино, в Петровском у "Яра". Появилось в Москве даже место, названное "Цыганский угол" (в районе Эльдорадовских переулков). Старались строить собственные дома, недорогие и вместительные, в семьях детей было человек по 10. В начале века лучшие певицы стали выступать в концертах. Простые фамилии Соколовы, Ивановы, Панины менялись на звучные: Жемчужные, Вишневские.

Революцию "артисты" пережили, при нэпе даже ожили вместе с ресторанами. А в индустриальные 30-е в Москве не у дел оказались сотни профессиональных певцов и танцоров. Выход нашелся, когда в числе прочих национальных театров партия и правительство распорядились создать первый стационарный профессиональный музыкально-драматический цыганский театр "Ромэн". К "очагу" цыганской культуры потянулись "музыканты" из разных мест. Так в Москве появились "сэрвы" - украинские цыгане, а в афишах -  фамилии Эрденко, Сличенко.

Вторая волна переселения пришлась на середину XIX века, когда в Москве появились регулярные конские бега и заработала одна из крупнейших в России конских ярмарок. В город нагрянули цыгане-барышники, тоже из русских - самая распространенная на Руси цыганская специальность. Целые кочевые семьи занимались перепродажей лошадей.

Конокрад был равным участником в деле и пользовался уважением. Чем наглее кража, тем почетней. Украсть у гадже не грех, главное в семью с добычей прийти.

В таких семьях обязательно были коновалы - лошадиные доктора. По совместительству они овладевали знахарством, к которому - к приготовлению всяких целебных зелий  - допускались и женщины.

Сейчас осевшие в Москве барышники пробавляются мелким бизнесом. Покупатель - гаджо, всучить ему можно что угодно, никаких моральных преград: краденое так краденое, фальшивку так фальшивку, наркотики так наркотики.

На рубеже веков из Румынии, ориентирующейся на Австро-Венгрию, пришли в Россию таборы "кэлдэраров" (в переводе - "котельщиков"). В крупные города с их металлургическими заводами они не заходили. Но Подмосковье обжили плотно. Мытищи, Пушкино, Ивантеевка, Петушки, Люберцы, Малоярославец, Крюково. Делали котлы, посуду, чинили утварь. Считались искусными мастерами. Промысел сохранили по сей день: делают казаны, ванны, корыта, трубы водосточные, решетки и всякие мелкие полезные штучки. Женщины-кэлдэрарки зарабатывают деньги гаданием. С утра со всеми детьми, способными ходить, в Москву на добычу. Сами цыганки своим россказням не верят и друг другу не гадают. Главное понять, что хочет услышать клиент, а потом ему все это твердо пообещать.

Кэлдэрары дольше других сохраняли таборный уклад жизни с махровым патриархатом. Женщина принадлежит своему мужчине, его семье. Она  добытчица, она  воспитательница. Только старуха-мать имеет слово. Ее уважают почти как мужчину и сажают за общий стол. Прочие женщины едят отдельно.

До последнего времени бытовало разделение на чистое и нечистое, мужское и женское, нижнее и верхнее белье хранили в разных местах, стирали в разных тазах, и сами тазы держали отдельно. В кибитках женщинам было отведено свое место. Не дай Бог сядет не туда. Владислав Деметер, происхождением кэлдэрар, ныне руководитель детского цыганского ансамбля "Гилори", вспоминает, что во время войны его дед хранил все скудные съестные припасы в деревянном сундучке, который закрывался на замок, - голод! Какая-то чужая цыганка случайно присела на сундук. Дед выбросил его, не задумываясь.

Позже других, в середине 30-х, в Москве появились цыгане-мусульмане - "кримэ", крепкие, коренастые и самые танцующие. Пришли они из Крыма, где издавна занимались кузнечным ремеслом. В столицу приехали наниматься забойщиками на строительство метро и поселились возле Новодевичьего монастыря.

Имя Бога, которому цыгане молятся, всякий раз зависит от места их жительства. "Русские" цыгане все, конечно, православные. В Прибалтике живут "лотвы" - цыгане-католики. В Крыму -  мусульмане. Пожив в Москве, крымские кузнецы стали уже не так тверды в мусульманстве. Детям дают имена из святок, некоторых крестят.

С Богом цыган обращается по-свойски. Может подшутить над ним, может в церкви что-нибудь украсть, но вере это не мешает. Главные праздники -  религиозные. Любят Бога поздравлять, особенно с Воскресением. На Пасху стол просто обязан ломиться: "Смотри, не Ты один, мы тоже выжили!"

 

Иерархия

Из прошлого цыгане вынесли избирательное отношение к профессиям, которые делятся на цыганские и не цыганские. Искусный ремесленник, умеющий делать уникальные вещи,  во всех народах уважаем. Цыгане не исключение. Кэлдэрары на московских поглядывают свысока. У барышников, как правило, водятся деньги, что делает их уважаемыми людьми. Что, безусловно, говорит в их пользу. Богатство - личное достоинство цыгана. Ведь он, как правило, не наследник. Все, что имеет, сам добыл. "Ловары", пришедшие в Россию из Австро-Венгрии следом за кэлдэрарами, считаются цыганской аристократией не столько потому, что они самые высокие и стройные с утонченными чертами лица, и не потому, что владеют уникальным среди цыганских диалектов многоголосным пением, а потому, что самые богатые, всегда живут в собственных домах и дверей не запирают.

"Артист" - профессия, конечно, цыганская, но не очень почетная. Ладно еще "музыкант", который на своих цыганских праздниках играет и поет, но "московские" артисты развлекают гадже. А в наше время и вовсе  работают по найму. Для цыгана работать на кого-то - позор. Он - одинокий волк и добытчик. Даже в таборе - только на себя и свою семью.

Этнограф Лев Николаевич Черенков, член президиума Международного союза цыган, рассказал байку. Как-то, еще в 60-е годы, на центральный телеграф зашли Бухачевский, Деметер-старший и Ром-Лебедев - элита цыганского профессионального искусства. Деметер увидел пожилого цыгана-кэлдэрари в обносках, нижняя рубашка торчит. Старших цыгане чтут. Деметер почтительно поздоровался и представил двух своих спутников, солидных и хорошо одетых. Кэлдэрари с презрением отвернулся: "Артисты наемные!" - и разговаривать не захотел.

 

Назад в табор

К концу 50-х годов московские цыганские общины стали потихоньку растворяться в общегородской среде. Началось, конечно, с "артистов". Сегодня самый известный цыган страны Николай Сличенко считает себя обычным московским актером, ничем ни в быту, ни в работе от прочих не отличающимся. О цыганской особенности говорить отказывается. Цыганом он просто работает.

Свою роль в ассимиляции сыграла, например, массовая застройка. Все эти "Цыганские углы", "Извилистые переулки" экскаваторы тогда аккуратно сравняли с землей. Цыганские семьи были расселены. Привычные ежедневные бытовые связи распадались. У каждого появились новые соседи, которые со временем вычленялись из общей массы гадже, обретали имена, одалживали соль до завтра, звали цыганят на дни рождения своих детей.

Главная же причина - робко проникающее в сознание ощущение стабильности. Сталинская эпоха  терпела бродячий народ с трудом. Что за обособленность? Что за свои законы? А прописка? А паспорта? Порой расстреливались целые таборы. Мы про это знаем мало, цыгане публично своих прав никогда не отстаивали и в политику не лезли. Но потом случилась "оттепель".

Цыгане начали выходить за пределы своих семей с меньшей опаской и большим доверием. Их дети стали заканчивать школу, поступать в вузы. Таборные законы в городской среде перестали казаться законами. Вошли в норму смешанные браки, разводы. Дети предпочитали жить своей жизнью. В некоторых семьях стали забывать родной язык.

Постепенно исчезало понятие "нецыганская профессия". К 90-м годам сложилась группа цыганской интеллигенции: врачи, педагоги, инженеры, скульпторы, музыканты с консерваторским образованием, даже священники.

Сегодня в церкви на Пятницком кладбище служит протоиерей отец Вадим, в миру Грушков Вадим Александрович, цыган. Но никакого особого цыганского прихода у него нет. Предстоит за всех.

Реакцией на ассимиляцию стало то, что в цыганах заговорил голос крови. Цыганская интеллигенция пошла "в народ": спасать подрастающее поколение. В Москве создали детский цыганский ансамбль "Гилори" и при нем студию. Занимаются человек 20 детей, среди них есть и русские. Здесь преподают цыганский язык. Историю цыган. Фольклор. Изо и чеканку. Хореографию. Хор. Мастерство актера. Сценречь. Сцендвижение и гитару семиструнную. Учителя в основном из театра "Ромэн". Дети-студийцы готовы проглотить любое количество предметов, лишь бы их научили быть "артистами" - певцами и танцорами. Потому что это хлеб.

В последнее время - хлеб неверный. Деньги можно заработать только по ресторанам. Их в Москве много, зато посетителей маловато. И артистам они платят неохотно. К тому же далеко не везде приглашают цыган. Но кому повезет, может за вечер принести тысяч сто рублей, а может и триста долларов.

Основные изменения происходят сегодня в цыганских семьях. Семья для цыгана - святое. Единственная опора в жизни. Самое ужасное оскорбление, если задевают родственников.

Цыганские семьи начали забирать детей из школы после 3-4-го класса. Семьи интеллигенции в том числе. Если деньги есть, приглашают учителей на дом. Если нет, учат сами, и дети сдают предметы "экстерном". "Спасать детей надо, - говорит Владислав Деметер. - А то у школьниц главная мечта - стать путаной, а у мальчиков - рэкетиром". Его сыну 14 лет, красивый тонкий мальчик, солист "Гилори". "Он на улицу выходит только с собакой минут на пятнадцать. А так только с нами, только со мной".

Возобновились ранние браки. Сын Деметра еще холостой, хотя возраст, по цыганским меркам, для женитьбы самый подходящий. Отец недавно гулял на свадьбе: "Спрашиваю - где жених? Отвечают - на улице в прятки играет".

Родители начинают загодя подыскивать невесту из хорошей цыганской семьи. Смотрят, знакомятся, проверяют приданое (в основном дорогие украшения). Иногда берут совсем девчонку, лет 11-12. "Ничего. В семье мужа подрастет. Заодно пообвыкнется". Девственность должна быть гарантирована. После первой брачной ночи принято показывать простыни родне. Впрочем, здесь бывают отступления от правил, и тогда процедура вручения подарков на свадьбе проходит в скомканной форме.

Свадьба в цыганской жизни - главное событие. Если по возрасту годятся, молодых венчают в церкви. Если малы еще, тоже не страшно. Потом повенчают. К оформлению в загсе относятся наплевательски. "Придет нужда в бумажке, выправим".

Особых обрядов нет, но праздник собирает всю родню - и дальних, и близких. Я была на кэлдэрарской свадьбе, на которую на своих "Пежо" и "Мерседесах" приехали родственники из Франции и Германии. "Традиционные" цыгане из подмосковных деревень там тоже были. Невесту 18 лет привезли из Минска. С женихом она была помолвлена 8 лет назад.

Главные блюда - голубцы и солянка, но на цыганский манер:   острые и пряные. Мясо с овощами - основная цыганская пища. От кочевого уклада осталась традиция готовить все в котле. Жареное цыгане есть не привыкли. Свадебные подарки обычные: что-нибудь дорогое для дома или просто деньги. Может быть, чаще, чем у других, дорогие украшения.  Два дня гуляют в ресторане, третий в доме молодого мужа. Вот там они поют для себя.

Но туда нас никто приглашает.

Источник: "Итоги", №13, 01.04.1997,