Не обольщался, идя на вышедший в прокат «Ледокол». Но как не поглядеть фильм, генеральный продюсер которого Игорь Толстунов — один из мэтров кинобизнеса, а режиссер, что даже странно, мастер арт-хауса Николай Хомерики?
Зрителей на дневном воскресном сеансе набралось достаточно. В очередной раз пришел к выводу, что смотреть фильм с публикой полезнее, чем в компании коллег и блогеров на закрытых показах. Я понял, что публике фильм нравится. Мне он тоже понравился, пусть и с оговорками. Но когда, вернувшись домой, я начал изучать реальную историю событий (до просмотра ничего принципиально не изучаю, чтобы не попасть под влияние фактов и мнений), то озадачился.
О чем это
О том, что в марте 1985-го, когда в СССР появился Горбачев, ледокол «Михаил Громов», забравший полярников с антарктической станции, обнаружил на пути айсберг. Не «Ледокол», а советский «Титаник».
От первых осколков айсберга за бортом оказались один из полярников и его собака. Хотя айсберг уже навис над судном, капитан, которого изображает Петр Федоров, решил спасать живых за бортом. Потому что мы, русские, своих не бросаем. Хотя на судне больше семидесяти человек.
В итоге ледокол потерял антенны и локаторы – основные средства связи с миром. А затем попал в ледовый плен – на все самые страшные месяцы в Антарктиде: осень (которая начинается там именно в марте) и даже зиму. Постепенно лишаясь всего: топлива, электричества, еды для экипажа, надежд на спасение.
При этом человек, которого пытались вытащить из ледяной воды, все равно утонул. Но собаку удалось вытащить. Это важно для фильма.
Животных убивать нельзя – об этом давно знает Голливуд. Ласковая собака в кадре моментально очеловечивает любой, даже самый ходульный эпизод.
Команда и капитан рассчитывают на помощь из СССР. Но это не Арктика, которая
почти наша. Сюда нельзя послать знаменитый советский атомный ледокол «Ленин», поскольку в Антарктиде атомоходы запрещены (забавно, что фильм при этом снимали именно на борту «Ленина», но в Мурманске).
В итоге прилетает единственный вертолет, который вдобавок выходит из строя. А в нем лишь пилот — новомодная звезда Александр Паль, и новый капитан, которого играет Сергей Пускепалис. Прежний капитан отстранен Министерством морского флота за ошибку с айсбергом — на него настучал старпом.
Новый капитан фактически заключает прежнего под арест, хотя тот четко понимает угрозы: за судном явно следует айсберг, столкновения с которым только что удалось избежать. А ледокол, по приказу начальства из центра, отправляет в ледяной дрейф — он продлится всю тяжелую антарктическую зиму. Заодно — опять же под давлением сверху – новый капитан издает приказ о полном молчании в эфире. Словно «Михаила Громова» и нет.
Герой Пускепалиса – диктатор. Люди в тоске. Даже ежевечерний показ единственного на судне фильма «Бриллиантовая рука», и тот отменен ради экономии энергии.
Но капитан вдобавок выбрасывает за борт кубик Рубика, которым баловался один из матросов. Разбивает в щепки гитару, под которую пилот вертолета пел песни полузапретного в 1985-м Виктора Цоя, организовав из команды ледокола самодеятельный ансамбль. Лишает людей последних радостей.
В результате на судне вспыхивает кратковременный бунт, и люди даже начинают бить друг другу морды. Но быстро догадываешься, что новый капитан на самом деле отец солдатам. Строг, но справедлив.
Тем более что прежний капитан ему постепенно доказывает: никакая помощь, скорее всего, не придет. Ведь ледокол изначально был отправлен в плавание Министерством морского флота СССР чересчур поздно: в марте в Антарктиде уже мощные льды. И кто теперь в министерстве захочет расследования? Лучше, чтобы судно исчезло. Вдобавок в СССР сейчас полный бардак. В 1985-м, если верить фильму, в стране никто ни за что не отвечает, и все разваливается. Все сражаются за места, и все гибнет.
В итоге, естественно, экипаж справляется со всеми айсбергами и прочими трудностями, а в элегическом финале у судна два капитана. Прямо как у Каверина. И все, кто был на ледоколе, с равным энтузиазмом кричат им: «Ура!».
Что еще добавить? Что на выручку все-таки был послан слабенький ледокол «Новороссийск». На нем заправлял типичный гэбист с типично сладкой комсомольской мордой.
Чуть не забыл: у неповторимого Александра Яценко роль как у Мягкова в «Гараже» — без (утраченного в данном случае из-за спасения человека и собаки в ледяной воде) голоса.
Странности
Все замечательно.
Проблема в одном: в 1985-м ледокол «Михаил Громов», который в реальности именовался «Михаил Сомов», СССР не бросил вблизи Антарктиды. И ни с каким айсбергом «Сомов» не сталкивался. Двух капитанов там не было тоже. Там был единственный капитан Валентин Филиппович Родченко, которому за антарктический дрейф 1985-го – начала 1986-го вручили звезду Героя Советского Союза.
У экипажа, конечно, были проблемы и с дизелем, и с едой, но фокус в том, что две трети команды — почти восемьдесят человек из ста тридцати (в фильме команда меньше) — были эвакуированы с корабля советскими вертолетами в течение месяца с начала дрейфа. Про запрет контактов с внешним миром — тоже лажа. Капитан выходил на связь трижды в день – и главные мировые агентства отслеживали состояние советского корабля, замурованного антарктическими льдами. Больше того: у кромки льда на расстоянии сотен миль все месяцы плавал подстраховочный теплоход, который, впрочем, реально ничем помочь не мог.
Объясните мне, чего я не понимаю? Что кино – это ложь, сон, сказка, миф? Да я прекрасно это понимаю! Именно за это я кино и люблю.
Но зачем же указывать во всех анонсах: «основано на реальных событиях»? Ведь если вы это указываете – это уже идеология. С другой стороны, как было отказаться от этой фразы в случае с «Ледоколом»? Это ведь дополнительная реклама.
Меня изумляет, что все наши фильмы про события недавних, в том числе советских, времен основаны на абсолютном вранье: фильмы про Поддубного, Высоцкого, Харламова.
Я уже как-то цитировал в связи с этими фильмами давний анекдот, который характеризует их стопроцентно. Правда ли, что Гершкович выиграл вчера в лотерею сто тысяч? Абсолютная правда! Только не в лотерею, а в пристеночек. Не Гершкович, а Гуревич. Не сто тысяч, а десять рублей. И не выиграл, а проиграл.
Неужели этот анекдот актуален и по отношению к «Ледоколу»?
Прочие претензии к фильму выглядят мелочью.
Где, например, полярная ночь, в плену которого оказался ледокол летом 1985-го? Ее нет лишь потому, что ночные сцены смотрятся хуже?
Как можно рискнуть обойти айсберг впритык, не учитывая его подводные шипы (известно, что девять десятых каждого айсберга прячутся под водой)?
Как можно ругать перестройку в 1985-м, если она по сути началась только через год?
Наконец: в редакции 1985-го – огромное пространство, в котором работают десятки журналистов? Кто-нибудь из создателей фильма бывал в советских редакциях? Тогда не было офисов формата open space. Там были кабинеты.
Что в этом хорошего
Фильм оправдывает то, что в его вранье нет конъюнктуры, во всяком случае проправительственной. Больше того: в нем плохой гэбист, например. В нем утверждается, что стучать – постыдно. И, кстати, стоит рискнуть всеми, чтобы спасти одного, но своего. В «Ледоколе» гуманистический патриотизм соседствует с сильной критикой советской власти, которую можно перенести и на власть нынешнюю.
Кстати, идею всегда спасать своего пропагандирует голливудское кино, причем в самых разных жанрах – от вестерна до военных боевиков.
«Ледокол» и интересен прежде всего как фильм, в котором стиль и лица советского кино (временами это просто советский фильм 1970-х – явно не случайно) соседствуют не просто с голливудскими спецэффектами, а с голливудским мышлением. Это попытка симбиоза.
Я не очень верю в возрождение советского кино, потому что за него в разговорах, соцсетях, желая увидеть на экранах нечто подобное, ратуют люди, которые в кино давно не ходят и никогда больше не пойдут. Например, таксисты.
Но опыт создателей «Ледокола» по совмещению советской и голливудской традиций очень любопытен. Опять же интересно, повторю, что крупномасштабный фильм сделал у нас режиссер-маргинал.
Это новая мировая тенденция. Маргинальные режиссеры идут делать зрелищное кино. Она проявилась в Голливуде в начале 2000-х, когда маргинал Питер Джексон взялся за «Властелина колец», Брайан Сингер — за «Людей X», Альфонсо Куарон – за третью часть «Гарри Поттера» etc. Так и у нас Николай Хомерики, два первых фильма которого – «977» и «Сказка про темноту» — удостоились чести быть отобранными во второй по значению конкурс Каннского фестиваля «Особый взгляд», сделал теперь русский блокбастер.
Манугаров в фильме — это, кстати, Чилингаров.
Наш вариант рекламного слогана
Своих не бросаем. Но любим приврать потом по этому поводу.
Сохранить
Сохранить
Источник:
Forbes, 25.10.2016,
