14.04.2011 | Театр

Сейчас, как сорок лет назад

В Театре.doc сыграли спектакль про Джима Моррисона, Дженис Джоплин и Джими Хендрикса

По-моему, идея спектакля «Зажги мой огонь» в Театре.doc была шикарная: предположить, что три главные иконы хипповских 60-х - Джим Моррисон, Дженис Джоплин и Джими Хендрикс – жили среди нас, учились в советской школе, скандалили с родителями и играли в дворовых группах. Вторая – тоже, на мой взгляд, богатая идея, состояла в том, что жизнь этих звезд актеры должны создать из своих реальных жизней - детских историй, воспоминаний о родителях, о школьных и студенческих годах. И тех эпизодов, взятых из жизни Джоплин, Моррисона и Хендрикса,  которые вполне могли случиться и у нас. Почему, в конце концов, не могло быть, что русскую Дженис затравили в школе, что потом она глупо и вызывающе вела себя на свиданиях, что живущий в какой-то дальневосточной дыре маленький Моррисон, редко видевший своего папу-моряка, не мог спать, потому что сходил с ума по индейцам, а Хендриксу привиделся инопланетянин, который сказал, что дает ему гитару, как космический аппарат, передающий другим мирам сигналы тревоги? Вполне могло быть.

Историю эту драматург Саша Денисова и режиссер Юрий Муравицкий сочинили вместе с командой из шести актеров, в этюдах-импровизациях разрабатывая множество сюжетов. В конце концов, в спектакль вошло 23 эпизода – список раздается зрителям вместо программки, которая начинается так: «1. Папа Джима Моррисона, адмирал, приходит домой, не купив по дороге картошки». Мама, ясное дело, ворчит.

Роли трех главных героев переходят от одного к другому: затравленную в школе малышку Джоплин, навязчивую девчонку, выгнанную из дому приятелями-музыкантами, с которыми она хотела поселиться навсегда, - играет наивная и юная Анна Егорова. Джоплин, своим хриплым блюзовым голосом поющую «Summertime», как и ту, что приходит на канал «Культура» в передачу к Флярковскому (он не дает ей вставить ни слова), - играет Арина Маракулина. Мальчишку Моррисона, вечно опаздывающего на урок, надменно врущего что-то в свое оправдание и вместо сочинения «Как я провел лето» сдающего какие-то мрачные стихи, - играет Ильяс Тамеев. В роли Моррисона,  забалтывающего интервьюершу с телекнала «Утро», -  Алексей Юдников. Михаил Ефимов - Моррисон, попавший в милицию «за противоправные действия» и на все вопросы полковника, со смехом отвечающий, как в советском мультфильме «Прометей» - «Я хотел помочь людям!»

И тут становится важно, как именно своя биография в спектакле перемешивается с чужой и становится ею. Посреди почти капустнического дуракаваляния у каждого актера есть минуты остановки, во время которых он по бумажке, будто чужое письмо, читает свою историю, и ясно, что эти рассказы в большой степени автобиографичны. На просьбу телеведущей рассказать о себе, Моррисон-Юдников рассказывает о том, как после института мечется из театра в театр, как работал журналистом на телевидении, снимался в сериалах вроде «Любви на районе» и в реалити-шоу «Гарем», но все бросал, потому что это казалось не интересным. Мы не знаем, все ли там правда, но многое действительно так, это может проверить всякий, кто забьет в поисковик фамилию Юдников. Талгат Баталов, играющий Хендрикса, рассказывает о том, как в родном Ташкенте в школьные годы создал рок-группу, как на ее концерты приходили «братки», а директриса согласна была вынести все, кроме исполнения песен группы «Ленинград» - тогда вырубала электричество. Мы знаем, что Талгат учился в Ташкенте кинорежиссуре и сейчас учится во ВГИКе, в параллель к этому знанию на сцене играют, как экзаменационная комиссия разгромила дипломный фильм Моррисона – такое было почти 50 лет назад, но могло быть и сейчас. Мы знаем, что играющий Моррисона Тамеев – и сам поэт. Мы не сравниваем, мы просто знаем и это важно для спектакля. Когда Маракулина с яркой мишурой в рыжих волосах рассказывает о своих историях любви «Флярковскому», у нее за спиной беззвучно идет видео, где Дженис Джоплин с такой же мишурой в кудрях беседует с телеведущим.

Спектакль, сохраняя жесткую структуру, оставляет возможности импровизации и новые узнаваемые детали с хохотом принимает  восторженная публика. Раздраженный милиционер, разговаривающий с Моррисоном, как с членом группы «Война», искренне не понимает, как за такое безобразие могли дать премию. Музыкант выясняет отношения с обругавшим его критиком, испуганно прижимающим к себе журнал «Афиша». Выясняется, что светские телерепортеры не любят брать интервью у Свибловой – она длинно говорит.

После спектакля мы спорим, как все-таки надо этот спектакль понимать: что наши нынешние соотечественники примеряют на себя чужие жизни,  или это правда про Джоплин, Хендрикса и Моррисона, но почему-то родившихся на сорок лет позже и в России? Мне кажется, что было бы сильнее, если бы знать, что речь идет о настоящих. Но что тогда делать с тем, что сорок лет назад эти трое изменили музыку, и погибли один за другим, едва дожив до 27-лет. А тут в последней сцене они просто валяют дурака, когда считаются на «камень, ножницы, бумага», кому умирать первым, а потом то ли Джоплин, то ли Маракулина ругает друзей за такое легкомыслие. Если речь идет о компании сегодняшних ребят, то почему они хватают так невысоко, почему и впрямь, как они ни поют Light My Fire, их огонь так и не зажигается? А если это те самые, то значит ли это, что сегодня Моррисону у нас нет места, он невозможен, как и Цой? Не знаю, задают ли себе такие вопросы участники этого обаятельного спектакля, наверное, задают, как и мы, смотрящие его. Но ответа не знаем ни мы, ни они.

Источник: Московские новости, 11.04.2011,