20.03.2012 | Интервью / Телевидение

Телевизор уступает только сну

Даниил Дондурей: "Хотите прибыль — показывайте «правильный контент» и затем делайте со зрителями все что хотите".

Общественное телевидение в стране будет, осталось понять какое. Выступая в конце прошлого года перед Федеральным Cобранием, президент Медведев поручил разработать концепцию независимого общественного телевидения. Социологи выяснили, что больше, чем общественное телевидение, население хочет только контроля над расходами чиновников.

Работа над документом велась в двух независимых группах: при Минкомсвязи и при президентском Совете по развитию гражданского общества и правам человека. В четверг, 1 марта, Медведев ознакомился с обоими проектами и дал еще один месяц на проработку всех вопросов — финансовых, организационных, управленческих. Михаил Шиянов обратился за разъяснениями к главному редактору журнала «Искусство кино», социологу СМИ, члену Совета по правам человека Даниилу Дондурею, представившему президенту проект общественного ТВ. 

— В чем суть проекта общественного телевидения?

— У российского телевидения есть уникальная особенность. Это чуть ли не единственная сфера общественной практики, которая приуменьшает собственную значимость: мы, мол, всего лишь отражаем происходящее, информируем о текущих событиях, как можем, развлекаем, пытаемся просвещать… Телевизионные боссы, да и все остальные профессионалы медиа, никогда не признаются в том, что во многом определяют, можно сказать, формируют важнейшую часть жизни — ее смысловое программирование в головах миллионов граждан. В этой своей функции «ящик для глаз» стал влиятельнее школы, дружеских и любых других сообществ, церкви, по своему воздействию соперничает с семьей. Теперь это и основной инструмент управления страной, и средство развития или стагнации экономики, социальных и межличностных связей в конце концов, сохранения национальной безопасности. Здесь — именно на телеэкранах, пока не в интернете — производятся все те ценности, мифы, нормы, стереотипы, образцы поведения, которые и позволяют каждому из нас пребывать в реальности.

Нынешняя модель «фабрик мысли» существует с середины 90-х, с тех пор, когда в России появилось коммерческое ТВ. Причем форма собственности, по сути, не имеет значения: полностью государственная ВГТРК, как и частные НТВ или РЕН, с одинаковым усердием занимаются извлечением прибыли. Успешная продажа рекламы требует максимального включения аппаратов. Любой ценой.

Хотите прибыль — отработайте политическую барщину, показывайте «правильный контент» и затем делайте со зрителями все что хотите. У нас свободное общество, а отечественное ТВ очень изобретательно и прекрасно справляется со своей работой. Цена вопроса — меньше 5 млрд долл. Смешные деньги при российском ВВП — без малого полтора трлн.

Естественно, что такое государственно-коммерческое телевидение работает с большинством, в первую очередь с теми, кого условно можно обозначить как жители «России 1». Пестует их фундаментальные представления о жизни: о лихих 90-х, о миссии государства, прошлых достижениях, распаде СССР, заокеанских врагах. В этом протофеодальном мире накоплен огромный дефицит доверия, справедливости, противостояния депрессии, а коррупция давно уже не преступление, а фундаментальный элемент экономики. Но вдруг… значимая во многих смыслах часть нации, жители новой страны — назовем ее условно «Россия 2» — перестали испытывать симпатию к столь уже привычному устройству и приоритетам. Стали отключаться от эфира, ее форматирующего.

Что будет дальше, после конца эры продажи углеводородов, в то время, когда начнется основная конкуренция будущего — за качество личности? Здесь мы проиграем по многим статьям. Думающий класс это понимает, но у него нет даже площадки для обсуждения этих вызовов.

— Многие просто перестают смотреть ТВ.

— Кто-то даже утверждает, что телевизор вообще не включает. Может быть, до 10% населения, но от 90 до 120 млн человек смотрят его не менее пяти раз в неделю. Для бизнеса не имеет никакого значения, довольны люди тем, что им показывают, или нет. Тут часто срабатывает известная психологическая установка «не нравится, но смотрю с удовольствием». Включенный телик по степени настоятельности — по затратам личного времени — уступает только сну. Так люди чувствуют себя подключенными к глобальным человеческим сетям. «Если ты не с телевизором — ты не в реальности». То же самое и с интернетом, но его аудитория в пять раз меньше.

— Мне кажется, контент телевидения сейчас становится тоньше, объемнее.

— Верно, самые оголтелые цензоры уже понимают, что можно показывать недавно неприкасаемых Немцова, Каспарова или Илларионова и от этого небо на землю не падает. Как после трансляции на днях на канале НТВ антиправительственного сериала ВВС «Путин, Россия и Запад». Но почему за многие годы у нас не появилось ни одного своего политического фильма или сериала? Новые PR-технологии это ведь давно разрешают. Посмотрите, как аккуратно реабилитируется Сталин: давно разрешено с экрана говорить, что он был тираном и пожирателем детей. Политический класс наконец-то начал осознавать, что можно безболезненно предоставить голос оппозиционерам. Так и хочется посоветовать властям: «Не бойтесь! Есть же «Эхо Москвы», «Новая газета», New Times, и ничего: линчуемая ими коррупция процветает, ручное управление сохраняется, как, впрочем, и поиск врагов. Не страшно. Попробуйте. Разрешите общественное вещание!»

— А если оно окажется никому не нужным?

— Да, есть опасения, что его аудитория безвозвратно ушла в интернет. Российский креативный класс, работодатели, элита — это всего 2–3 млн человек. И это очень важные люди — они кормят нашу страну. Учитывая, что масштабы аудитории каналов постоянно уменьшаются, они заслужили собственный форум. Когда-то наши главные телеканалы имели больше 20% аудитории, теперь — 15%, завтра будут бороться за 10%.

Тут главное — хотя бы на одном канале отключить экономический механизм погони за рейтингом, а значит, и следующую за ним мировоззренческую цензуру: жесткое форматирование массовых представлений о жизни. Это она обеспечивает то голосование, которое мы имеем… Она опаснее политической, потому что ее не замечают, хотя она тотальна и требует постоянного движения вниз. Продается яркая эмоция, страхи, нужны сильные переживания, иначе потребители рекламы «ящик» выключат. Эту невидимую работу топ-менеджеров и продюсеров называют научным словом «форматирование». Формат — не формат. Еще в 2007 году было проведено интересное исследование: 57 из каждых 100 главных героев российских сериалов (по их производству мы на втором месте в мире после Китая) связаны с преступлениями — заказчики, жертвы, менты, судьи. Никто последствия этого обстоятельства не рефлексирует.

Многие просто не знают, что «Первый канал» по ночам показывает замечательные программы для тех, кого называют «городскими пижонами». Умные, гуманистичные, художественные сериалы. Только потому, что ночной рейтинг не учитывается, а значит, прибыль не отнимается. Да, их можно скачивать из сети. Но не забывайте: по меньшей мере 80 млн наших соотечественников лишены этой возможности.

Представьте: новое некоммерческое ТВ покажет прекрасный сериал «Безумцы» не в час ночи, а в восемь вечера. После этого начнется умопомрачительная по откровенности дискуссия о природе российского воровства или хамства. Потом вместе с директором Европейского центробанка мы будем на примере Греции разбираться в том, можно ли научить нас уважать чужие труд и собственность. Новости в прямом эфире будут комментировать три разных аналитика — каждый со своей позиции. Уверен, что многие стали бы такие сюжеты смотреть.

Очевидно, что общественное вещание должно помогать справляться с самыми острыми проблемами, накапливать позитивный опыт, проектировать необходимые решения и модели будущего — все то, что сегодня не делает коммерческое. Оно призвано во всех случаях быть актуальным, дерзким, а не только как канал «Культура» делать сверхблагородное дело — воспитывать благоговение перед «высоким» и «прошлым».

Создание такого во всех смыслах независимого телеканала потребует бюджет в три раза меньший, чем ныне у любого федерального. В основном прямой эфир, корреспондентские сети, драйв и творчество. Его цель — репутация и доверие к нему всех тех, кто переселился в интернет. Он, безусловно, должен быть универсальным, предлагать все типы контента. Я считаю, что если вообще вступать в эту воду, то делать такой проект следует только радикально. Иначе он не имеет смысла.

Источник: "Московские новости", 06.03.2012,