15.02.2012 | Анимация

Анимация в мутной воде

Даже лучшим режиссерам российской анимации не досталось ни крошки обещанного премьерского пирога

Летом прошлого года назад  газета "Московские новости" внимательно следила за тем, как развивались взаимоотношения российского премьера, а сегодняшнего кандидата в президенты, с отечественной анимацией. Напомним: 7 июня в «Новой газете» было опубликовано письмо аниматоров к Медведеву и Путину под драматическим заголовком «Кого поздравлять с 75-летием, если «Союзмультфильма» уже нет?». (Подписали это письмо четверо наших самых уважаемых режиссера старшего поколения: Леонид Шварцман, Юрий Норштейн Эдуард Назаров и Андрей Хржановский) . 16-го июня на заседании президиума правительства премьер-министр объявил, что намерен разобраться в проблемах анимационного кино и рассмотреть вопрос о его поддержке, а уже 28 июня режиссеры и продюсеры пришли к премьеру, вооруженные планом преобразований. Сама эта встреча прошла в невероятно дружеской и приподнятой обстановке,  а Путин нарисовал перед аниматорами картины грядущих изменений в отрасли смелее, чем они могли мечтать. Во-первых, было обещано, что закроют «Объединенную киноколлекцию», узурпировавшую права на все советские мультфильмы (сам премьер назвал эту государственную организацию конторой «Рога и копыта»). Кроме того, предполагалась серьезная финансовая поддержка «Союзмультфильма», Ну, а главное: было объявлено, что дополнительное выделение денег на анимационное производство уже в этом году составит 500 млн руб. Причем, обещалось, что авторские короткометражки, двигающие искусство анимации вперед (ради чего наши великие аниматоры и затеяли всю бучу), как и детские фильмы теперь будут поддерживаться в полном объеме.

Победные фанфары возвестили, что после такого акта обоюдной любви отечественной анимации и власти,  захиревшие, а то и закрывшиеся было мультстудии возродятся, и российская анимация наберет утерянную высоту. Но наша газета не бросила следить за реализацией обещаний, которые, как мы и тогда писали, казались волшебным сном. В начале августа мы обратили внимание на то, что Фонд кино, через который должны распределяться деньги, объявил  конкурс на производство национальных анимационных фильмов, причем крайний срок для сдачи заявок был назначен уже через 2 недели – сроки невозможные для новых идей. То есть был расчет на то, что подадут документы на проекты, давно хранящиеся в сундуках студий. 22 августа, в день закрытия конкурса, мы опубликовали печальное интервью с одним из инициаторов встречи с Путиным – Андреем Хржановским, который говорил о том, что он с коллегами «поднимал волну» в интересах творчества, а оседлали ее те, кого больше интересует создание коммерческого кино.  Сегодня та позиция Хржановского, а также Норштейна, Назарова и других наших анимационных мэтров на фоне общей летней эйфории от властных обещаний видится удивительно прозорливой.

Итак, прошло пол года, за это время пол миллиарда рублей, обещанные премьером, были розданы в результате двух конкурсов, проведенных Фондом развития кино и Министерства культуры.  Изумление, возмущение и, наконец, растерянность от результатов этой раздачи только нарастали. НИ ОДИН авторский фильм за это время финансирования не получил. Фонд кино роздал 335 млн рублей полнометражным проектам и сериалам. Эксперты Фонда уверяют, что задача выбирать только «коммерческие» проекты была перед ними поставлена с самого начала, но в условиях конкурса это не было прописано, так что подавали заявки все. Следующий за ним внеочередной конкурс Минкульта, обещавший поддержать авторскую анимацию, по необъяснимым причинам раздал остальные деньги тоже только сериалам и циклам.

Когда анимационная революция затевалась, одним из главных предметов обсуждения профессионального сообщества с представителями власти была прозрачность конкурсной системы и распределения государственных денег на анимацию. Сегодня ясно, что с приходом денег, в этой области все стало еще более мутно, чем прежде. Мы поговорили с несколькими известными российскими режиссерами, продюсерами и специалистами по анимации, участвовавшими в последних конкурсах, как авторы или эксперты.

Комментарий первый

Лариса Малюкова, киновед, эксперт Фонда кино: 

Ситуация сложилась такая: в Фонд кино пришли большие пакеты заявок, в том числе с авторской анимацией. А там уже была создана заранее рабочая группа по коммерческой, вернее зрительской анимации (коммерческим у нас мало что можно назвать). Как мне сказали, была устная договоренность между Толстиковым (исполнительным директором фонда кино- Д.Г) и, кажется, Тельновым (директор департамента кинематографии Министерства культуры –Д.Г), что будет создано специализированное дополнительное жюри, которое  рассмотрит авторские проекты, и его рекомендации будут учитываться комиссией Министерства культуры . И анимационное сообщество выдвинуло большое жюри, около двадцати человек профессионалов, в котором участвовала и я. Эти занятые люди осенью прочли огромное количество сложного материала, публично и открыто его обсудили, и даже был опубликован итоговый рейтинг выбранных фильмов. А потом мы увидели список фильмов, получивших финансирование, в котором мнение этого жюри не было учтено вообще.  Причем, например, дали деньги студиям, которые не сняли ни одной картины, у них есть только незавершенные проекты. Почему, не понимает никто, ни режиссеры, ни продюсеры, ни эксперты. Но аниматоры - люди тихие, они сидят и не ропщут.

История первая: Константин Бронзит

Досье: режиссер санкт-петербургской студии «Мельница», постановщик первого полнометражного фильма «богатырского» цикла «Алеша Попович и Тугарин змей». Один из самых знаменитых режиссеров российской авторской анимации, обладатель главных призов самых престижных мировых фестивалей. Номинант на премию «Оскар» за фильм «Уборная история – любовная история», снятый в 2006-м году. В прошедшем году Бронзиту трижды отказано  в финансировании его нового авторского фильма.

Константин Бронзит: В первый раз наша студия подавала заявку в Министерство еще весной до создания Фонда. Тогда денег не дали,  и потом официально объяснили, что неправильно были заполнены какие-то налоговые справки. Вот, что особенно удивляет: чиновники документы принимают, проверяют правильность заполнения и дают на рассмотрение комиссии. Наш фильм, оказывается,  до комиссии даже не дошел из-за этих справок, но никто нас не предупредил: «ребята, вы рискуете, исправьте ошибку» – просто  отложили в сторону. Им это удобно – на одну заявку меньше. Иначе я не могу этого объяснить. Потом образовался Фонд кино и мы послали заявку туда, говорят, ее видели и все голосовали за. Но осенью почему-то позвонил человек из Фонда и сказал, что мою заявку перенаправили в Министерство культуры.  В декабре я узнал, что денег мне опять не дали, и не только мне: Ольшванг, Геллер, Меринов тоже не получили ничего на авторские фильмы. Ходили слухи, что финансирование авторских фильмов перенесли на март, но официально никаких объяснений нет, на сайте минкульта ничего не написано. Тогда по моей просьбе официальным лицам в министерстве позвонила Ирина Марголина (продюсер, режиссер, сценарист – Д.Г) и ей ответили, что у меня опять неправильно заполнена справка. Вот это уже бред. Похоже, что в марте я опять ни на что не смогу рассчитывать, даже не знаю, кому верить. Ситуация абсолютно мутная.

Я пока сам сижу тут на студии по ночам и делаю кино. А что же мне теперь – плакать что ли? Я начал делать фильм еще полтора года назад, до того, как подавать заявку в первый раз. Это будет мое классическое рисованное кино, оно будет называться «Мы не можем жить без космоса»  и хронометраж для меня  приличный – 15 минут. Я уже сам гигантскую работу проделал,  практически половина фильма готова, осталось чистое производство. Но финансирования нет, значит токое хоум видео получается. Если бы деньги сразу дали в прошлом году, то к лету фильм был бы готов. А сейчас я уже не знаю, что будет.

К сведению: от Фонда кино студия «Мельница» получила финансирование на сериал «Барбоскины» - 10 380 000 руб., кроме того, тут будут сниматься поддержанные Фондом полнометражные фильмы "Иван Царевич и Жар-птица" - 28 000 000 руб., "Три богатыря я барон Курдюк" - 40 000 000 руб.

Комментарий второй

Игорь Ковалев, режиссер: Я не знаю, что произошло, но когда из Минкульта пришли списки финансирования, у нас у всех глаза полезли на лоб. Я прежде всего,  подумал о двух режиссерах: Геллере и Бронзите. Почему таким режиссерам не дали денег, они ведь представляют наше кино за границей на международных фестивалях? И Валентину Ольшвангу тоже не дали. Я вхожу в жюри Фонда по зрительскому кино вместе с Ларисой Малюковой, Толей Прохоровым и Ильей Поповым, мы занимались только полным метром и сериалами. Мы не могли на решение Минкульта влиять, но мы сразу стали обсуждать: что делать? Зачем было тогда создавать комиссию из 20 людей, неужели это они предложили список сериалов? Я сейчас в России, я тоже хочу делать свое, авторское кино, и я стал консультироваться с тем же Прохоровым, Малюковой: как вы думаете подавать мне заявку в Минкульт? Я же не последний режиссер, меня здесь еще помнят (Игорь Ковалев, один из самых известных в мире режиссеров авторской анимации, начинал, как соратник Татарского, снимая с ним его первые, самые знаменитые фильмы, потом 15 лет прожил в США и недавно вернулся для работы над большим анимационным проектом Тимура Бекмамбетова – Д.Г.). Мне сказали: Игорь, забудь, ничего ты тут не получишь. Лучше искать деньги другим путем.

История вторая: Дмитрий Геллер

Досье: Один из самых известных режиссеров российского авторского кино поколения сорокалетних, победитель многочисленных фестивалей и конкурсов, снимающий сложные философские фильмы в компьютерной технологии. Последний его, «заказной» фильм для детского альманаха «Воробей, который умел держать слово» (2010) получил приз как лучший детский фильм на фестивале «Суздаль - 2011». Сейчас живет в Москве, заявку на новый фильм подавал от школы-студии ШАР, она была отклонена дважды.

Дмитрий Геллер: мы подавали заявку на конкурс в августе, тогда еще в Фонд кино, потом нас перенесли на минкультовский конкурс в декабре. А в декабре сказали, что переносят на март. И у меня полное ощущение, что это конец, уж не знаю, почему. Это очень похоже на декабрьскую историю с выборами: люди выбирали одно, а выбрали другое. Я имею в виду творческую комиссию при Минкульте, которая дала одни рекомендации, а деньги дали другим. Несколько моих  знакомых из этой комиссии говорили: как же так, мы же тебя отмечали? Я задумал 15-минутый фильм для взрослых, компьютерный, в обычной нашей технологии. Подробности о нем не хочу рассказывать, но снять его самому, без финансирования, для меня нереально, поскольку я не могу делать параллельно несколько работ, а надо же еще зарабатывать. Я попытался найти другие источники -  подал заявку в один французский фонд, где финансируют анимацию. Но это уже от отчаянья. Потому что это уже какой-то глобальный обман.

История третья: Валентин Ольшванг

Досье: Один из лидеров среднего поколения российской анимации, художник и режиссер, ученик Норштейна, работавший с ним, как художник, над заставкой к передаче «Спокойной ночи, малыши». Принадлежит к так называемой «екатеринбургской школе анимации». Работает в сложных рукотворных живописных техниках.  Лауреат  многочисленных фестивалей и конкурсов. Его последний фильм «Со вечора дождик» (2010) по Алексею Толстому получил приз за режиссуру на фестивале Суздаль 2011. Подавал заявку от екатеринбургской студии «А-фильм», получил отказ

Валентин Ольшванг: Я  подавал заявку осенью, уже в Министерство культуры на новую сложную работу по «Пиковой даме» Пушкина. Это будет двухчастный фильм, а я пока подавал на первую часть – 13 минут. Ну и мне, как и всем остальным авторским фильмам отказали. Почему государство поддерживает коммерческие проекты и не поддерживает искусство – не понимаю. Я, кстати, посмотрел пилотные серии кое-чего из того, что получило деньги – это все стоит три копейки, это страшная дешевая халтура, а дают 20 миллионов. Просто воровство. Доказать, что такое кино не стоит таких денег, в суде может любая группа профессионалов, критерии уровня и стоимости существуют во всем мире. Но у нас никто и не примет такие иски. У нас судьи скажут: «А почему это плохо? Это хорошо». Я же был на суде, когда Норштейн судился с «Крупным планом», у которого при печати «Ежика в тумане» был брак, они копировали какую-то старую рабочую копию, даже со склейками и туман был грязно желтого цвета Судья говорит: «А чем это плохо? Очень даже миленький туманчик, и красиво так, ярко». Как им докажешь?

Я работаю сам над фильмом уже год. Это очень большая работа -  черно-белая смешанная графика, многослойная  под камерой. Я поставил съемочный станок у себя дома – у нас двухкомнатная квартира, и я себе отгородил пространство для кино. Сейчас, правда,  я остановил работу и  пытаюсь сделать картинки для продажи, надеюсь на это прожить какое-то время. Я не буду ждать никаких новых конкурсов, я буду сам делать свою работу, хоть все пропадет пропадом. Конечно, подрабатывая, что растягивает процесс до бесконечности. Но жаловаться нечего – в 90-е было хуже. Тогда мы все были без денег и без работы, а сейчас у меня хотя бы жена работает, хотя у сына тоже закрылась фирма. С другой стороны, ясно, что деньги, которые сейчас распределяли, были предвыборные. А что будет дальше, никто из нас не знает. Может, вообще кино больше финансировать не будут

К сведению: у екатеринбургской студии «А-фильм», специализирующейся на авторском кино и за свои фильмы набирающей горы призов на самых престижных фестивалях мира, из денег выделенных премьером не поддержан ни один проект.

История четвертая: Екатерина Соколова

Досье: режиссер и художник, в активе которой только три фильма, но все три высоко оценены фестивалями. Ученица Норштейна.  Последний фильм, «Сизый голубочек», считается одной из главных удач отечественной анимации прошлого года. Заявка на фильм тоже подавалась от екатеринбургской студии «А-фильм» - отказано.

Я подавала  заявку на на тринадцатиминутный фильм с рабочим названием «Молоко и мед». Все началось с легенды о царе Соломоне, с «Песни песней», но дальше я этот клубок раскрутила и сочинила жизненную историю. Есть городок типа Львова в начале 19 века, есть портной Соломон и девушка, которая живет у него в услужении. Рисую я сама в той же технике, что и предыдущий свой фильм – графика на кальке, пастель, карандаш, уголь. Только «Сизый голубочек» был черно-белый, а этот будет цветной.

Мою заявку осенью рассматривала комиссия,  и мой продюсер Валентина Хижнякова очень меня обнадежила: тебя рекомендовали, готовься, не дрейфь, все авторские запустят в середине декабря. А потом ничего не получилось. И сейчас, хоть и говорят про март, уверенности нет даже у нее. А  я не могу понять, как мне дальше строить свою жизнь, может, уже не будет никакого кино и надо искать штатную работу? А то я пока жду, могу только перебиваться заказами на рисунки из журналов.

Вообще, все это получилось очень оскорбительно и цинично. Особенно был возмущен Норштейн.  С самого начала он затеял поход к премьеру оттого, что сейчас наметился очень сильный перевес коммерции над творчеством. Ему самому-то это вообще не нужно, на свое кино Норштейн сам зарабатывает. Они долго готовились, все эти разговоры, петиции, и когда забрезжила надежда, Норштейн был в таком энтузиазме! Хотя вся эта общественная работа – не его удел, а тут он воодушевился, согласился войти в большое анимационное жюри, отчитал больше 200 больших заявок, во все вник. Он говорил, что даже на несовершенные заявки  надо выделить деньги, а то заглохнет творчество, всему надо дать шанс. А когда это все так бесславно рухнуло, он несколько дней просто был не в себе, ужасно матерился: я потратил кучу времени, а это оказалось не просто никому не нужно, а как будто было заранее решено, что это все пустые хлопоты. Мол, мы, как какие-то петрушки читали заявки, ставили свои плюсики…хотя заранее все было известно, это просто плевок в лицо. Ощущение что взбодрили кучу народу, заранее зная, что они работают для вида. Но после того, как было принято решение, что авторским  фильмам денег не дадут, в минкульте было итоговое собрание. И на него тоже Норштейн с Хржановским пошли. Норштейн подготовил пламенную речь. Они говорили: мы все выскажем, деньги еще не перечислены, мы все это повернем! И когда он пришел с собрания, его помощница спрашивает его: ну как? А он отвечает: «Никак. Я чувствую, то, что я говорю, уже никого не волнует. Они приготовились, что сейчас отшумят Норштейн и Хржановский и пойдут домой». Норштейн поднялся на это дело на восьмом десятке лет, он раньше никогда не стоял на баррикадах, всегда занимался только своим кино. Ему этот порыв стоил стольких сил, здоровья. Он говорит: ну как же так, творчество исчезает в принципе! И правда, как будто отмирает исток у реки. Сначала заболотился, а потом и вовсе пересохнет. Это как раз та самая авторская анимация, о которой говорят, что она подавала надежды.

Источник: "Московские новости", 10.02. 2012,