Мы уже не раз упоминали о том, что экспериментальные исследования в разных областях биологии все чаще обнаруживают важную роль таких, казалось бы, нематериальных и не подлежащих объективному изучению факторов, как страх, привычка, свобода и т. п. Недавнее исследование немецких орнитологов продолжает этот ряд – его предметом стала свобода выбора брачного партнера и ее влияние на репродуктивный успех.
Работа была выполнена на зебровых амадинах. Для этих птиц характерно образование прочных супружеских пар и участие обоих родителей в выращивании потомства. Созданию пары предшествует период ухаживания, когда будущие супруги передвигаются вместе, чистят друг другу перышки и оказывают другие знаки внимания. На этом этапе ученые выделили 60 пар – уже сложившихся, но еще не приступивших к спариванию и откладке яиц. Все они были на рассажены по отдельным клеткам, при этом половину пар разлучили и соединили с чужими избранниками (из этой же выборки). За два месяца из 30 свободно образовавшихся парочек 26 превратились в супружеские; из 30 насильно соединенных «стерпелось – слюбилось» только у 19. После этого их поместили в вольеры с гнездовым материалом – по три пары в каждый (следя за тем, чтобы птицы из «несчастливых» пар не оказывались в одном вольере со своими первоначальными избранниками), и птицы приступили к строительству гнезд и откладке яиц.
Эксперимент длился в общей сложности около трех лет, состоял из трех этапов (после первого сезона размножения птицам из «несчастных» пар снова позволяли выбрать себе партнеров, потом часть из них снова разлучали и т. д.), для последнего этапа опубликованы лишь предварительные результаты, без детального анализа.
Мы не будем подробно излагать все перипетии сюжета, а перейдем сразу к основным итогам: в «счастливых» парах среднее число птенцов, доживших до возраста, в котором амадины переходят к самостоятельной жизни, оказалось на 37% больше, чем в «несчастных».
Исследователи попытались выяснить причины и механизмы этой разницы. В теоретических моделях обычно предполагается, что при выборе брачных партнеров животные каким-то образом оценивают свою генетическую совместимость с «кандидатом». В данном эксперименте, однако, этот фактор сыграл незначительную роль: средняя доля эмбрионов, погибших во время насиживания (надежный показатель генетической несовместимости родителей), оказалась почти одинаковой у «счастливых» и «несчастных» пар. Разница в репродуктивном успехе формировалась отчасти за счет того, что «насильно выданные замуж» самки чаще откладывали неоплодотворенные яйца, а главным образом – из-за того, что в «несчастных» парах и самцы, и самки менее ответственно относились к своим родительским обязанностям. В результате смертность птенцов в период от вылупления до полного взросления различалась в «счастливой» и «несчастной» выборках более чем в полтора раза (32% и 52% соответственно).
Для авторов исследования полученные результаты важны прежде всего как наглядное доказательство того, что по крайней мере для моногамных видов индивидуальный выбор партнера имеет огромное значение для репродуктивного успеха – и следовательно, его критерии и механизмы должны подвергаться действию естественного отбора. В этом направлении они и намерены «копать» дальше. Понятно, однако, что у всех, кто знакомится с этим исследованием, невольно возникает мысль о том, как это соотносится с брачными обычаями нашего собственного вида.
И вот тут нам волей-неволей приходится вспомнить странный факт: возможность принудительного брака, соединение партнеров вопреки их воле известно только у людей. Никакие животные никого никогда не «женят» и не «выдают замуж» – сколь бы жесткими и беспощадными ни были иерархические и прочие социальные отношения в их сообществах. Зато у людей такая практика является нормой во всех без исключения традиционных обществах, о матримониальных нравах которых нам хоть что-то известно. Массовый отказ от нее стал возможен только в последние столетия в обществах, претерпевших модернизацию и окончательный распад патриархальной модели семьи.
Согласно преобладающим сейчас эволюционно-психологическим взглядам, такая универсальность культурной нормы наводит на мысль, что эта норма порождена биологической эволюцией и, следовательно, чем-то выгодна или, по крайней мере, была выгодна в прошлом. Однако работа немецких орнитологов свидетельствует об обратном: отсутствие у индивидуумов возможности свободно выбирать брачных партнеров ведет к резкому и ничем не компенсируемому репродуктивному проигрышу. Откуда же взялось у людей «родительское право» и почему оно оказалось столь универсальным?
Видимо, это должно стать предметом будущих исследований – и отнюдь не орнитологических.
Источник:
«Знание – сила», №2, 2016 ,
