18.10.2018 | Нешкольная история

О поколении, пропущенном в истории. Часть 2

Судьба «бывшей малолетней узницы»

Автор: Нелли Вашкау. На момент написания работы ученица 8 класса школы № 106, г. Волгоград. 3-я премия II (2000-2001 г.) Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал

По окончании войны советское правительство издало указ, который сломал устоявшуюся жизнь Вали. Немецким семьям пришлось вернуть русских детей. В дом Ольги Хибнер пришел полицейский и сообщил, что у девочки нашлись родители и ее надо вернуть в Советский Союз. Валя поверила ему. Она любила маму,  и хотя очень мечтала, чтобы нашлись родители,  все же охотнее осталась бы с немкой. Но за невыполнение приказа грозили расстрелом, и Ольге пришлось отдать девочку. Маленькую Валю отрывали от нее силой. На прощание мама дала Вале куклу и коврик с немецким изречением, который обычно немцы вешают на стене. На нем было вышито «Чужих вещей не бери, а свои береги». Полицейский посадил девочку в машину и повез ее. Когда они проехали города Вердау и Цвикау и въехали в лес, с машиной что-то случилось, и полицейский вышел. Он очень боялся, что Валя убежит, но куда она могла убежать?

Помнит, что всю дорогу плакала, и чтобы чем – то ее утешить, полицейский собрал у обочины землянику.Она возвращалась на родину, не имея никаких документов.

В Москве она попала в детский дом Дубки, потом в Пушкинский санаторий, куда отправили трех самых слабых ребят – двух мальчиков и Валю. Затем целая череда детских домов в Пихра – Покровске, Звенигороде, Загорске и так до 1954 года. Уже как Оля Мельникова, 1939 года рождения. В 1953 году умер Сталин. Валентина помнит, как она и другие ребята сидели возле радио и плакали. И вдруг в ее голове вспышкой мысли – она же когда-то жила в городе, связанном с его именем. Рядом текла река, и все время был слышен заводской гудок. Она рассказала об этом своему воспитателю детдома.

Написали в Германию и к ним пришли документы. А вместе с ними и фото, на котором она изображена совсем маленькой. Теперь они написали письмо в редакцию сталинградской молодежной газеты. Спустя некоторое врёмя корреспондент «Молодого ленинца» опубликовал статью о судьбе маленькой сталинградки. Откликнулись 195 родителей, а узнал ее на фото именно дедушка. За нею приехала мама.

Родителей Валя не узнала. Да и мама ее не узнала. При встрече даже не обняла ее. Все же  Валя была рада, что наконец-то нашла близких. Хотя и детдом было жалко покидать. Она была в группе самой старшей и со всеми сроднилась.

Но жизнь в семье не сложилась. Матери больная дочка оказалась в тягость. С отчимом мать жила плохо. Часто ругались, скандалили. И к дочери мать относилась скверно, все время сомневалась, ее ли это дочь. Мол, у ее дочери и волосы были светлее. И ноги здоровые. Не убеждало ее то, что за время, проведенное в концлагере, любой человек мог потерять здоровье, не убеждало, что похожа на родного отца. Отношения были холодные. Ни разу не услышала она слова «доченька» или своего имени. Валя недоедала. Спала на полу, укрывшись старым пальто и подложив под голову валенки. Она чувствовала себя лишней, все больше сама сомневалась в своем происхождении. Может, она и вовсе немецкая девочка?

Ее поддерживали другие родственники, двоюродные сестры. Хорошо относился к ней и отчим. О том, что девочке плохо живется, знали даже соседи. Знакомые нашли для нее общежитие, устроили ее в швейную мастерскую. Позже Валентина вышла замуж. Но жить в деревне ей было не под силу. Вернулась в Волгоград, работала в охране тракторного завода. Детей бог не дал. Врачи сказали, что это связано с перенесенными заболеваниями ног. Она выдержала 9 операций и сейчас еле передвигается и с трудом подыскивает подходящую обувь. Но доказать, что была в детском концлагере и что заболевание ног связано с пребыванием в нем, стоило больших усилий.

Кроме трех свидетельств о рождении с разными датами на разные фамилии, у нее ничего не было. Из московского архива удалось получить справку, что она репатриантка и прибыла из Германии.

Стала писать в Германию, из Карл-Маркс-Штадта в 1981 году ей ответили, что заболевание ребенка Мюллер О. до 1945 года, которое привело к болезни ног, невозможно доказать, но и нельзя исключить. Пионервожатые средней школы им. Песталоцци гр.Келер и гр.Палутт из Фрайройта, обе бывшие тогда школьницами в этой школе, подтвердили, что ходили в школу вместе с Ольгой Мюллер и играли с ней. Имеются письменные показания. Ей все-таки выдали удостоверение узника концлагерей. Когда же немцы в 1990-х годах начали выплачивать материальную компенсацию узникам, через суд пришлось доказывать, что все фамилии Фатеевой-Мюллер-Мельниковой-Рулевой принадлежали ей. Документы, подтверждающие, что она находилась в лагере под фамилией О.Мюллер, у нее имеются на руках. В них указано, что у нее были больные ноги и плохое здоровье.

Обращаясь во все инстанции Москвы и Волгограда, она доказала, что является инвалидом 2 группы. Но приравнять ее к инвалидам Отечественной войны никто не решается. Сейчас Валентина Павловна все силы отдает работе в Российском союзе малолетних узников. Пишет в газету узников «Судьба», ратуя за то, чтобы узников-инвалидов приравняли: к участникам войны. Чтобы не в нищете доживали они последние дни.

Она часто выступает в школах. Валентина Павловна поддерживает связь с музеем-панорамой «Сталинградская битва». Делится подлинными фотографиями, документами. Даже куклу, которую она получила в подарок, передала в музей. Пронзительнее экспоната я не видела, хотя посетила много музеев.

Валентина Павловна неоднократно пыталась разыскать свою немецкую маму. Первое письмо написала в 1955 г. в школу им. Песталоцци. Отозвались Роза и Вольфганг, с которыми она теперь переписывается. Они нашли племянницу Ольги Хибнер. А затем и ее саму. Но женщина была очень стара, и находилась в доме престарелых. Тем не менее, до 1963 г. они переписывались. Валя получала в подарок куклы, книги. Затем переписка оборвалась. В архиве Валентины Ивановны сохранилось несколько писем. Приходили они часто уже распечатанными. Видимо и этой перепиской интересовались соответствующие органы.

Наконец, в 1983 году Валентине Павловне было разрешено выехать в ГДР по туристической путевке. Но названной мамы не было в живых. Разыскала она только дом престарелых, людей, которые ухаживали за Ольгой Хибнер. Постояла в палате. На кладбище возложила венок.

Установила надгробие с надписью «Дорогой и любимой Ольге Хибнер от русский дочери». Теперь к этому надгробию ведет тонкая тропинка.

В Германии не принято много лет охранять могилы, тем более людей безвестных. Земли не хватает... Но это надгробие стоит много лет. Валентина Павловна также пыталась разыскать своих школьных подруг. Раньше посещения Германии, чтобы возложить венок на могилу матери или навестить Розу, были невозможны. Теперь, когда закончилась холодная война, у нее появилась эта возможность.

Валентина Павловна – человек со странной и тяжелой судьбой, полной противоречий, неясностей. Только сейчас она может с уверенностью сказать, как ее зовут, и когда она родилась. Но кто может ей с точностью рассказать о ее прошлом? Кто знает, быть может, женщина, не захотевшая стать для Вали матерью, не была ею действительно, и быть может, эта Роза, с которой она сейчас переписывается, не ее школьная подруга?

Как живет она сейчас? Небольшая квартира вся уставлена игрушками. В основном куклами. Человек, у которого война отняла детство и которому сломала жизнь, сейчас борется за свои права.

Однако презрение и подозрительность ко всем, побывавшим в ту пору в Германии, еще остаются, и ее никак не решатся приравнять к инвалидам Отечественной войны. Валентина Павловна не из тех, кто замыкается в себе и прячет свое горе, и нам не стоило большого труда разговорить ее. Она ни о чем не умолчала. И жаловалась на наше правительство, и на болезни ног...

Каждый день Валентина Павловна начинает с нуля. Порой нет сил встать на искалеченные ноги. И душевные силы, кажется, покидают ее. Но она поднимается, идет проведывать своих друзей, и боль, обида, ропот отступают. Остается лишь надежда.

Прочитав мой первый опыт реконструкции одной судьбы, вы, может быть, заметите несоответствия? У меня тоже остались вопросы, но я не стала задавать их Валентине Павловне. Тысячи и тысячи детей прошли через горнило воины. Они не виноваты в том, что произошло. Виновато государство, которое не позволяло честно ответить на многие вопросы.  Понадобилось без малого пятьдесят лет, чтобы люди перестали бояться говорить: я был в плену, я был на вражеской территории. Валентина Павловна так и сказала: «Когда я замуж выходила, конечно, я молчала о том, где я была в далеком детстве».

До сих пор о таких как она, принадлежащих к поколению, «пропущенному в истории», известно очень мало... Но я буду продолжать поиски.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде