31.01.2011 | Япония без вранья
Овцы войны…... и сравнительная география Японии
Меня на юг воевать послали, на остров один. Если из Японии все время на юг плыть, туда и приплывешь. А если еще дальше на юг плыть, сначала в Германию приплывешь, а еще дальше там Франция будет. А если из Франции на машине на юг поедешь, там мост один будет, переехал его – и в Англии. Но тогда я так далеко не поехал – это я уже потом на самолете полетел, посмотреть, где воевал, да заодно на Италию разную посмотреть.
Вон, видишь, на той стороне озера гора? Так и было: наш остров здесь вот, а на том берегу американцы сидят. Плохо было – патронов мало, никто не знает ни черта, вот и сидишь, ждешь, пока американцы на эту сторону переправятся, и крышка всем. Да только американцы, видать, сами не знали, сколько нас тут засело. Некоторые из наших с овцами это самое, а я нет. На что мне овцы эти? Разве что жареные. Потом корабль за нами пришел, а если б не пришел, точно бы с концами.
Ты ж не американец, а? Из России? А я и в России был. Когда на Хоккайдо ездил. Идешь в гору, все время на север, да на север, там и дорога такая: на этой стороне Япония, на той – Россия. Пошел я в Россию, походил там, и обратно пришел. Одного из деревни нашей в России в плен взяли, так он потом приехал, ругался, мол, офицеры чуть не доконали, а вот рядовые, говорит, хорошие были, и бабы, мол, тоже. Говорил, один из десятерых вернулся, а остальные померли все – холод страшный, и кормят едва-едва. Как напьется, сразу орет чего-то по-русски: Дабай, дабай! Что за дабай – не знаю, а вот мне Россия понравилась. На Хоккайдо она там, на той стороне дороги.
А как привезли нас на том корабле в Японию, увидел я этих американцев. А они же огромные все, с такими разве повоюешь? Зря наши войну затеяли – видать, не разобрались толком, вот и проиграли. Кто затеял? А у нас разве поймешь? А по телевизору тогда показали императора с ихним генералом, а император-то маленький рядом с ним, все одно, что ребенок тебе. На войну-то? Никто не хотел, да тогда тебя не спрашивали. Ты сам-то откуда? А, ну, да, из России. Был я в России.
Рис-то тогда был, бабы же работали, хоть и война. А вот соли не было. Вот и поехал я в Ниигата за солью. Еду на поезде, а по вагонам полицейские ходят, так они хоть и знают, что у меня в мешке рис, а не трогают – понимают. Но это японские. А если на американца нарвешься – считай, с концами, все отберут. Они к японцам строго, а если кореец или китаец – иди себе на все четыре стороны. Мы же их во время войны прижали, вот им теперь руки и развязали. Вот китайцы и везли оттуда рис в Осака, на продажу. Может, и мой рис отвезли. Да только им потом это дело прикрыли. А, может, и не прикрыли – иначе откуда сейчас якудз столько развелось?
А в Ниигата приехал – на каждом перекрестке пампаны крашеные стоят, в юбочках, мериканов поджидают. А у меня денег нету, рис один, и то его на соль менять надо. А от них еще подцепишь что-нибудь. А как солдат ихний пройдет, сразу к нему детей толпа: шоколад просят. И, знаешь, получали. На детей-то мериканы зла не держали.
Все говорили тогда: лучше уж Америке сдаться, под русскими голодать только. А я разве знаю? Я в России не был, только видел ее на той стороне дороги. Студенты-то вопили все: коммунизм, мол, равенство, а как друг в друга стрелять стали, так уж и накрылось все ихнее движение. А потом и жизнь другая стала, богатая, всем уже не до того было.
Мне тоже сигарету дашь? Вот и спасибо. А ты вроде на японца не похож. Ты сам-то откуда? А, ну да.
А сын у меня раньше все в горы ходил, туристов спасать. Тут у нас туристов много было, тогда ж все в горы ходили. Упадет какой, и ищи его потом под обрывами. Если живой – еще ладно. А мертвого назад тащить – удовольствия мало. А теперь уже только старики в горы ходят. А молодые в город едут.
Там в городах-то война, будто, и не кончалась. Сын одно время тоже в Токио работал, так домой только в одиннадцать ночи приходишь, а потом вставать в шесть утра и пошел, и в субботу вставай, тоже на работу иди. Я вон на войне и то лучше жил. Только вот баб не было, вот и ходили все с овечками это самое. А сын там год проработал и назад вернулся, устроился здесь само водителем автобуса. И правильно – тут и поле рисовое есть, вон и овощи все свои. А на автобусе пару дней отъездил, и целый день отдыхай себе.
Эта гора тут вся моя, вот и выстроил тут эти домики, для туристов. Сначала толпами приезжали, только деньги собирай. А потом уже и то им подавай, и это. Богатые, знаешь, стали. Все за границу ездят – на что им деревня? Я вон тоже за границу ездил. В Италию. А в России не был, только видел: там дорога такая была, совсем как река вон там. На этой стороне Япония, а на той – Россия. Но я ж туда не пошел, вот и не знаю, как нам под русскими-то было бы...
Когда я рассказываю садовнику что-то наболевшее, он никогда не дает ни советов, ни оценок. Он выслушивает мою историю и, на секунду задумавшись, начинает свою. И только дослушав его историю до конца, я понимаю, что эта история — его ответ.
Прошло три дня с его смерти, кончились поминки, похороны, бесконечный черед важных родственников, сослуживцев, начальников отделов и даже отделов кадров, чинных поклонов и пустых слов. И только теперь, глядя на двух братьев, я вдруг снова увидел моего отчима таким, каким он был мне дорог.