09.02.2018 | Книги

Лучший переводной роман зимы

Дебютный роман американца Мартина Сэя «Зеркальный вор» неожиданно стал бестселлером в США и Великобритании.

Мартин Сэй. Зеркальный вор. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2018. Перевод В. Дорогокупли


Литературный дебют американца Мартина Сэя «Зеркальный вор» — идеальная книга для читателя, которому «Маятник Фуко» Умберто Эко и «Киномания» Теодора Рошака пришлись как раз впору, «Облачный атлас» Дэвида Митчелла и «Арабский кошмар» Роберта Ирвинга немного жали в плечах, а «Код да Винчи» Дэна Брауна не натягивался выше коленок. Если вы (как и автор этих строк) истосковались по большому, сложно устроенному роману с множеством культурных аллюзий и интеллектуальных закоулков, но при всем том не лишенному обычной читательской увлекательности, на нашей общей улице праздник.

«Зеркальный вор» — это большой (семьсот с лишним страниц) барочный роман с тремя хитро перевязанными между собой сюжетными линиями, с диапазоном тем от средневековой алхимии до поэзии битников, с тончайшей игрой смыслов и отражений, а еще с тайнами, убийствами и колдовством.

В 2003 году бывший морпех Кертис Стоун отправляется в Лас-Вегас по заданию старого друга и сослуживца Дэймона Блэкберна, ныне начальника службы безопасности в крупном казино. Дэймон хочет, чтобы Кертис разыскал в Вегасе, в фальшивой Венеции, выстроенной на потеху туристам, легендарного карточного мошенника Стэнли Гласса. Незадолго до этого Стэнли со своей командой обобрал казино, на которое работает Дэймон, и теперь тот жаждет мести. Понемногу, однако, Кертис начинает догадываться, что в этой истории есть второе дно, и он не единственный, кто идет по следу старого шулера. Путеводной же нитью, ведущей от Кертиса к Стэнли, служит любимая книга последнего — стихотворный сборник «Зеркальный вор», описывающий похождения средневекового венецианского алхимика и шпиона по имени Гривано и принадлежащий перу некого Эдриана Уэллса.

Вторая сюжетная линия переносит нас в 1958 год, в калифорнийский Венис (американский близнец Венеции), где 16-летний беспризорник Стэнли Гласс пытается найти того самого Эдриана Уэллса. Стэнли убежден, что в книге о Гривано заключен некий темный, магический смысл, разгадав который он обретет власть над миром. Стэнли верит, что Уэллс — восторженный поклонник Эзры Паунда, добропорядочный буржуа и поэт круга битников — на самом деле могущественный чародей и может раскрыть мальчику скрытую в стихах тайну.

И, наконец, третий пласт романа — рассказ о приключениях собственно Гривано в Венеции 1592 года. Гривано, после великой и трагической битвы при Лепанто захваченный в плен турками, тайно переходит в ислам, становится янычаром, странствует по странам, где не ступала нога европейца, преуспевает в оккультных науках, а после возвращается на родину своих предков с секретным заданием: он должен похитить и вывезти в Константинополь мастеров-зеркальщиков, лишив тем самым Венецию монополии в этой области. Однако заговор, частью которого является Гривано, оказывается куда сложнее и многослойнее, чем ему представлялось, а самого героя тревожат неотвязные кошмары и призраки прошлого…

Сложная структура, магическая книга как ось сюжета, заговоры, махинации, загадочные зеркала, а ближе к концу еще и погони, перестрелки и поединки на рапирах, намекают на благородную повествовательную однозначность. Ждать рифмы «розы», то есть надеяться на ясный и рациональный исход, нам позволяет опыт наблюдения за романами с похожими потребительскими характеристиками: все может сколь угодно долго клубиться и переплетаться, но впереди нас гарантированно ждет феерическая — какая же еще, при таких-то исходных данных — развязка. Примерно с трехсотой страницы читатель начинает с приятным нетерпением ждать, когда все это великолепие и роскошь начнет понемногу сворачиваться, выруливая к классическим и прозрачным сюжетным схемам. К пятисотой странице ожидание становится почти невыносимым. К шестисотой переходит в зуд. Несмотря ни на что, до самых последних абзацев читатель надеется, что вот сейчас все элементы пазла с приятным щелчком лягут в предназначенные им пазы, а все вопросы получат, наконец, закономерные и понятные ответы.

Но нет. Ничего этого не случится.

Мы так и не узнаем, в самом ли деле существует магия и что о ней знал поэт Эдриан Уэллс. Мы также не узнаем, как Стэнли Гласс сделал свою феноменальную карьеру профессионального игрока — с помощью потусторонних сил или по старинке считая карты на игровом столе. Хуже того, мы не узнаем и более простых вещей — например, кто из героев в итоге выжил, а кто погиб. Авторская рука задернет над финалом романа переливчатый занавес, и каждому придется самостоятельно трактовать скрывшиеся в его мерцании образы, из множества возможных вариантов выбирая наиболее симпатичный.

Впрочем, этот демонстративный отказ сводить концы с концами далеко не единственная примета умеренной, мягко скажем, дружелюбности романа к читателю. Если вы забыли, где родился Никколо Макиавелли, аллюзии на него в романе пройдут мимо вас. Если вы не знаток научной мысли эпохи Возрождения, вы едва ли опознаете в одном из героев Джордано Бруно. Если вы не знаете, кто с кем и почему сражался у Лепанто, вам будет сложно распутать ниточки головокружительной биографии Гривано. Если вы не ориентируетесь в культуре битников, вы едва ли поймете, кто такой «Аллен», которого регулярно поминают Эдриан Уэллс и его приятели. Если вам никогда не случалось всерьез задуматься, кто же главный творец книги — автор, ее пишущий, или читатель, ее читающий и интерпретирующий, вам будет скучно читать пространные, изобилующие скрытыми отсылками к философии постструктурализма рассуждения автора на сей счет. И, наконец, если вы никогда не играли в блек-джек, вы запутаетесь в сути аферы, которую провернул Стэнли. Отчасти все эти трудности сглаживаются пространными комментариями переводчика, милосердно включенными в русское издание, однако читать книгу, постоянно отлистывая к концу — само по себе удовольствие сомнительное.

Словом, «Зеркальный вор» по идее должен дразнить, злить, а в конце концов неизбежно разочаровывать. Однако — и в этом состоит его безусловная уникальность, предопределившая громкий успех романа на Западе, — ничего подобного не происходит. Мартин Сэй обманывает нас девять раз из десяти, умело и последовательно водит нас за нос, заманивает в самые глухие уголки выстроенного им лабиринта и там бросает без карты и GPS.

Он теряет героев, казавшихся важными, на что-то туманно намекает, а главное сыплет загадками без разгадок. Но все это парадоксальным образом ничуть не раздражает — то есть раздражает, но только в первое время. Не получая подсказок от автора, мы — сначала с усилием, а потом все больше и больше входя во вкус — начинаем изобретать собственные объяснения, достраивая и додумывая то, что Сэй оставил висеть в воздухе. И этот процесс радостного сотворчества, эта совместная игра в просторном, прекрасно обустроенном романном мире (так созвучная той игре, которую Стэнли Гласс на протяжении всей жизни ведет с книгой «Зеркальный вор») оказывается куда более увлекательной, чем чтение самого образцового романа с самой убедительной и доходчивой развязкой.