Авторы
У всякого начинающего любителя здоровой пищи есть воображаемый друг — фермер. Фермер этот вездесущ: он открывает магазины с «фермерским» мясом (мороженым), торгует «фермерскими» нарезными батонами и «деревенскими» яйцами от кур, вскормленных каротином.
Страшная правда заключается в том, что в России фермеров почти нет.
Единоличное сельское хозяйство у нас дело неприбыльное и опасное, а большая часть земель не предназначена для его эффективного ведения: идеальная ферма должна располагаться в черноземной зоне, но вне сферы интересов агрохолдинговых рейдеров, рядом с Москвой, но вдали от свалок и трасс. А в деревне не то что фермеров — огородников днем с огнем не сыскать.
Год назад я спасался от лесных пожаров в уединенном селе между Ивановым и Плесом, на берегу Волги. Овощи и рыбные консервы местные жители покупали в поселке городского типа в сорока минутах пешего ходу. Единственным поставщиком фермерской еды в округе оказалась восьмидесятилетняя бабка Антонина: ее подсобное хозяйство смогло за десять дней поставить к нашему столу дюжину огурцов исконно русского сорта «Муромские» и полкастрюльки крыжовника. Эти сладчайшие муромские огурцы на извращенный визитами в супермаркет городской взгляд выглядели крайне нетоварно: собственно, так и должны выглядеть настоящие фермерские продукты.
Никакой системы государственной сертификации экоеды в РФ нет. Так что верьте только заоблачному ценнику (800 рублей за килограмм мелких помидоров, например) и необычному внешнему виду. Малоизвестные сорта овощей и странные породы домашних животных, яркий, брутальный вкус — верные признаки того, что все это было выращено если и не без удобрений, то, во всяком случае, с любовью.
И не пугайтесь, если фермерская утка на вкус окажется уткой в квадрате, красное мясо фермерской курицы — буквально темно-красным и плотным, как хороший антрекот, а настоящий, без декстрозы, йогурт будет больше похож на сопли, чем на густую сметану. Но нет такого признака, который дал бы вам возможность на глаз отличить седло барашка, пасшегося в Химкинском лесу, от седла барашка, питавшегося разнотравьем в калмыцкой степи.
Единственный выход — встретить фермера в реальности, например, на одном из многочисленных фермерских съездов-ярмарок, которые регулярно устраиваются московскими подвижниками движения слоу-фуд. И если уж выпало вам счастье повстречать идеальную свинину или съесть лучший в мире помидор, что делать дальше, мы все знаем по советскому опыту — не так, в принципе, и давно было время, когда без знакомого мясника в гастрономе и знакомого грузчика в мебельном жизнь была не в жизнь. Так что заводите знакомства, приезжайте с контролем в деревню, требуйте экскурсии в коровник — в общем, пусть пищевая цепочка превращается в социальную сеть. А по-другому — никак.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
