Нина Пэйли, автор анимационного хита "Сита поет блюз", снова в одиночку сняла полнометражный мультфильм "Седер-Мазохизм" , стравший средоточием самых актуальных тем сегодяшнего дня от религии до феминизма
Нину Пэйли с того времени, как она в одиночку сняла полнометражный мультфильм «Сита поет блюз», называют one-woman-band, а саму «Ситу» в одном из кино-топов недавно включили в первую десятку лучших киномюзиклов всех времен. Тогда, 10 лет назад, Нина построила фильм на истории разрыва Ситы и Рамы из «Рамаяны», положенной на любовные песенки 20-х годов, сопроводила его обсуждением странностей этой истории со своими американскими друзьями индийского происхождения, и соединила индийский сюжет с рассказом о расставании со своим бойфрендом. В этот раз Нина в качестве центрального сюжета берет еврейский пасхальный Седер – ритуальную трапезу накануне Песаха, во время которой принято рассказывать о событиях книги Исход, сопровождая каждый эпизод каким-то символическим блюдом.
Историю выхода евреев из египетского рабства она рисует все в том же насмешливо-непочтительном ярком дизайне, в каком рисовала «Ситу». И также Моисей, евреи, фараон, египтяне, первосвященники, а также овцы, ослы и прочая живность, бьют чечетку и поют хиты от Армстронга (как же в этом сюжете без Let my people go?) до Леннона, Led Zeppelin, и даже Далиды с ее Paroles, paroles. Сам ритуал тем временем рассказывается сладким голосом радиоведущего с записи 1955-го года - на экране он принадлежит Христу с картины «Тайная вечеря» испанского художника 16-го века Хуана де Хуанеса.
Когда Нину в интервью как-то спросили, почему она решилась взяться за этот сюжет, она рассказала, что сразу после «Ситы» стала получать огромное количество «хейтерских» писем с ядовитыми советами не соваться в чужую религию и лучше сделать кино о своей (как это узнаваемо!).
Тут она и решила снять кино о пасхальном Седере, хотя, как смеется Нина: «они, конечно, думали, что я христианка». Нина не религиозна, но седер (также, как пасхальную трапезу в России), устраивают многие нерелигиозные семьи, просто как дань еврейской традиции и возможность рассказать детям об истории народа. Погружаясь в события книги Исход, которые ей по детским воспоминаниям о празднике, казались радостными (Ура! Свобода!), она обнаружила, что это очень кровавая история (одни только десять казней египетских чего стоят). И в фильме на полях сюжета стали возникать ее достаточно жесткие комментарии по поводу цены войн за свободу и свою землю - на эту тему Нине было что сказать и по-поводу евреев, и мусульман, и христиан. И это делает ее кино не только смешным и глумливым, но страстным и гневным. Тут, пожалуй, главным в ряду стал эпизод со старой песней Пэта Буна This Land is mine в трактовке ровно противоположной традиционной: бесконечная цепь убийств на Святой земле, начавшаяся с древних людей и до сегодняшних армий, доходит до того, что сама Смерть провозглашает «Это моя земля».
Третьим, снова, как и в «Сите» очень личным сюжетом, в «Седер-Мазохизме» становится ее разговор со своим пожилым отцом. На экране голосом Хирама Пэйли говорит Бог-отец, вот только лицо у него как будто вырезано из доллара. А голосом Нины ему отвечает смешная жертвенная козочка - похоже именно так или чем-то вроде «паршивой овцы» чувствовала себя свободная и беззаконная младшая дочь-аниматор в профессорской семье. Отец рассказывает дочери о своих еврейских корнях, домашней традиции праздновать Cедер Песах, беспокоится о том, что она ведет безалаберную артистическую жизнь, когда-то бросила колледж, не имеет твердой зарплаты и так далее. Этот разговор Нина записала в 2012-м году, за три месяца до смерти отца, и на мой взгляд, именно он переводит «Седер-Мазохизм» от гневных политических заявлений к очень откровенной и личной интонации размышлений о собственной идентичности. К попытке Нины понять, что значит для нее еврейство, ее корни, связанные с домашними традициями и с религией, которая выглядит в ее глазах все более проблематичной, и ее семья, против требований которой она бунтует так же, как ее отец в юности бунтовал против религии в своей семье.
Есть в этом фильме и обнимающий все, «рамочный» сюжет, возникший, как я понимаю, на последнем этапе. И он феминистский: почему Бог – это всегда старый белый мужчина, а где же тогда древние богини, с которых все началось, почему они забыты? Богини, прототипами для которых стали старинные скульптуры из Метрополитена и Британского музея, танцуют, а хор женщин с икон и религиозных скульптур в финале фильма поют голосом Нины сочиненную ею песню протеста против патриархата.
Впрочем, есть у этого фильма и еще одна тема, выходящая за рамки экрана. Нина, как и раньше, остается непримиримым борцом с авторским правом и за свободное распространения искусства. В финальных титрах «Седер-Мазохизма» написано: «Копирование – это акт любви. Пожалуйста, копируйте и делитесь». Она использовала огромное количество хитов в своем фильме, ничуть не заботясь об «очистке прав» и говорит о том, что тот, кто захочет заниматься его лицензионным показом, пусть и заботится о правах. Сама она этим заниматься не собирается, мечтая только о том, чтобы фильм смотрели люди, и говорит, что всегда есть не вполне официальные пути выложить фильм в интернет: пусть, кто захочет его посмотреть, овладеет умением качать с торрентов. А еще она в этот раз выдумала фигуру Продюсера Х, которого указала в начальных титрах. «Ведь у всех фильмов есть продюсеры и команда, которые представляют фильмы на фестивалях, - говорит она, - а у меня их нет. Представлять фильм на фестивалях нужно, это повышает интерес к нему, а я не могу находиться везде. Поэтому я каждый раз буду выбирать Продюсера Х, который будет готов представить фильм!»
После фильма я задала пару вопросов о семье Нине, которая не смогла приехать в Анси, поскольку отлеживалась дома после операции.
- Вы говорите, что ваш отец был воспитан в религиозной семье, но не был сам религиозным человеком, а в вашей семье, когда вы росли, праздновали Песах? Какое значение для вас имеет то, что вы еврейка?
- Мы праздновали Песах, но не верили в Бога. Мы читали слова, это был ежегодный ритуал, но никто из моей семьи не был религиозным. Для меня быть еврейкой – это просто истина. Это описывает базовый факт о моем воспитании и истории семьи. Но может быть «еврейка\иудейка» ("Jew") - это не самое точное слово, поскольку оно подразумевает религию. «Ашкеназка», наверное более точно. Лучшее слово, которое описывает мое истинное наследство – это "Yid". Я со всех сторон произошла от говорящих на идише, от идишистской культуры. Даже мои бабушки и дедушки с обеих сторон немного говорили на идише. А я не говорю и это печально.
- Что вы имеете в виду, когда говорите, что ваш отец “верит в деньги” и рисуете его лицо на долларе?
- Когда я говорю, что мой отец верит в деньги, я подразумеваю, что он верит в «финансовую стабильность», что хорошая работа и гарантированный источник дохода - это ключ к безопасности. Это имело для него первостепенное значение, несмотря на то, что за свою жизнь он был свидетелем обрушения рынков, денежной инфляции, потери рабочих мест и падения различных государств. Это своего рода религиозная вера.
Мой отец был математиком, профессором университета. Когда он был молод, в США университетские рабочие места были защищенными, многочисленными и хорошо оплачивались. Несмотря на то, что все это полностью изменилось – университетская зарплата упала, рабочих мест стало мало, выгода и защищенность работы исчезли, а погоня за учеными степенями стала бесполезной, - он продолжал считать, что это правильный путь. Мои брат и сестра пробовали следовать ему, но оба они не стали профессорами - не из-за отсутствия способностей, а потому, что мир изменился. Но его это не заботило, это была его вера.
Ему было все равно, будем ли мы профессорами математики, он просто считал, что быть университетским профессором чего либо – значит быть в безопасности. Очевидно, что это уже не так, но в его время так было. Насколько я знаю, у него не было такой религиозной страсти к математике, как у меня религиозная страсть к искусству. Он не был таким типом математика. Я думаю, что он любил математику, но в основном это была его работа. Еще он был политиком; когда я был ребенком, он был мэром нашего города Урбана в Иллинойсе.
«Рик и Морти» часто делает отсылки к популярному кино, и к четвертому сезону их становится только больше. Иногда создатели просто подмигивают зрителям, делая лишь отсылки-камео (например, монстры-фейсхаггеры в «Промортее» заимствованные, как и название эпизода, из «Прометея» Ридли Скотта ). Однако во многих сериях авторы умещают целые структуры из культовых фильмов.
Главные фестивали начала лета, не в силах больше обходиться без зрителей, начали делать первые шаги к выходу из карантина. Загребский Animafest в начале июня шел полностью «вживую», и пусть гостей было меньше обычного, восторг от «возвращения в нормальную жизнь» тех, кто смог добраться до Хорватии, с первого дня поднял градус фестиваля очень высоко.
