11.12.2015 | Книги

Медицинский факт

Если в «Карте и территории» европейский мир тихо угасал, нежась в закатных лучах остывающего солнца, то в «Покорности» писатель с медицинской бесстрастностью фиксирует факт его смерти

Народная молва (удивительный случай — фактически еще до выхода романа в России вокруг него успела сложиться целая мифология) рисует «Покорность» Мишеля Уэльбека эдаким ярким антиисламским памфлетом — не то продвинутым вариантом «Мечети Парижской богоматери» Елены Чудиновой, не то художественным аналогом «Ярости и гордости» Орианы Фалачи. И то, и другое категорически неверно: с «Мечетью» «Покорность» роднит, пожалуй, только место действия, а с «Яростью и гордостью» и того меньше — разве что известная бессюжетность (Уэльбек никогда не тяготел к крутому романному экшну, но в этот раз он и вовсе склоняется к жанру трактата). Поэтому надеяться, что «сейчас он им-ка-а-к врежет» определенно не стоит — сведение счетов с исламом не входило в планы Уэльбека.

Вообще, закрепившаяся за писателем репутация яростного исламофоба не вполне справедлива. Ислам ему и в самом деле не нравится, но, как говорится, ничего личного — мусульмане неприятны ему в том же примерно смысле, что и жучки-древоточцы или, например, затяжные ливни: никто же не будет всерьез ненавидеть паразитов или дождь.

Гораздо большие претензии у писателя вызывает европейская цивилизация, в ее нынешнем виде точнее всего описываемая строчкой известной песни группы «Аукцыон» «Не за что биться, нечем делиться». Вот об этом-то печальном увядании, о старческом равнодушии к себе и собственным ценностям и идет речь в «Покорности».

Главный герой романа, 44-летний Франсуа, преподает литературу в Сорбонне, изредка спит со своими студентками, изучает творчество Гюисманса и в целом мало отличается от типового уэльбекова протагониста — та же драматическая неспособность любить и быть любимым, та же внутренняя опустошенность и одиночество. Жизнь Франсуа предсказуема и беспросветна, однако в какой-то момент оказывается, что она не так устойчива, как кажется ему самому. В стране проходят президентские выборы (действие романа отнесено в недалекое будущее — в 2022 год), во втором туре все центристские силы объединяются против ультраправых — и к власти законным, демократическим путем приходит президент-мусульманин. Приоритет новой власти — нравственность и образование (девочкам оно вообще ни к чему, мальчики обойдутся исламским), и очень скоро Франсуа обнаруживает, что Сорбонна, получившая щедрое финансирование из Саудовской Аравии, теперь исламский университет, и, соответственно, преподавать в нем могут только мусульмане. Оставшись без работы, Франсуа на некоторое время погружается в депрессию, подумывает о самоубийстве, мечется по стране в поисках чего-то способного вернуть ему смысл существования, но в один прекрасный момент понимает, что так называемые устои европейской цивилизации, за которые он пытается цепляться, давно не способны выдержать вес его души. Да что там — хоть какой-нибудь вес вообще. И решение — вступить на путь покорности и перестать противиться сложившимся обстоятельствам — приходит само собой.

Мишель Уэльбек — тот еще оптимист, но безысходность, которой веет от его нынешнего романа, все же вызывает некоторый шок.

Если в «Карте и территории» европейский мир тихо угасал, нежась в закатных лучах остывающего солнца, то в «Покорности» писатель с медицинской бесстрастностью фиксирует факт его смерти. То, что некогда нас объединяло, сегодня мертво и истлело, и никакие сыр и вино, никакие Ницше с Гюисмансом (в образе специалиста по Ницше к Франсуа приходит его персональный демон-искуситель — новый ректор исламской Сорбонны) не способны отменить этого события. Ислам в таком контексте не гробовщик и тем более не убийца, а всего лишь мусорщик — он просто выметает иссохшие останки старой Европы. Не уничтожает, но заполняет собой образовавшийся на ее месте вакуум. Тон Уэльбека вроде бы совсем не алармистский, и в некотором смысле от этого еще страшнее. Его ледяная уверенность не просто в неизбежной гибели привычного мира (это бы еще куда ни шло), но в том, что гибель эта, по сути, уже состоялась и никому нет до нее дела, способна любому человеку обеспечить депрессию почище, чем у Франсуа.

 

Источник: Медуза, 20.11.2015,