Юлия Яковлева. Вдруг охотник выбегает. М.: ЭКСМО, 2017
Любой детектив, как известно, конструкция трехчастная, и успех его зависит от того, насколько удачно организованы и надежно скреплены между собой эти части. Первое и самое главное в детективе — это фигура сыщика: неслучайно мы говорим «не роман об убийстве старого графа в дубовой гостиной», но «роман об Эркюле Пуаро», «Томасе Линли» или «Харри Холе». Второе — это антураж: экзотический или, напротив, подчеркнуто обыденный, он должен обладать эргономичностью, достоверностью и привлекательностью хорошего съемочного павильона. И, наконец, третье — это собственно сюжет, стройный, соответствующий канонам жанра и в то же время внутренне не противоречивый — то есть выстроенный с учетом личности главного героя и специфики антуража.
Выбрав в качестве декорации для своего дебютного детектива Ленинград 1930-х годов, Юлия Яковлева, балетный критик и автор детской книги о сталинских репрессиях «Дети ворона», пошла на определенный риск.
Придумать сюжет и героя, которые были бы органичны в этой макабрической реальности, да и саму среду описать так, чтобы она не выглядела неуместно в рамках легкого развлекательного жанра, очень сложно.
Хорошая новость состоит в том, что, если оценивать результат по пятибальной шкале, Яковлева справилась со своей задачей на твердую четверку, а то и на четверку с плюсом. Созданный ею мир выглядит отталкивающим, пугающим и безысходным, но при этом убедительным и живым, а герой — обаятельным и способным к внутренней эволюции и изменениям (вещь для детективного жанра вообще исчезающе редкая). Что же до сюжета, то он закладывает две изящные запараллеленные петли, и если вторая — детективная в строгом смысле слова — имеет небольшие заусенцы и шероховатости, то первая — историко политическая — отработана идеально.
Следователь Ленинградского уголовного розыска Василий Зайцев молод, хорош собой и происхождение имеет самое пролетарское — вернее, сам он так думает: Зайцев беспризорник, вырос в детдоме, всем обязан советской власти и полностью ей лоялен. Другое дело, что его понимание советской власти довольно сильно отстоит от того, которое исподволь начинает клубиться вокруг, расползаясь из темных углов, отравляя воздух и, подобно дементору, убивая малейший проблеск радости.
Дело, которое предстоит расследовать Зайцеву, отдает самым настоящим ночным кошмаром: на Елагином острове — на территории, где совсем скоро предстоит возникнуть помпезному Парку культуры и отдыха, — найдена жуткая группа убитых: причудливо наряженные и причесанные трупы чернокожего американского коммуниста, двух женщин легкого поведения и старухи расположены так, словно разыгрывают какую-то театральную сцену.
Убитых ничто не связывает, все улики оказываются пустышками, и единственное, что может помочь Зайцеву — это странное, чисто визуальное сходство нынешнего дела с несколькими другими: сыщику уже попадались такие же причудливо разодетые покойники в неестественных позах, убитые без видимых к тому причин…
На протяжении романа Зайцева арестовывает и, переломав ребра, отпускает ОГПУ, его предают близкие люди, а неблизкие неожиданно оказываются намного лучше, чем он смел надеяться.
Зайцев прокатится в «мягком» вагоне из старой столицы в новую, побывает в московском «Метрополе» и в здании на Лубянке, в балетно-театральном закулисье (его Яковлева, понятное дело, опишет особенно подробно и с удовольствием), на партийной чистке и в кабинете всемогущего товарища Кирова. История с загадочными костюмированными убийствами переплетется с другой непонятной историей — из Эрмитажа пропадают бесценные полотна старых мастеров, и, похоже, никого, кроме музейных сотрудников, этот факт не тревожит… Словом, Юлия Яковлева проведет героя (а вместе с ним и читателя) всеми кругами советского ада и выведет в конце концов к эффектной развязке, дарующей приятное чувство сюжетной завершенности и вместе с тем оставляющей возможность для сиквела. Разнообразная и разнонаправленная рефлексия на тему советской эпохи и в первую очередь ее сталинского периода в последнее время стала едва ли не главным трендом в современной русской литературе, — и «Вдруг охотник выбегает» определенно новый шаг в той же смысловой плоскости.
Благодаря Юлии Яковлевой из области высокой или относительно высокой словесности разговор о нашем недопережитом, недоосмысленном прошлом переходит в область сугубо «народную», ориентированную на самого широкого читателя.
Приживется ли он там, пустит ли корни, сможет ли тот самый широкий читатель воспринять предложенное автором видение сталинской эпохи (как некогда безоговорочно принял предложенное Борисом Акуниным видение эпохи дореволюционной) — все это настолько интересно само по себе, что вопросы о сюжетных заусенцах или мелких нестыковках в образе героя неизбежно отходят на задний план. Если коротко, то станет ли детектив Юлии Яковлевой бестселлером (а для этого у него, в общем, есть все необходимое) или нет, скажет нам о нашей стране больше, чем популярность или непопулярность многих других книг. Что называется, затаились и ждем.
Франсис Малька. Торговец зонтиками. М.: Фантом Пресс, 2017. Перевод Н. Васильковой
Однажды жарким июльским днем 1039 года молодой сапожник из французского Арля купит у нищего старика совершенно не нужный зонтик, а в комплекте с зонтиком получит в подарок волшебную книжицу, способную предсказывать и, по сути дела, предопределять будущее своего владельца. Роман канадского писателя Франсиса Малька начинается как легковесная притча в духе Пауло Коэльо, однако очень скоро набирает обороты и пускается в развеселый галоп по европейской истории. Строительство Пизанской башни, испанская Реконкиста, экспедиция Колумба — и так до начала Первой мировой войны включительно: история магического манускрипта оказывается неразрывно связана с ключевыми историческими событиями последних десяти веков и может смело использоваться в качестве учебного пособия для старших подростков — одновременно легкого и познавательного.
Николай Свечин. Туркестан. М.: ЭКСМО, 2015
Автор ретродетективов из русской жизни Николай Свечин несколько теряется в тени короля жанра Бориса Акунина, что обидно и, пожалуй, несправедливо. Хотя в деле строительства детективной интриги Свечин Акунину и правда уступает, пишет он несравненно лучше, да и с исторической фактурой работает не в пример тоньше — любая «петлица», «редингот» или «городовой» у него употреблены строго по делу и с похвальной исторической дотошностью.
В принципе, у Свечина хороши все детективы про приключения нижегородского сыщика Алексея Лыкова, однако начинать знакомство с ними имеет смысл именно с «Туркестана» — самого яркого и сюжетно безупречного.
Оставив службу в полиции, Лыков отправляется в недавно присоединенный Туркестан с целью заработать на торговле лесом, однако оказывается втянут в расследование сразу нескольких потрясших Ташкент убийств. Кто-то планомерно уничтожает влиятельных русских поселенцев, и власти готовы по привычке свалить вину на мусульманских фанатиков. Однако Лыков убежден, что дело тут не в национальной и религиозной розни — ну, или, вернее, не только в них… Отличное развлекательное чтение и в то же время наиболее достоверное и детальное в русской литературе описание колониального быта Средней Азии (если, разумеется, не считать «Поклонения волхвов» Сухбата Афлатуни).
Юлия Кристева. Смерть в Византии. М.: АСТ, 2007. Перевод Т. Чугуновой
Детективный роман Юлии Кристевой, интеллектуальной суперзвезды мирового класса, семиотика, психоаналитика, лингвиста и философа-постструктуралиста, соратницы Мишеля Фуко и Ролана Барта, устроен по модели детективов Артуро Переса-Реверте или, если угодно, Дэна Брауна: преступление, совершенное в наши дни, уходит корнями в далекое прошлое. На счету загадочного серийного убийцы восемь жертв, и каждую из них он пометил знаком бесконечности.
Пытаясь разгадать мотивы маньяка, следовательница (конечно же, интеллектуалка высочайшей пробы) обращается к истории Византии XI—XII веков, а конкретнее — к знаменитой исторической хронике, написанной византийской принцессой Анной Комниной: именно в ней следует искать ключ к произошедшему.
При желании роман Кристевой можно читать как пародию на идеи постструктурализма, как полемику с товарищами по цеху, как реверанс в сторону поп-культуры или как своеобразную попытку интеллектуальной автобиографии, однако одно бесспорно: византийская линия у нее выписана абсолютно блестяще, с огромным знанием дела и любовью к предмету.
Кен Фоллет. Столпы земли. М.: АСТ, 2015. Перевод В. Тетевина, С. Морозова
Действие «Столпов земли» — главного и лучшего романа Кена Фоллета, патентованного производителя полнокровных и масштабных бестселлеров на исторические темы, — разворачивается в Англии XII века. Междоусобицы и строительство огромного готического собора, загадочные убийства и любовные драмы, судьбы обычных людей и влиятельных вельмож — роман Фоллета охватывает без малого семьдесят лет британской истории и заставляет читателей волей-неволей разобраться в хитросплетениях английского престолонаследия, структуре земельной собственности, нюансах религиозной жизни и строительных технологиях раннего Средневековья.
Роберт Харрис. Помпеи. М.: ЭКСМО, 2005. Перевод О. Степашкиной
Роберт Харрис прославился романом «Фатерланд» — детективом, действие которого разворачивалось в пространстве альтернативной истории, в нацистской Германии, одержавшей победу во Второй мировой войне. На сей раз писатель, однако, обращается к истории самой что ни на есть реальной — в «Помпеях» речь, как нетрудно догадаться, идет о римских Помпеях накануне уничтожившего город извержения Везувия в 79 году нашей эры.
Богатые, многолюдные курортные Помпеи сталкиваются с внезапной и очень серьезной проблемой: в разгар августовской жары перестает работать Аква Аугуста — акведук, снабжающий водой город, и никто не может понять причину произошедшего — то ли это банальная поломка, то ли дело рук злоумышленников.
Свеженазначенный городской префект Марк Аттилий Прим пытается разобраться, кто стоит за поломкой акведука, однако начатому расследованию не суждено завершиться… Харрис — автор очень добросовестный, поэтому почти все исторические детали у него описаны с подкупающей достоверностью. Что же до сюжета, то у него есть одно, но важное достоинство: он почти не мешает наслаждаться любовно воссозданным историческим колоритом.
Источник:
Meduza, 18 февраля 2017,
