Так и было. Все и было напрасно, кроме, конечно, различных художнических усилий. А усилия эти были необходимы для того, чтобы ярким художественным языком еще и еще раз сообщать друг другу о том, что эти усилия напрасны. Как и все остальное. Такой вот отчасти комический парадокс, на котором, кстати, во многом и держится то, что принято называть искусством.

Вместо перепалок в соцсетях конструктивнее было бы выявить глубинные противоречия в подходах к самым базовым, основополагающим ценностям. Это могло бы помочь осознать глубину раскола, развести стороны, и — как ни странно — начать поиски компромисса.

Если номер с так называемой реформой прошел бы безболезненно, то в следующий раз для улучшения показателей бюджета пенсионерам предложили бы приходить со своими веревками и мылом. Однако, удивительное дело, будущие пенсионеры при всей любви к дорогому Владимиру Владимировичу оказались не готовы дарить ему свои кровные. И даже в своей жадности стали отказывать Путину в своей любви.

Убежденность в абсолютной ценности колхозного устройства была столь велика, что в разгар перестройки убитых в сталинские годы литераторов стали принимать в Союз советских писателей посмертно, ничуть не сомневаясь в том, что оказывают их памяти великую честь и восстанавливают окончательную справедливость перед историей и литературой.

В результате получился диалог — бык, воплощение силы и власти, получил оппонента в виде упрямой девчушки в развевающейся юбчонке с реалистически стянутыми в хвостик волосами. Горожанам и туристам такой прямой конфликт понравился, стали писать петиции о сохранении новой статуи, и, в конце концов, власти решили, что пусть год постоит.

Ох, знаю я эти праздничные концерты! Ох, как я их помню и как не забуду я их никогда! Сначала — хор. Вано Мурадели! «Партия наш рулевой»! Сцена из спектакля «Кремлевские куранты». Отрывок из поэмы В.В. Маяковского «В.И. Ленин».