Авторы
Еще несколько дней назад все были уверены: нарочито унизительные и грубые (а-ля «Арест пропагандиста») обыски у видных оппозиционеров санкционированы высшими руководителями страны. Цель выглядела очевидной: запугать всех, кто собирался участвовать в протестных акциях. Но вот теперь публицисты, близкие к верхам, выдвигают совершенно иную версию. Оказывается, накануне глава Следственного комитета, будучи в «перевозбужденном состоянии», угрожал убийством Сергею Соколову, журналисту «Новой газеты». Поняв-де, что огласка этой чудовищной истории неизбежна, Бастрыкин принял единоличное решение об обысках, дабы продемонстрировать, во-первых, свою верность и незаменимость, а во-вторых, рассчитывая, что политический скандал скроет его выходку. Вот и сейчас, пытаясь после суточного молчания опровергнуть обвинения в угрозах, Бастрыкин доказывает, что обвинения появились после обысков.
В самый разгар скандала с Бастрыкиным из США пришла новость о том, что тамошний Национальный совет по разведке направил доклад в Конгресс. Документ утверждает, что именно Россия передает Ирану технологию, позволяющую создать баллистическую ракету большой дальности. Такие обвинения звучали и раньше. Но на сей раз в них появилась некая новая, я бы сказал, сочувственная нота. «Полученные данные свидетельствуют, что Москва с большой долей вероятности не проводит политику поддержки иранской ракетной программы», — утверждает Национальный совет по разведке. По его мнению, контракты, заключенные Рособоронэкспортом, говорят о том, что «правительство РФ не способно контролировать деятельность госкомпаний и не может помешать им участвовать в незаконных сделках с Исламской республикой Иран».
Итак, после двенадцати лет бесконечного строительства вертикали власти, в жертву которой были принесены политические права россиян, есть обоснованные подозрения: она не работает. Путинский авторитаризм не выглядит уже как самодержавная монархия, где решения принимает только венценосец. Теперь режим все больше напоминает раннефеодальную вольницу. Вассал, конечно, обязан выполнить волю сюзерена. Но, когда воля монарха не выражена прямо, вассал волен делать в своей вотчине все, что заблагорассудится. Путинские «новые дворяне» вполне искренне считают ведомства, которыми их назначили руководить, своею собственностью. У этих столоначальников вдруг появляется своя внутренняя и внешняя политика.
При этом всякий раз остается загадкой, то ли г-да Бастрыкин и Исайкин, возглавляющий Рособоронэкспорт, выполняют указания Путина В.В. (то есть проводят в жизнь то, что в авторитарном государстве именуется государственной политикой), то ли они действуют в сугубо собственных эгоистических интересах. Самое время задаться сакраментальным вопросом: где кончается Путин и где начинаются Бастрыкин, Исайкин и прочие «бароны».
Именно сейчас разложение путинской системы управления становится очевидным. Причины понятны. Для оправдания авторитарного управления государством необходима идеология, основанная на некоей сверхидее. Построение нового совершенного общества, защита от грозного и коварного врага — все что угодно. Нынешний режим, слава богу, в этом не преуспел. Единственной базовой идеей власти Путина стало предоставление друзьям и бывшим коллегам государственных институтов — правоохранительных органов, спецслужб, министерств, госкорпораций, суда и парламента — исключительно для личного обогащения. Неслучайно прозвучавший пять лет назад призыв Виктора Черкесова к коллегам-чекистам быть «воинами» и отказаться от роли «торгашей» не нашел, мягко говоря, поддержки у Владимира Путина. «Торгаши», получившие страну в свое распоряжение, старались не теряться. В результате чем дальше, тем больше система управления приходит в упадок. Путин «кончается», едва «начавшись»…
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
