По ряду причин я несколько месяцев не писал про кино основательно и доказательно. Сочинял разве что кинотесты, опросы, рейтинги. Возможно, поэтому столь активно ссылаюсь сейчас на мнения коллег, которых уважаю. Еще один коллега Борис Берман, человек с безусловным вкусом, написал в фейсбуке после просмотра последнего фильма Вуди Аллена «Светская жизнь», что ему никак и нисколько не надоедает алленовская интонация. Вот и я могу заметить, что мне никак и нисколько не надоедает интонация как Вуди Аллена, так и Педро Альмодовара.
Мне нравятся не только его общепризнанные артистические хиты «Женщины на грани нервного срыва», «Всё о моей матери» и «Возвращение», но и разруганная «Кожа, в которой я живу».
«Джульетта», как и «Кожа», вдохновлена отдаленными мотивами из рассказов нобелевской лауреатки Элис Манро. Впрочем, по утверждениям Альмодовара, еще и жанром нуар и музыкой из фильмов (тоже обожаемого мной) Клинта Иствуда.
Это, на мой взгляд, не провальный, а продуманный – концептуальный — фильм. Очень значимый для Альмодовара. В нем он объяснился в любви всему тому, что любит и ценит в кинематографе: дизайну, отдельно – сочетанию ренессансных цветов (красному, синему, желтому), бурным эмоциям и, конечно, страстным женщинам.
«Джульетта» — классический Альмодовар.
О чем это
О женщине, которая случайно узнает, что ее единственная дочь, внезапно и загадочно исчезнувшая в 18-летнем возрасте, жива и у нее трое детей. Это переворачивает жизнь стареющей дамы.
Она было наконец решилась расстаться с дочерью в своей памяти и затеять новую семейную жизнь с человеком, который ее боготворит. Но вновь начинает анализировать жизненные ошибки. Пытается понять, почему же дочь ее бросила – столь странно и жестоко. И приходит к выводу, что виновна в ряде других уходов, два из которых стали смертельными: в уходе случайного попутчика по купе, который желал с ней поговорить (но она испугалась и убежала), а в итоге он вышел на станции и бросился под колеса поезда. И в уходе бывшего мужа — тот после ссоры с ней отправился в море на своем суденышке и попал в смертоносный шторм.
Она – учительница литературы. Муж, отец ее дочери, был простым рыбаком. Тут многие скажут, что это чушь несусветная. Но это Альмодовар, извините. Надо либо понимать и принимать его правила игры, либо нет. Либо любить, либо не любить Альмодовара.
На сей раз он сделал картину о чувстве вины, ошибках и жажде прощения. В нем нет прямолинейного хеппи-энда. Но есть намек на возможное освобождение.
Что в этом хорошего
Срежиссировано изумительно. Эпизодов, когда ахаешь от выстроенности кадра, и не сосчитать. Ахаешь даже от того, как оформлена стена, на фоне которой происходит диалог. Или как расставлены цветные магнитики на дверце холодильника. Или от дизайнерского разноцветного свитера героини, стоящей в школьном классе на фоне черной доски. Как сделаны все вагонные сцены – отдельная песня. Представляете, сколько было фильмов, часть действия которых происходит в поездах? Что тут, казалось бы, можно изобрести?
Насколько я понимаю, Альмодовар специально пересмотрел все главные картины со сценами в поездах. Особо отсматривал фильмы Хичкока. И нашел-таки свое. Эпизод с экстренным торможением в «Джульетте» — это урок режиссуры.
Но самое примечательное в «Джульетте» не то, как она сделана, а то, о чем она. Речь сейчас уже не о чувстве вины.
Героиню играют две актрисы. В современности – Эмма Суарес, звезда Хулио Медема начала 1990-х: «Коров», «Рыжей белки», «Земли». В молодости – незнакомая мне прежде Адриана Угарте. Есть шикарно придуманный эпизод превращения Угарте в Суарес. Героине моют голову в парикмахерской, просушивают волосы полотенцем, закрывающим лицо, и до полотенца это Угарте, а после уже Суарес.
Но главный фокус все же в Угарте. Удивительно, что никто из критиков этого словно бы не видит.
Красавица Угарте на экране – это ведь автопортрет Альмодовара. Как этого не распознать? Искренне не понимаю.
У нее безумная прическа Альмодовара. У нее – намек на его цвет волос. Она в фильме блондинка. Альмодовар в молодости был брюнетом, теперь седой. Блондинка ближе к седине, особенно в сочетании с черными (теперь тоже седеющими) альмодоварскими бровями.
Это не единственная ассоциация, возникающая по ходу просмотра.
Девушка, от которой героиня Эммы Суарес узнает, что ее дочь жива и родила детей, на мой взгляд, стопроцентно ассоциируется с Бриттани Мёрфи в замечательной комедии «Любовь и другие катастрофы». Там сразу несколько намеков. Девушка работает в Vogue, дружит с парнями нетрадиционной ориентации и т. д. Этот эпизод – очевидная дань уважения Альмодовара к рано умершей актрисе, имевшей шансы стать современной Одри Хёпберн.
Есть в фильме другие моменты, однозначно, на мой взгляд, адресующие к Клаудии Кардинале, которую Альмодовар никогда, естественно, не снимал, но, очевидно, ею восхищался. К обожаемым им Кармен Мауре и Пенелопе Крус. К Ким Бейсингер и Анхель Молине. Я, еще раз повторяю, не понимаю, как можно не видеть в фильме очевидного. Причем это уважение не только к женщине, но и к кинематографу как таковому, лицом которого, конечно, является женщина.
Альмодовар пытался разъяснить критике и широкой публике, что этот фильм для него очень личный. Это ведь его 20-й фильм. Будет ли 25-й, кто знает. Альмодовар пытался отметить свой юбилей. Его не поняли.
Режиссерский комментарий
Сам Альмодовар убежден, что «Джульетта» по-настоящему понравится лишь после второго просмотра – когда вы уже в курсе событий. Он даже пытался убедить брата-продюсера сделать бесплатным второй просмотр для тех, кто уже видел фильм. Необычное заявление, ведь прежде для Альмодовара всегда были важны сюжетные тайны.
Наш вариант рекламного слогана
В одном из эпизодов молодая героиня-учительница рассказывает об Одиссее и трактует греческое слово «понтос», означающее открытое море, дорогу приключений и неизвестности.
Фильмы Альмодовара — все еще дорога приключений и неизвестности.
