Авторы
В престижную программу «Панорама» Берлинского кинофестиваля (он стартует 10 февраля) включен российский фильм «Мишень» режиссера Александра Зельдовича. Продюсер — Дмитрий Лесневский, сценарий — Владимира Сорокина и Александра Зельдовича (они прежде уже работали вместе над фильмом «Москва»). О замысле и смыслах картины рассказывает Александр Зельдович
Александр Зельдович, российский кинорежиссер и сценарист. Родился в 1958 году. Окончил факультет психологии МГУ, потом Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерские Глеба Панфилова и Александра Митты). Основные фильмы: «Закат» (1990), «Москва» (2000), «Мишень» (2010).
«Мишень» — многослойное произведение, сочетающее в себе разные жанры: фарсовую антиутопию (действие происходит в России 2020 года), триллер, любовную драму, философский роман. Такие фильмы принято называть кинороманами. Можно назвать и кинооперой — не только из-за страстей, но и потому, что очень важную роль играет закадровая (в том числе оперная) музыка Леонида Десятникова. Но вообще это мало на что похожий фильм — европейский по стилю и отчаянно русский по смелости содержания.
Абсолютные потребители
Что для вас важнее в «Мишени»: футуристическая сатира на вероятное будущее России или человеческая природа, метания, иллюзии, поиски выхода?
И то и другое. Как в любом романе, здесь есть амбиция сразу объять все. «Война и мир» говорит и о реалиях русской жизни, и о войне с Наполеоном, и об общечеловеческом. Мы стремились к чему-то подобному — не знаю, насколько это удалось. Современная русская жизнь достаточно парадоксальна и содержательна, чтобы создавать о ней развернутые высказывания. Но это высказывание не только о русской жизни. Это попытка поговорить о времени вообще, что меня как раз больше всего привлекало. Мне кажется, что в конце прошлого века в Европе (а мы часть Европы) возник смысловой вакуум. Фукуяма предсказывал конец истории, а все обернулось изменением системы кредитования и потребительским бумом. Все бросились покупать и потреблять — и этот угар длился почти тридцать лет, вплоть до недавнего кризиса.
Герои «Мишени» поначалу тоже абсолютные потребители, причем помешанные на своем организме. Смех вызывает фраза министра недр (Максим Суханов) во время интернет-разговора с китайским журналистом, что он уже давно не пьет зеленый чай, только горячую воду. Завтракает он зернами подорожника.
Людям при этом было не до поисков смысла жизни — глаза бегали по прилавкам. Когда тридцатилетняя потребительская пирамида обрушилась, выяснилось, что никаких актуальных смыслов, отвечающих на вопрос «Зачем?», за эти годы не создано. Левая идея отошла в мир иной, оставив в Европе после себя разве что происламское антиамериканское возбуждение. Человек, особенно тот, который успел удовлетворить свои простейшие потребности, все сильнее ощущает отсутствие смыслов. Он не видит перед собой перспективы и нервничает. «А чего это мы куда-то едем, если не знаем, куда и зачем?» Возникает невротическая тревога. Это общая ситуация и для России, и для Запада. Фильм во многом именно об этом.
Владимир Сорокин говорит и о том, что это фильм о невозможности спорить с Богом.
Да, для меня «Мишень» — фильм еще и про столкновение с высшей силой людей, никак к взаимодействию с ней не подготовленных. И о том, что Бог — жесткая субстанция. Общество потребления предлагает отнюдь не товары первой необходимости. Оно выставляет на продажу и потребляет счастье и вечную молодость, которые являются двумя суперценностями. Мишель Уэльбек сказал, что мир — это супермаркет. А мы сняли фильм про то, что Бог — не супермаркет. Короче говоря, картина о нас, но не только о нас местных и здешних, а о нас вообще.
Действие «Мишени» происходит в 2020 году. Несколько представителей московской элиты (министр недр, его жена, ее брат — модный телеведущий, их общий знакомый — полковник таможни) отправляются на Алтай, где в горах вроде бы есть построенный еще во времена СССР, некогда секретный, но давно заброшенный астрофизический комплекс для изучения реликтового космического излучения. Именно его местные жители именуют Мишенью. Если провести в нем какое-то время, то можно обрести чуть ли не вечную молодость. Герои получают то, чего добивались. Но вскоре выясняется, что Мишень высвободила в них и скрытые страсти, над которыми они не властны. В главных ролях — Максим Суханов, английская актриса Джастин Уоделл, Данила Козловский, Даниэла Стоянович, Виталий Кищенко, Нина Лощинина.
Тем не менее Россия
И все-таки «Мишень» — еще и внятное политическое высказывание о сегодняшней и будущей России. И никуда от этого не деться.
Да-да, конечно, в фильме есть русская тема — пародия на официозный бессознательный идеал российского завтра. Бессознательный — определенно есть, а насчет сознательного не уверен.
Интересно уже то, что Россия 2020-го — это такой Руссокитай. Или Китайрусь. Все знают либо учат китайский. Рекламные слоганы, автодорожные указатели сориентированы на две страны. Кухня — китайская на сто процентов. О такой Рашечайне постоянно пишет Владимир Сорокин — в том же «Дне опричника». Вы, судя по всему, разделили его взгляд на наше светлое будущее.
Не совсем так. Когда мы начинали работать над сценарием, то Володя предложил идею, из которой потом вырос «День опричника». Но воспроизвести его замысел на экране было бы, на мой взгляд, невозможно в рамках сегодняшнего производства. Так что мы отказались. А китайщина возникла по ассоциации с Белоруссией.
Хорошо бы это растолковать.
Белоруссия в основном живет за счет трассы M1 из России в Европу. Говорят, что в 90-е на этой трассе удили очень активно. Если там пропадала фура, то вернуть ее потом было почти невозможно, даже имея знакомых в ГБ, — хорошо если удавалось отыскать водителей. У нас точно так же промышляет на трассе один из главных персонажей, полковник мобильной таможни. Белоруссия — транзит между Россией и Европой. В нашем фильме Россия стала страной транзита между Китаем и Европой, откуда и возникла эта замечательная тридцатиполосная трасса, которая, не удивлюсь, когда-то и будет построена.
Трасса — один из ударных моментов фильма. Больше всего потрясает, что по ней едут одни фуры. При полном отсутствии частных авто, за исключением полицейских. Кто придумал такой впечатляющий образ?
Придумывали все вместе. В том числе формат трассы: по пятнадцать полос в каждую сторону. А на том, чтобы на трассе были только грузовики, настоял я. Эта трасса, кстати, — для пояснения ситуации — не территория России. Это нейтральная зона. Почему нелегалы бегут в фильме от трассы? Они бегут через забор — в Россию. Это, надо сказать, оптимистическое допущение.
Стена и "Анна Каренина"
Известна фраза Синявского: «У меня стилистические расхождения с советской властью». Ваш фильм порождает стилистические противоречия с властью российского будущего. Во-первых, Москва в фильме — та же, что сегодня. Тот же дизайн, просто высоток стало больше. Во-вторых, по-прежнему под высотками старье обветшалых домов, до которых ни у кого не доходят руки. Вы уверены, что ничего не изменится? В стране возникла так называемая экологическая демократия (якобы основанная на идеях Вернадского и др.), предполагающая справедливое неравенство. Это якобы и есть наши искомые национальная идея и третий путь.
Мы с Сорокиным не захотели помещать действие в современность, чтобы не впасть в фельетонность. Мы просто проанализировали некие тенденции последних десяти лет.
Анализируя поступки ваших персонажей, хорошо понимаешь мужчин: один из них, после попадания в Мишень, высвобождает в себе зверя, зло, другой — добро и только третий — человека. Несколько хуже понимаешь логику женщин.
Это странно, поскольку фильм, и это мне кажется очевидным, построен вокруг женщины — жены героя Максима Суханова, министра. Сюжет в целом — вариация на тему «Анны Карениной». Она — Анна. Ее муж — Каренин. Митя, ее брат — это Левин. Николай, с которым она закручивает страстный роковой и гибельный роман — это Вронский. Она кончает с собой под колесами поезда, разве что современного и скоростного. Они искупались в светлом, очищающем «душе» на Алтае. Их личности начали разрастаться и разрывать их изнутри. Что такое идея личности в европейском понимании? Это идея экспансии: мы должны расширяться вверх, вглубь, вширь, делать карьеру, зарабатывать деньги, мы должны расти, занимать все больше места. Но по даосскому идеалу, чтобы развиваться, мы должны, наоборот, освободиться от себя. Должны стать, в каком-то правильном смысле, пустыми. Должны избавиться от эгоистичного личностного мяса. О чем девочка Тая в связи с Мишенью и говорит в фильме. Идея духовного роста для человека, как мне кажется, заключается в возможности отказа от хватательного рефлекса. В пределе — это монашество, аскеза. Возможность отказа (не истерического жеста, а сознательного отказа) человека приподнимает. Поэтому те персонажи фильма, которые нашли в себе силы для отказа, в том числе временного разрыва с любимым, отказа друг от друга как наиболее ценного, — в фильме выигрывают.
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.
