22.06.2012 | Кино

Бедные, забавные, не злые

«Гавр» Аки Каурисмяки — образец кинематографа, с которым наша публика почти не знакома

Неделя богата киноманскими событиями: старт Московского кинофестиваля, недельный смотр «Другое кино». Среди них может затеряться выходящий в прокат «Гавр» Аки Каурисмяки. Тем более что сеансов у него всего ничего: по одному вечернему в четырех московских залах. Если фильм не заметят, будет не просто жаль, а очень жаль.

Во-первых, финн Аки Каурисмяки остается самым неизвестным у нас из классиков современного кино. Даже несмотря на то, что в его фильмах почти всегда есть русские детали или персонажи. На стене у финской семьи могут висеть часы «Стрела». За кадром вдруг звучат советские хиты «Не спеши» или «На позицию девушка провожала бойца». Он делал фильмы с участием модной финской рок-группы «Ленинградские ковбои», дававшей в начале 1990-х громкие концерты на площадях Хельсинки, Берлина и Канна вместе с ансамблем имени Александрова. Русская — одна из героинь его комедии «Береги свою косынку, Татьяна». Предыдущий (не считая короткометражек) фильм Каурисмяки «Огни городской окраины» (2006 года) начинается с того, что по Хельсинки идут трое наших и ведут — на русском — пародийно интеллигентский полупьяный спор, упоминая Достоевского, Гоголя, Чехова, Пушкина, Толстого, Чайковского — всех сразу. Типа: все они имели трудную судьбу, а некоторые не успели родиться — как уже умерли. В «Гавре» русских нет. Зато важную для сюжета собаку зовут Лайка.

Во-вторых, снимая в 2000-е очень редко, по сравнению с плодотворными для себя 1980–1990-ми,  Каурисмяки сохраняет верность своим фирменным героям и фирменному, ни на что не похожему стилю, в котором соединяются легкая театрализованность (кадры часто подкрашены голубыми, желтыми, иногда красными софитами, что делает их похожими на театральные мизансцены), сентиментальность и юмор.

Обычно действие фильмов Аки Каурисмяки происходит в вымышленной Финляндии. В ней обитают немногословные люди, которые привыкли скрывать свои чувства, упорно сопротивляются гиблым жизненным обстоятельствам, заходят в нищие забегаловки, чтобы попросить в долг вечернюю рюмочку (хозяйка сердобольна и, хотя шансов вернуть долг никаких, рюмочку обязательно наливает), и совершают при этом поступки глупые, но трогательные.

Эти люди живут безусловно сегодня, но в интерьерах, каких нет. Они слушают пластинки на радиолах образца 1950-х. Их окружает скромная мебель, какую не встретишь и в российской глубинке, а найдешь разве что - да-да, во Франции, где, понятно, и происходит действие «Гавра» (вы никогда не останавливались в тамошних двухзвездных гостиницах? Лично я не раз — в них и не такую рухлядь обнаружишь). «Гавр» — второй фильм Каурисмяки после легендарной «Жизни богемы», сделанный во Франции и на французском языке. Но в «Богеме» — вымышленная Франция XIX века. Тут же — фирменный вымышленный XXI век Аки Каурисмяки.

Существует расхожее определение, что Каурисмяки изображает Финляндию дотелевизионной эры. Теперь он взял и перетащил эту Финляндию во французский Гавр, не забыв прихватить с собой с родины своих любимых актеров Андре Вилмса и Кати Оутинен.

Главная неожиданность в том, что фильм отчасти политический. Персонажи вымышленной Франкосуоми, и прежде всего главный герой — малоимущий чистильщик обуви, спасают от полиции и депортации мальчика — нелегала из Африки, которому нужно добраться в Лондон, где сумела осесть его мать. Для этого нужны деньги. У героев «Гавра», как у всех любимых персонажей Каурисмяки, ни шиша. Тогда они организуют благотворительный рок-концерт, на котором путем сложных манипуляций уговаривают выступить (выведя его из запоя и депрессии) старого, популярного в Гавре рокера Литтла Боба. Кстати, на Каннском фестивале 2011-го на вечеринке «Гавра» этот Литтл Боб, оказавшийся реальным итальянским рокером миниатюрного роста, зажигал так, что публика вопила от восторга.

Удивительное дело. Наше кино становится все более буржуазным. Три четверти режиссеров и продюсеров пытаются работать на потребу, стремятся угадать дурной вкус, при этом в большинстве случаев делают фильмы плохие, которые все равно не окупаются.

Европейское кино в лице редких и лучших его представителей остается антибуржуазным, верит в простых людей, их честь и честность, способность к взаимовыручке, в их преданность добру. Как говорил в одном из недавних интервью сам Аки Каурисмяки, режиссеры-европейцы являются единственными (тут он ошибается: есть и азиатское кино), кого еще интересуют политика, финансовый кризис, социальные проблемы, миграция.

Стоит напомнить, что Каурисмяки прославился в конце 1980-х так называемой «Пролетарской трилогией»: «Тени в раю» — «Ариэль» — «Девушка со спичечной фабрики». Упомянутые уже «Огни городской окраины» — завершение другой трилогии, суть которой Каурисмяки определяет так: «Уплывающие облака» — фильм о безработице, «Человек без прошлого» — о бездомности, а «Огни» — об одиночестве.

«Гавр», возможно, не лучший фильм Каурисмяки. Для меня лучшими остаются «Жизнь богемы», «Юха» и «Человек без прошлого». Но поглядите его, чтобы понять, с каким искусством можно соединять милость к сирым и игру в кино. За счет юмора, изящной иронии над персонажами и легкой нарочитости Каурисмяки достигает изумительной искренности. В итоге веришь и в правдивость происходящего, и в то, что на свете действительно есть простые хорошие люди, готовые на простые хорошие поступки.

Не везет? Испугались?

На Каннском фестивале 2011-го «Гавр» стал фаворитом мировой прессы и получил приз ФИПРЕССИ. Но жюри во главе с Де Ниро им не вдохновилось. Возможно, на фестивале испугались непредсказуемого поведения Аки на церемонии награждения. В 2002-м, когда его «Человек из прошлого» получил сразу два приза (второй по значению Гран-при и награду за лучшую женскую роль Кати Оутинен), Аки, идя на церемонию, для начала станцевал на красной лестнице рок-н-ролл. А затем на сцене, где все благодарят родственников, продюсеров и устроителей фестиваля, заявил, что благодарен за приз самому себе, и тут же ушел, забыв о протокольной обязанности сфотографироваться с теми, кто вручал награду.

Источник: Московские новости, № 301 (301), 19 июня 2012,