Рисунок Лизы Ольшанской . Рубрику ведет Ирина Щербакова - руководитель молодежных и образовательных программ Мемориала: Больше шести лет назад «Мемориал» вместе с еще несколькими организациями объявили первый всероссийский конкурс исследовательских работ для старшеклассников «Человек в истории. Россия – ХХ век». Мы стремились стимулировать подростков заняться близкой историей, историей того, что их окружает. Сквозная тема конкурса – судьба человека, судьба семьи на фоне двадцатого столетия, и это прежде всего постоянные перемещения и скитания – по своей, но гораздо чаще по чужой воле – по российским пространствам. Примечательно, как распределяются темы по карте страны. У каждого региона свои болевые точки и своя культурная память. У коренных питерцев – часто возникает тема блокады. В республике Коми большая часть населения – потомки ссыльных или бывших заключенных, в их памяти важнейшее место занимает история ГУЛАГа. Юг России – две доминирующие темы: голод и расказачивание. Из Бурятии идут работы – об уничтожении буддийских храмов и об их восстановлении. Из Калмыкии – о депортации калмыцкого народа. На примере конкурсных работ можно проследить, как переплетается общая национальная память с памятью региональной. Но сквозная тема – это история крестьянской России, и число таких работ не уменьшается. В 2005 году главной темой конкурса стала тема «Человек и война. Цена победы». Более 1,5 тысяч работ, пришедших на шестой конкурс, показывают картину Отечественной войны глазами нынешних 15-18-летних. Они – последнее поколение, у которого еще есть возможность соприкоснуться с живыми носителями коммуникативной памяти. Большая часть участников конкурса – школьники из небольших российских городков, поселков, деревень. Их деды и прадеды – те самые рядовые, из которых сложились миллионные цифры военных потерь. Большинство историй, записанных ребятами, рассказывают о жизни в тылу, в оккупации, об эвакуации, о бегстве, о разбомбленных эшелонах, о потопленных баржах. Это истории пленных и угнанных в Германию; это крайне тяжелая правда о партизанском движении, рассказать которую не берутся сегодня и взрослые историки; это картины непосильного, фактически принудительного труда и постоянных репрессий в тылу – то есть все то, что жило в народной памяти, хотя и вытеснялось из официальной памяти вплоть до 90-х годов. В Стенгазете мы будем публиковать лучшие конкурсные работы и прежних лет, и нынешнего года. Все они печатаются с большими сокращениями. Подробнее о конкурсе можно прочесть тут. Подготовка текстов - Виктория Календарова
«Немало забот требовал интернат в деревне Гаврилов Ям Ярославской области. Первоначально выехали 150 детей писателей, затем еще 75. В конце концов там оказалось 370 детей, из них около ста неизвестно откуда и чьи. На этих ребят не было ни средств, ни фондов. Ломали голову, что делать с ними. Решили, конечно, по-человечески: оставили, всё делили поровну».
«Чистка, чистка. Похоже на чуму. Слухи, слухи. В Москве 250 самоубийств студентов... Я бывший прапорщик. Скверно, если вычистят. Всё насмарку». Через несколько дней чистка докатывается до его института. «Вывешено объявление о чистке. 26 мая идет на опрос первый курс нашего факультета… Не разговаривают. Чистят и только! И еще. Вопрос: “Как Вы относитесь к чистке советского аппарата?” Отвечать надо умно».
«Порою я впадаю в отчаяние: денег нет ни гроша, а за содержание нужен взнос 40 рублей. Хоть в петлю. Если будет стипендия, то на второе полугодие потребуется всё равно 20 рублей». Надеется только на то, «что Кокоревская стипендия будет увеличена», и что «откроется общество вспомоществования. Но ожидать мне здесь оснований нет. Буду просить хоть шинель»
Священник Василий Иванович Орлов служил в нашей церкви вплоть до ее закрытия. Потом был переведен в храм села Уборы. Не стало его в праздник Благовещения в 1936 или 1937 году. В годы репрессий власть особенно жестоко прошлась по церковнослужителям. Мне удалось найти документы и узнать, как сложились судьбы ближайших родственников настоятеля нашего храма
Христорождественскую церковь в нашем поселке закрыли и обезобразили. В ее стенах устроили баню и прачечную санатория «Барвиха». Колокольню приспособили под водонапорную башню. Захоронения перед алтарем уничтожили. В здании храма стирали и гладили белье для тех, кто этот храм закрыл.
В каждой советской семье в кладовке или на верхней полке шкафа имелась заветная коробка или почтовый посылочный ящик, в котором хранились обернутые в куски газеты стеклянные игрушки, игрушки из ваты, картона. На верхушку водружали красную звезду, под елку клали вату, изображавшую снег, и ставили Деда Мороза и Снегурочку