07.04.2010 | Кино

Реальность кусается

Организаторы шестого фестиваля «Кинотеатр.doc» о состоянии документального кино

Что происходит с документальным кино? Почему фестиваль сменил формат? Как с документалистикой обстоит дело за границей? Михаил Синев, Алёна Солнцева, Алексей Лайфуров и Виктор Федосеев рассказывают об особенностях нынешнего «Кинотеатр.doc».

«Кинотеатр.doc» уже несколько лет главная смотровая площадка в стране, где можно моментально выяснить, как обстоят дела с отечественным документальным кино.

В этом году фестиваль кино проходит в шестой раз. Главное нововведение — организаторы фестиваля резко изменили формат.

Теперь конкурсная часть стала международной, новые работы российских режиссёров показали в рамках специальной информационной программы, фактически факультативной.

«Часкор» за время фестиваля поговорил с его отборщиками и организаторами и выяснил, что каждый из собеседников видит ситуацию с документальным кино в России по-разному и имеет своё особое отношение к фестивалю «Кинотеатр.doc» вообще и «Кинотеатру.doc 2010» в частности.

― Вы стояли у истоков фестиваля; за шесть лет его существования, наверняка, не пропустили ни одного фильма. Расскажите, как формировался фестиваль? Какая картина была с документальным кино шесть лет назад, а какая сейчас?

Михаил Синев, основатель фестиваля, продюсер документальных фильмов:

В самом начале мы собирали какие-то крохи, которые были сняты за пять лет до старта фестиваля, чтобы набрать программу на полноценный фестиваль.

Затем процесс пошёл быстрее: появилась школа Разбежкиной, что-то продюсировал я сам. Постепенно фильмов стало гораздо больше.

Другое дело — всегда хромало их качество. В целом, так складывается, что документальное кино делают в основном студенты в рамках учебного процесса, потому что жить за счёт съёмок документального кино практически невозможно. Поэтому их возможности сильно ограничены.

Все, кто снимают, например Виктор Косаковский или Сергей Дворцевой, имеют зарубежную поддержку своих фильмов, только так и выживают.

Но все в конечном итоге стремятся уйти в игровое, потому что не выжить. Документальное кино у нас — фактически хобби. Если старшее поколение ещё держится, то молодые подрабатывают кто как может на стороне.

В последний год в связи с историей с государственным финансированием ситуация ещё более ухудшилась — кино ведь у нас только за счёт этого и существовало.

Коммерческой составляющей в нашем документальном кино нет, телевидение фильмы не покупает. Если и покупает, то за бесценок. Соответственно в этом году всё было очень и очень плохо, резко снизилось количество и качество снимаемых фильмов.

С другой стороны, повод для оптимизма есть. Разбежкина скоро выпустит свой очередной курс. И к нам часто приходят самоучки и приносят свои работы, порой очень талантливые.

Алёна Солнцева, постоянный отборщик фестиваля, критик:

Если сравнивать тогда и сейчас, мне кажется, ситуация заметно ухудшилась. Многие старшие ушли из профессии, всё очень портит телевидение — там за маленькие деньги требуют быстро кроить поверхностное иллюстративное кино, это развращает. К тому же в обществе первое любопытство к документальному кино прошло, а стабильного интереса так и не появилось.

Документальному кино в России вредят три вещи: учебные заведения, где учат плохо, не современно и не тому; отсутствие интеллектуальной среды (во всём: в кино, в театре, в гуманитарных науках, в литературе, везде, где плохо организованный рынок заставляет работать дёшево и грубо); отсутствие государственной разумной программы поддержки.

― Смена формата фестиваля — неизбежный шаг?

Алексей Лайфуров, отборщик иностранной программы, сценарист:

Конечно, это был неизбежный шаг. Как показал минувший год, в российской документалистике интересных событий становится всё меньше, в то время как в других кинематографиях продолжается стремительное развитие.

Я работал над международной программой в течение последних 12 месяцев, и когда мы сопоставили результаты с национальным отбором, мы пришли к выводу, что это будет единственно верным решением.

Алёна Солнцева:

Понятно, что поток долго не может течь с одинаковым напором, постепенно он слабеет, накопление-то идёт долго, а растаскиваем мы быстро.

К тому же основное уже сделано, имена открыты, теперь нужно им зреть… Фестиваль должен меняться, другое дело, что он вообще не обязан существовать вечно.

Михаил Синев:

Может быть, и неизбежный. Если бы документальное кино росло год от года всё больше и больше или хотя бы было на хорошем качественном уровне с нормальным количеством фильмов, тогда, возможно, он бы и оставался в формате российского кино.

Но чтобы не стоять на месте и не вариться в собственном соку, чтобы понимать, что происходит в мире в направлении, которое нас интересует, решено было сделать его международным. Очень интересно, что будет дальше.

Информации стало много, и человек совсем обленился. Люди очень плохо ходят на показы. Пишут о фестивале много, обсуждают много, но происходит всё это в пространстве виртуальном, несколько чуждом сути фестиваля.

― Есть принципиальное отличие нашего документального кино от зарубежного?

Алексей Лайфуров:

Мне кажется, принципиальное различие в том, что российская документалистика не может преодолеть массу внутренних барьеров, в то время как зарубежные режиссёры с лёгкостью переходят любые границы. Это можно заметить даже по нашей программе. Наиболее личные фильмы: «Покаяние» про американских солдат, дезертировавших из армии после участия в иракской кампании был снят немецкой девушкой; «Книга Мири», где режиссёр из Дании поведала очень грустную историю корейской блогерши из провинциального шведского городка; американка перенесла на экран невероятно живую картину о Свазиленд, разъеденном СПИДом в «Сегодня ястреб заберёт одного цыплёнка». И таких примеров множество.

Михаил Синев:

Зарубежного кино гораздо больше, оно зачастую качественнее и драматургически лучше выстроено. У них лучше образование. Во всех наших основных учебных государственных заведениях кисло, на мой взгляд.

На Западе документальное кино, что самое важное, поддерживается финансово и хорошо закупается телевидением, которое, в отличие от нашего телевидения, не боится экспериментировать и открывать что-то новое.

Алёна Солнцева:

Там школа лучше. Формальные вещи, технические они делают более профессионально. Западные документалисты не чужды социальности и политики, они не считают, что сделать всё равно ничего нельзя, у них есть социальный азарт.

Они в принципе больше интересуются другими людьми. А степень таланта и самобытности — тут всё от бога.

― Кто представляет основную аудиторию документального кино? Она менялась с годами?

Михаил Синев:

Аудитория особенно никак не меняется. Это та же достаточно смешанная аудитория: студенты, работающие люди. Много молодых и совсем небольшое количество людей взрослых. Это в основном не кинематографическая молодёжь, а, так скажем, интеллектуальная.

Виктор Федосеев, идеолог фестиваля, основатель «Большого фестиваля мультфильмов»:

Самый верный ответ на этот вопрос ― аудитория журнала «Афиша». Она очень характерно отражает молодую прослойку москвичей, которым интересно современное искусство и какое-то новое неформатное кино.

На первых фестивалях было пытливое отношение со стороны критиков, которые с некой опаской и интересом ходили на фестиваль. Их интересовало новое явление — новая формулировка киноязыка, которым оперировал «Кинотеатр.doc».

Интересующихся кинопрофессионалов, может быть, стало меньше, но за это время бренд «Кинотеатр.doc» стал более узнаваемым и аудитория расширилась.

Была ориентированной на людей, имеющих отношению к кино, а стала более демократичной. Стартом для фестиваля стала площадка Театр.doc и те люди, которые знали о театральном проекте и как-то были связаны с ним — они и составили основной пул кинофестиваля.

Потом фестиваль зажил своей жизнью, появились новые площадки («Художественный», «Ролан», в этом году — «Пионер»), но «Театр.doc» традиционно оставался площадкой русского кино и играл ключевую роль на фестивале.

Очень много студентов киновузов, хотя с каждым годом аудитория меняется. Культурные потоки постоянно меняются: что интересно в этом году, не было интересно в прошлом, что будет интересно в следующем — никому неизвестно.

Как и с миром моды, существует мода на культурные события. Например, сегодня важен contemporary dance, а завтра все интересуются исключительно футболом.

― Как вы считаете, это именно «Кинотеатр.doc» сформировал новую русскую волну?

Михаил Синев:

Мы все друг с другом знакомы и нам всем интересно примерно одно и то же. Каким-то образом случилось, что кроме этих режиссёров, имеющих отношение к фестивалю «Кинотеатр.doc», никого другого больше и нет, снимающего полнометражные художественные фильмы о нашей действительности.

Отсюда и возникает ощущение, что «Кинотеатр.doc» что-то сформировал. Само собой, мы поучаствовали в судьбе ряда людей: Хомерики, Бакур Бакурадзе, Лера Германика, Волошин.

Вообще нет такого понятия — снимать под «Кинотеатр.doc». Его не существует. Скорее мы обращали внимание на их работу.

Нам было интересно такого рода направление, близкое к жизни и окружающей реальности: игровые фильмы, похожие на документальные, документальные фильмы, похожие на игровые.

Ребята, которые были нам интересны, с которыми мы общались и делали отдельные показы и презентации их фильмов на фестивале; казалось, кроме них никого и нет.

Сейчас как раз основная проблема отечественного кино ― новых имён по-прежнему не появилось.

Алёна Солнцева:

Фестиваль потому и возник, что появились некие фильмы, которые никто тогда не видел, но которые были иными, не похожими на привычные, и нам захотелось их показать.

Для меня, например, первым таким фильмом стал «Трансформатор» Павла Костомарова и Антуана Катина. Потом их же «Мирная жизнь». А уж увидев эти картины, ими восхитившись, я узнала, что есть целая команда — Александр Расторгуев, Андрей Зайцев, Игорь Волошин, Николай Хомерики, которые снимают и документальное, и короткометражное кино…

В общем, они-то знали друг друга, а вот окружающие про них знали очень мало. Первые годы фестиваль открывал имена пачками, это было именно движение: такое, как в паводок, с сильным напором.

Однажды появилась Валерия Гай Германика, совсем юная ещё. Её фильм «Девочки» всем очень понравился, потом один наш друг и хороший кинокритик — Алексей Медведев, сейчас он программный директор фестиваля «2morrow», ― предложил его знакомым с Каннского фестиваля, фильм показали.

Возникли откуда-то Алёна Полунина, Наталья Мещанинова, да много кто.

Ученики Марины Разбежкиной — это отдельная тема, сейчас их фильмы всё чаще занимают места в конкурсе, её Мастерская появилась примерно в то же время…

В общем, всё происходило как бы само собой, это как родник обнаружить: только копни, и вода потечёт. А фестиваль их просто собрал.

Алексей Лайфуров:

«Кинотеатр.док» скорее отразил некоторые проявления, задал определённый формат, который, к сожалению, начал себя исчерпывать.

Я думаю, это в первую очередь связанно с отсутствием контекста, интерес к документалистике у нас минимальный, в чём мы и убеждаемся из года в год.

Остаётся только надеяться, что мы можем как-то повлиять на ситуацию, но работы по-прежнему очень много.

― Доковский формат распространился на разные области культуры — кино, театр, даже центральные телеканалы. Ещё что-то осталось не охваченным? Или теперь главное ― не сдавать позиций?

Алёна Солнцева:

Формат — документальный, с упором на материал, а не на авторское видение — форма вынужденная.

Нужно было вернуть людей на землю. Обратить их внимание на то, что реальность уже изменилась и о ней нельзя рассказывать старым способом, он не «ловит» новых отношений, новых людей. Но этим, конечно, новое направление не исчерпывается.

Произошедшая экспансия — не сознательная. Так вышло, что вокруг очень устаревшие институции — все ВГИКи, фестивали их, ГИТИС тоже, я уж не говорю про телевидение ― всё застыло, люди везде определённые сидят.

Молодым трудно выплывать поодиночке. Доковский формат — это скорее форма презентации, плато, где стало можно собираться тем, кто реально что-то хочет и может, готов нести сюда свои идеи и уверен, что они кому-то интересны.

Ну а новые, молодые кадры всюду нужны, это же свежая кровь. Вот продюсеры и нашли место, откуда их можно брать оптом…

Михаил Синев:

До определённого времени реальность совсем не была проявлена в нашем культурном пространстве. Её вообще как бы не существовало. В течение некоторого времени мы о ней подавали сигналы SOS и нас, условно говоря, заметили. Им показалось, что это тоже интересно — телевидению и остальным. На Западе это уже давно заметили, увидели и использовали ещё в конце 90-х ― начале нулевых.

Достаточно успешный сериал «Офис», фильмы Ларса фон Триера. Мы с фестивалем просто внесли ещё одну разновидность визуального восприятия в разные пространства культурного контекста — кино, телевидения.

Если говорить о Театр.doc, то он был создан раньше и является одним из наших учредителей. То, чем они занимались в театре, и то, что нам было интересно в кино, очень сильно совпадало по сути.

Это называется вербатим: собирается документальная информация, обрабатывается художественным образом и потом делается спектакль.

Документальные фильмы таким же образом создаются. Это не документ с подписью и печатью, а тоже по-своему сконструированная реальность. Вот только она гораздо ближе к действительности, чем реальность фантазийная, выдуманная.

Источник: "Частный корреспондент", 5 апреля 2010 ,