12.03.2010 | Театр

Вредный старик

Финский спектакль «Анатомия Лир» продолжил шекспировский проект Театра наций

Этот спектакль кажется продолжением фестиваля «Другой театр из Франции», на который приезжали вот такие же камерные спектакли, соединяющие привычный актерский театр с кукольным, предметным и даже танцем. Даже привез «Анатомию Лир» (сам черт не разберет, что имеет в виду этот корявый заголовок) все тот же Театр Наций, который курировал французский фестиваль. Но на самом-то деле маленькое полукукольное представление, которое играли на этих выходных на сцене «Под крышей» Театра имени Моссовета, -- финское, и формально оно относится к совсем другому проекту -- долгоиграющему фестивалю с несколько претенциозным названием «Шекспир@Shakespeare», в рамках которого уже привозили литовского и израильского «Гамлетов», а вскоре обещают и немецкого, в постановке знаменитого Томаса Остермайера.

Участвуют в практически бессловесном спектакле кукла и три актрисы. Небольшая гротескная, носатая, глазастая кукла, с телом, просвечивающим, как скелет, -- это глубокий старик Лир, находящийся в чем-то вроде больницы для престарелых. А три рослые финские девушки-кукловоды -- его сиделки и, по-видимому, дочери (судя по тому, как однажды он кричит, не то зовя, не то проклиная: «Корделия!»).

Кроме больничной кровати со стариком на сцене есть еще полупрозрачная комната, где на разделочном столе лежит уже большая кукла Лир, а сестры режут и пилят его, вынимая из груди и из головы много всяких интересных предметов, которые тут же показывают на экране. (Похожая сцена, только теневая, была в спектакле Крымова «Донкий Хот», где из распиленной головы героя вынимали бесконечные книги.) Судя по всему, эта комната -- кошмары Лира. А еще есть отдельно стоящий живой костюм, который дает ненадолго пободревшему Лиру шикарные брюки, кейс и прикурить. Это, видимо, воспоминания и мечты.

Честно признаться, все эти кошмары и мечты не особенно интересны, лучшее, что есть в спектакле, это собственно Лир, маленький, вредный, вечно кашляющий старик, оживающий с помощью трех изумительных кукловодов. В сущности, само напоминание о шекспировской трагедии тут вполне формально, так же, как немного дает и эпиграф спектакля, взятый из финала пьесы, обращение Лира к Корделии: Мы будем петь там, словно птицы в клетке./ Благословенья спросишь -- на коленях/ Прощенья попрошу. Мы будем жить,/ Молиться, петь средь сказок и улыбок,/ Как золотые бабочки...

Маленький спектакль хельсинкской группы «Ансамбль «Анатомия» -- это этюд о старости, неприглядной, бессильной, тиранствующей. Лир требует у дочерей-сиделок то очки, а то газету, сердится, когда его не понимают, отталкивает стакан с водой, раздраженно хочет уважения и покорности -- десять раз по мелочам возвращает ушедшую, в последний раз просто для того, чтобы она сделала книксен. Он злит, он мучает, досаждает, мешает, но он старик, и он вот-вот умрет (и умирает в конце) -- это заставляет на него смотреть как-то по-другому и вспоминать всех знакомых жалких тиранствующих стариков. Конечно, трудно называть этот маленький эскиз спектаклем, но, как ни странно, в нем с большим основанием, чем во многих «настоящих», больших постановках, можно говорить о «жизни человеческого духа». Только живет он в деревянной кукле.

Источник: "Время новостей",10.03.2010 ,