10.06.2013 | Кино

Адам и Евы

Классик Терренс Малик сделал картину о трудностях любви

Предыдущий фильм американского мэтра Терренса Малика «Древо жизни» (фильм о сути всего и вся: человека, вселенной, Бога, — получивший два года назад главный приз Каннского кинофестиваля) расколол аудиторию на горячих поклонников и яростных противников.

Отношение к его новой картине «К чуду», которая 6 июня вышла в наш прокат, куда более единодушное. Сразу после прошлогодней премьеры на фестивале в Венеции критики подвергли ее улюлюканью. В наших СМИ я почти не нашел позитивных рецензий. Большинство пишет, что картина картинна, выспренна, претенциозна, банальна, самопародийна. К моим друзьям-критикам присоединились те пользователи интернета, которые тоже успели ее посмотреть. Но их интонация слегка иная: ску-у-учно!.. Вот уж какое слово в отзывах на фильмы искренне ненавижу. Фильмы не бывают скучными. Они бывают хорошими и плохими, талантливыми и бездарными. После всего этого наконец-то и я поглядел «К чуду». И удивился: это очень и очень интересно!

О чем это

Про Малика известно, что в процессе монтажа он часто уничтожает многие сюжетные линии и даже персонажей, которых сыграли знаменитые актеры. Анекдот, связанный с фильмом «К чуду»: Малик вырезал из окончательного варианта ленты Рейчел Уайц, Джессику Честейн, Майкла Шина и Аманду Пит — вырезал больше звезд, нежели оставил. Ну да вырезал и вырезал. Вот что получилось.

В центре событий — мужчина и женщина. Он — американец. Она — живущая в Париже русская, у которой дочь лет десяти. Он — Бен Аффлек, она — Ольга Куриленко. У них роман.

Я сказал «в центре событий», но речь о фильме Малика, так что особых событий нет, а есть ряд эпизодов, как правило, связанных между собой лишь ассоциативно. Кадры, в которых Аффлек обнимает Куриленко, сменяются видами величественной жизни красивой природы — природа у Малика главенствует всегда. Иногда кажется, что все это отражение не реальности, а внутреннего мира, фантазий и переживаний главных героев. Тем более что за кадром постоянно звучат их замедленные внутренние монологи — прежде всего героини Куриленко. Над этими монологами можно посмеяться, как делают некоторые мои коллеги, обвинив их в пафосности. Но можно и не смеяться.

Из двух главных персонажей важнее героиня Куриленко. У персонажа Аффлека роль служебная: ходить, молчать, обнимать. Похоже, кстати, что Аффлек на Малика в итоге обиделся. Зато для Куриленко фильм Малика — бенефис: она красива, естественна, танцует, поет колыбельную по-русски, играет на пианино, демонстрирует в постельной сцене свое тело. Ее героине дано право на рефлексию. Она переживает эмоции и страсти от воодушевления и абсолютного счастья до ненависти, разочарования и полного отчаяния. Куриленко, кстати, зная о склонности Малика вырезать даже главных персонажей, взяла с него честное режиссерское, что он ее оставит. Любопытно, каким бы оказался фильм, вздумай Малик выкинуть из него и Куриленко.

Он и она проводят восхитительные дни во Франции. Сначала в Париже, а потом в пространствах и у подножия (прямо на вязких песках океана в момент отлива) главной французской святыни — города и аббатства Мон-Сен-Мишель, расположенных на скалистом острове, возвышающемся над морскими водами в Нормандии. Мон-Сен-Мишель французы называют Чудом. Картинкой аббатства фильм завершается. Отсюда, как некоторые считают, и название фильма. Но у меня есть своя трактовка.

Потом герои переезжают в американскую глушь, где и живет персонаж Аффлека. Глушь, вероятно, контрастировала бы с красотами Франции (уже потому, что дома там — рациональные коробки), если бы не прерии, в изображении которых Малику, который всегда работает с лучшими операторами (некогда это был испанец Нестор Альмендрос — теперь его сменил мексиканец Эммануэль Любецки) нет равных.

В глуши у героев тоже все замечательно Только он на ней почему-то не женится. Кстати, официальные аннотации фильма перевирают его сюжет. И когда она вынуждена уехать, поскольку закончилась виза, он заводит роман с другой. Вместо брюнетки — блондинка. Вместо Куриленко — любимица Америки Рейчел Макадамс, роль которой Малик, судя по всему, тоже сильно покоцал. Эта вторая тоже ему верит. Тоже на него рассчитывает. Однако и тут не задается. И в итоге он-таки женится на вернувшейся героине Куриленко, которой отчего-то ненавистен Париж, зато мила американская чушь-глушь с ее низкорослыми домиками-коробками. Потом все идет совсем-совсем не так. В какой-то момент она ему изменяет с первым встречным. Но в финале все вроде бы опять как надо. Хотя возможны версии.

Что в этом хорошего

Пишут: абстракция, приложение к «Древу жизни», очередной фильм Малика о взаимосвязи человека с природой, где еще каким-то боком Бог, поскольку невнятную роль в развитии сюжета (если, повторим, в случае с Маликом допустимо говорить о сюжете) играет некий испанский священник с лицом Хавьера Бардема. Который, если верить рецензиям моих коллег, в фильме совсем уже бессмыслен.

Либо все смотрели какой-то другой фильм, либо я. И у священника-то, по-моему, нет, как утверждают, кризиса веры — он просто устал и одинок. И в фильме-то он, по-моему, уместен. И персонаж Аффлека не писатель, как заявляют все, а эколог. И тема «К чуду» не та, что у «Древа жизни».

«К чуду», на мой взгляд, фильм не абстрактный, а весьма конкретный. Это киноисследование о высокой сути любви, в котором рациональный подход к делу сочетается с поэзией. В целом вышла этакая Песнь песней, тем более что в идеологии Малика, если я правильно понимаю, умудрились переплестись пантеизм (грубо говоря, природа и есть Бог), ветхозаветность и христианство. Я сейчас примитивизирую (может, я и вовсе не прав), но смысл фильма, на мой взгляд, таков.

Любовь — это тяжкий труд. Это ноша, которую надо терпеливо нести. Как ради себя, так и ради вселенной, поскольку природа и космос держатся только на любви, и Христос — тоже любовь (одна из идей Песни песней в том, что Бог — любовь, но Малик, именно с помощью священника, который многим, кто посмотрел фильм, кажется излишним, привлекает к делу и Христа). Когда мы разрушаем свою любовь — мы уничтожаем природу; не зря кадры гармоничной природы и любимых Маликом птиц, зверей и рыб сочетаются с видами земли, испоганенной химкомбинатами.

Нежелание трудиться во имя любви в то же время равно непониманию сути Христа, поскольку в любви есть святое начало. Не зря героиня говорит, что в ней живут две женщины: одна полна любви к мужчине, ставшему мужем, другая тянет обратно на землю (то бишь любовь — это небесное). Не зря (это тупо в лоб, зато многое объясняет), когда героиня в отчаянии от возникшей семейной дисгармонии решается на измену, партнером оказывается человек, на сердце которого татуировка: череп в середине паутины. Героиня, поддавшись искушению, оказалась в лапах паука-мертвеца, и ее отчаяние после измены лишь возрастает.

Любовь, по Малику, не просто чувство. Это долг. Ты должен любить, нравится тебе это или нет. Боишься, что любовь умерла? Возможно, ты ошибаешься: она переросла в нечто большее.

Впрочем, никакого обскурантизма. Не кто-нибудь, а именно священник произносит в фильме фразу, смысл которой следующий (и он явно не устроит поборников примитивной морали): Христос — за выбор. Человек, совершивший ошибку, может покаяться. А вот тот, кто пребывает в сомнениях и ничего не делает, лишь гробит жизнь.

Название фильма «К чуду» на самом деле означает — «К любви».

Сложности

«К чуду» принимаешь не сразу. И да, первые минут пятнадцать искренне тоскуешь по ранним работам Малика «Пустоши» (1973) и «Дни жатвы» (1978). На фоне «Дней жатвы» мешают и слишком цифровая картинка, которая поначалу кажется искусственной. И современность (Малик всегда снимал о прошлом — и умел его фантастически передавать). И закадровые голоса, которые слегка мешали и в «Древе жизни». Но — привыкаешь. А потом фильм и вовсе начинает завораживать.

Наш вариант рекламного слогана

Не любишь? Заставлять себя надо!

Источник: Московские новости, 6 июня 2013,