06.03.2006 | Книги

Литкунсткамера

«Москва-ква-ква» напоминает музей творчества своего создателя

«Москва-ква-ква» озадачивает не на шутку. Представить, что в одну книгу можно упаковать все многообразное творчество Василия Аксенова, начиная с трогательного «Звездного билета» и заканчивая экстравагантными «Вольтерьянцами и вольтерьянками», трудно. Однако дело обстоит именно так:

Поклонник аксеновской прозы без труда обнаружит в его новом романе отголоски и «модернового» «Кесарева свечения», и мыльно-оперной «Московской саги», и даже «Джина Грина — неприкасаемого».

Итак, по-сорокински гротескная Москва 1952 года. Юная и прекрасная Глика Новотканная — дочь функционерши от культуры и засекреченного академика — вступает в «мистический брак» с первым плейбоем и первым поэтом страны Кириллом Смельчаковым (гибрид Константина Симонова и Ярослава Смелякова). «Мистицизм» их брака в том, что Глика решила хранить девственность, а Смельчакову отведена довольно мучительная роль ее «вечного жениха». Однако вскоре в эту слащавую интригу вплетаются новые нити:

Шпиономанский галлюциноз умирающего вождя загадочным образом перекрещивается с вполне реальной шпионской драмой, а миф о Тезее и Минотавре, бередящий поэтическую фантазию Смельчакова, обретает зловещую материальность.

Если взглянуть на сложнейшую сюжетную конструкцию, созданную Аксеновым, с должной дистанции, она покажется удивительно стройной. Все ружья, в изобилии развешанные по стенам, стреляют, а концы сходятся с концами. Однако стоит обратиться собственно к тексту, как на передний план лезут недостатки: перегруженность советскими речевыми штампами, катастрофические длинноты, уж не говоря о мелких фактических ошибках (например, журфак у Аксенова располагается почему-то не на Моховой, а на Ленинских горах).

Чем ближе к концу, тем отчетливей «Москва-ква-ква» напоминает музей творчества своего создателя: вот этот прием мы помним со времен «Ожога», вот этот перекочевал напрямую из «Скажи изюм»...

Органичные и уместные по месту своей постоянной приписки, в непривычном контексте элементы более ранних вещей смотрятся странно и диковато. Изящное самоцитирование незаметно переходит в самоповтор, и то, что задумывалось как музей, чем ближе к концу, тем отчетливей напоминает кунсткамеру.

Источник: "Эксперт", №7(501), 20 февраля 2006,