Все эти страсти-мордасти под завывания бури на фоне нарочито гиперреалистичного ночного неба на заднике затягивают – расслабиться и отвлечься решительно невозможно, потому что что-нибудь непременно упустишь.

Кто кого убил, любил, чей ребенок заживо похоронен под вагончиком и каким образом девушка-транссексуал прошла сквозь стену и, оказавшись в комнате, обернулась птицей, вцепившейся хозяйке в голову, – загадок в духе Хичкока, Линча или Бунюэля хватает. Хореография с падениями и прогибами в пояснице – такими, какие обычных людей ломают пополам, – и проработка характеров, какой (с полной ответственностью можно сказать) в наши дни не занимается никто, – напряжения не снимают, вынуждая сохранять бдительность до последней секунды этого кинотанцевального ребуса. Который хоть и выглядит как уникальная штучная работа, но одновременно как будто апеллирует ко всей сразу классике танцтеатра 80–90-х – социальным фрескам Алана Плателя, мистике и фрик-парадам Вима Вандеркейбуса, юморескам норвежца Йо Стромгрена, ранним сюрреалистическим ландшафтам француженки Маги Марен. И главное – экстриму британского «физического театра», от которого тут и саспенс, и юмор, и особая бескомпромиссная брутальность. Все эти «корни» Peeping Tom не только не прячет, но и демонстрирует открыто – как хорошую родословную, которая только добавляет веса: мы тут не случайно и знаем, что делаем и от кого есть пошли.

Особое восхищение, впрочем, вызывает не просто хорошо забытое старое качество, а то, что, собственно, заставило нас когда-то полюбить современный танец и его особый формат – танцтеатр.

Любовь к человеческой уникальности – здесь все разные, все особенные и настолько не случайные, что решительно никого никем нельзя заменить. Когда за 10 дней до премьеры «Улицы Ванденбранден, 32» ушла из жизни одна из актрис – Мария Отал, исчез из проекта и ее персонаж. Как и отсылы к фильму «Легенда о Нараяме», на который авторы изначально ориентировались, но потерявшие с уходом актрисы всякий смысл. Теперь танцовщики выносят портрет не дожившей до премьеры коллеги на поклоны, так весело бросая рядом с ним свечку и пластиковые цветочки, что зрители хохочут, принимая это за очередной черный юмор.